Грани

Эрик не имел ни малейшего понятия о том, где он находится, но наученный опытом вечных перемещений, он был уверен, что новое место ошарашит его новыми открытиями. Как это было ранее, направление не имело смысла, а потому Эрик решил двинуться по правой части коридора.

На протяжении всего пути дорога было исключительно прямой. И все, чем мог развлечь себя Эрик, так заглядывать в окошки дверей в надежде на то, что увиденное даст ему хоть какую-то новую информацию. Результат был неоднозначным. Те же помещения. Те же люди. Та же безысходность.

Эрик так и не смог уловить закономерности попавших сюда людей. Каждый отличался друг от друга абсолютно во всем. В больничных койках располагались мужчины и женщины всех возрастов и национальностей. Они имели самую разнообразнейшую одежду и различные аксессуары. Казалось, этих людей собрали со всего света и единственное, что их связывало в данный момент, так это нескончаемый сон, который дарил им самое невероятное наслаждение.

Прекратив все попытки искать какую-либо связь и продолжая идти по бесконечному коридору, Эрик подумал об улыбках всех этих людей. Эрик Майлз был уверен, что тут не обошлось без уже знакомой «Нерваны». Должно быть, в препарате находился особый наркотик, из-за которого в мозгу всплывали самые сокровенные желания и воплощались в сновидениях в довольно реалистичной картине. Эта была всего лишь теория, но другое на ум Эрику не пришло.

«Иначе почему моя долгожданная встреча оборвалась так быстро? И почему Далматинец сказал те самые слова? Смахните его… чего он хотел? Освободить меня? Но зачем?»

«Мистер Майлз, прошу вас, пройдите в кабинет доктора Вагнера».

Приятный женский голос умолк так же внезапно, как и возник. Он явно шел из колонок, по крайней мере, по качеству звука создавалось такое ощущение. Эрик поднял свой взгляд наверх в попытках найти динамики, но обнаружить ничего так и не удалось.

Тем временем голос вновь обратился к Эрику:

«Повторяю, мистер Майлз, прошу пройти вас в кабинет доктора Вагнера».

Этот женский голос, отдававший приятными нотками, все же казался безэмоциональным, словно был заранее записан и прокручен в этих стенах сотни раз, но при этом ощущалось, что женщина во время записи вкладывала всю свою душу. Такой голос можно спокойно встретить в любом метро, когда начинается объявление очередной станции. Внезапно Эрик услышал звук, который раздается, когда открытая дверь решает закрыться с противнейшим скрипом, который может разбудить людей с соседнего района (или соседнего государства).

Скрип раздался позади Эрика. Он так быстро обернулся, что чуть не свалился с ног.

Перед ним стоял бородатый мужчина со светло-русыми волосами. Борода была не длинная и ухоженная, а ее обладатель был довольно высок. На вид этому мужчине было около пятидесяти, его глаза прятались за очками, но явно не выдавали недоумение по поводу присутствия Эрика. Значит, и не должны были. Ко всему прочему этот человек был одет в бежевые брюки и в медицинский халат. Бейджик на халате сказал Эрику о том, что искать доктора Генри Вагнера не стоит. Генри Вагнер нашел Эрика сам.

— Не желаете ли пройти в мой кабинет? — произнес доктор Вагнер, но в мыслях его было явно что-то еще.

Постояв в дверях некоторое время, доктор Вагнер удалился вглубь своего кабинета, не дав возможность Эрику вымолвить и слова.

Последовав за ним, Эрик отметил, что дверь в кабинете была не такой, мимо которых он проходил. Она была значительно больше и состояла из настоящего дубового дерева.

В центре кабинета находился деревянный стол с множеством бумаг и канцелярскими товарами. Позади стола у стен находились шкафы с различными медицинскими энциклопедиями, а прочие стены были увешаны разнообразными плакатами на тему анатомического строения тела и тому подобного. Не упустил из виду Эрик и небольшой круглый ковер, который из-за своих ярких радужных тонов не вписывался в общий интерьер, но выглядел так мило, что это не вызывало никакого дискомфорта. Однако больше всего Эрика удивил вид из окна. Это было первое окно, которое показало Эрику то, что находилось снаружи больницы. За окном находилось то самое дерево вдали, где Эрик нашел Мэри. Сейчас оно выглядело как прежде. Цветущим и ярким.

— Присаживайтесь, мистер Майлз, — сказал доктор Вагнер, возникший, будто ниоткуда в своем кресле, жестом указав на кресло возле стола.

— Как скажете, док, — беззаботно отозвался Эрик все так же зачарованно смотря на пейзаж за окном.

Эрик послушно сел в кресло. Доктор Вагнер последовал его примеру.

— Вы доставили нам много хлопот, мистер Майлз, — произнес со вздохом доктор Вагнер, рассматривая в руках синюю авторучку.

— кто бы мог подумать, что после смерти вообще можно кому-то их доставить — ответил Эрик.

— Вы в курсе, что вас здесь быть не должно? — поинтересовался доктор Вагнер, но тут же добавил:

— Я имею в виду, что это место и могло быть для вас, однако при ваших обстоятельствах вы здесь явно лишний пациент.

Внезапно Эрик почувствовал себя словно в начальной школе, отчитывающимся перед директором. Кабинет и строгий вид доктора придавал атмосфере сходство.

— Меня много, где быть не должно, — невинно улыбаясь, подметил Эрик.

Однако доктор Вагнер не оценил смысл сказанных Эриком слов.

— А здесь… это где? — решил поинтересоваться Эрик, — в больнице? Ну, если учесть, что я сбросился с пятидесятиметровой высоты, то, пожалуй, я должен быть именно тут. Если вы, конечно, заведующий морга.

Эрик совсем не боялся доктора. Он вообще перестал чего-либо бояться. В глубине его души царило настоящее отчаяние. И хоть Эрик таил надежду вновь увидеть Мэри, на деле весь его вид говорил лишь об одном: он сильно вымотался.

Эрик Майлз устал.

«Из нас двоих по-настоящему жить умела только Мэри, — вдруг подумал он, — интересно, как бы она ощущала себя здесь. Опустила бы руки она сама?»

Смятение покинуло голову Эрика, прихватив за собой все остальное, что могло доставить ему дискомфорт. Сейчас Эрик искренне почувствовал, что имеет здесь какое-то значение. А потому не мешало бы расслабиться.

Доктор Вагнер сделал вид, что не услышал ни единого слова из уст Эрика:

— Вы в раю, мистер Майлз, — пояснил доктор, — в настоящем. Хотя я привык называть это место обителью. Рай — слишком заезженное и банальное слово. По крайней мере, для меня это не рай, а для вас… вполне.

— Да неужели?! — воскликнул Эрик, и его эмоции буквально прорвались через все его тело, — доктор, вы не шутите?

— Я абсолютно серьезен и, — начал было доктор Вагнер, но Эрик не дал ему вставить и пары слов:

— Так какого черта я не появился тут сразу? В вашем банальном и заезженном раю?!

В голосе Эрика не было злобы. По-настоящему Эрик Майлз злился очень редко, но свое недоумение мог проявлять так, что окружающим казалось, что неутолимая всеразрушающая злость завладела Эриком и вертит им, как хочет.