Граница надежд

— Они и мои дети!

Он заставил жену побелить одну из комнат свежей известью и набрать самого лучшего винограда, чтобы встретить их.

Но Огнян не привел детей.

«Вот упрямый человек!» — думал о нем Драган. Виноград остался нетронутым на столе. Только осы в течение нескольких дней высасывали сок из янтарных гроздьев.

Однажды вечером Драган сел в свою инвалидную машину и привез к себе внуков, захватив и их постельки.

— Бросили их, словно они сироты. При живых родителях некому даже подать им стакан воды. Совсем с ума все сошли! Люди без совести, без сердца. Вместо того чтобы думать головой, они... — Он недоговорил. Жена стояла в дверях и делала ему знаки, чтобы он замолчал. Прошло то время, когда только он имел право говорить. Теперь она была хозяйкой положения, и он ей подчинился. Драган замолчал, но его помутневший взгляд выражал яростный протест. Он взял палку и весь день пропадал в лесу около виноградника.

Ему трудно было примириться со взглядами молодых на жизнь.

Еще тогда, когда Огнян привез жену с самой границы, Драган заметил в ее глазах какой-то особенный блеск, присущий своенравным женщинам. Он не сказал ни слова, потому что верил в сына. А когда за три года она родила двух детей, он уже больше и не присматривался к ней. От пожилых людей слышал, что женщина успокаивается после рождения второго ребенка. Однако и на этот раз Драган обманулся. В последнее время слишком много неудач преследовало его, но он сопротивлялся им из последних сил.

И именно тогда, когда он решил, что нужен только внукам и детям своим, а для всех остальных он уже мертв, пришло письмо о памятнике Ярославу. Уже двадцать пять лет прошло со дня смерти Ярослава, но этот человек заслужил почет и уважение всех поколений болгар. Однако Драган даже мысли не допускал, что Велико и Павел обратятся к нему за советом.

Венета принесла письмо, несмотря на то что он запретил ей заводить речь о них.

Как всегда, она спешила, даже пальто не сняла. Оставила подарки своим племянникам и хотела идти.

— Свари себе хотя бы чашечку кофе! — Драган посмотрел на ее усталое лицо и округлившуюся с годами фигуру.

— Кофе можно! — Венета открыла буфет, чтобы достать чашки и сахар. И в этот раз она приняла его предложение только ради того, чтобы не огорчать отца. Кофе и водка взвинчивали ей нервы, но и прогоняли усталость, возбуждали мысль.

— И до каких же пор ты будешь продолжать в таком духе? — Всегда, когда он видел ее, Драган ощущал свою власть над ней и не оставлял дочь в покое.

— Что ты имеешь в виду? — сморщилась от горького кофе Венета.

— Ты стала какая-то странная. Все ходишь, высматриваешь, а ничего вокруг себя не замечаешь. Или теперь это модно? — не без желчи спросил Драган.

— Что модно? — долгим взглядом посмотрела на него дочь.

Если бы не его болезнь, отец сейчас выглядел бы моложе своих лет. Волосы у него все еще были черные. После перенесенного инсульта головные боли прекратились, он уже не брил голову, не выискивал самые причудливые способы, чтобы облегчить свое состояние. Исчезла и его строгость, которая всегда ее пугала. Кротость делала его благородным, и Венета всегда уходила от него полная самых противоречивых чувств.

— Вы все стали похожи на помешанных, — резко сказал Драган. В тот день он был более придирчив, чем когда бы то ни было. — Тебе уже сорок два. Если мне не изменяет память, вчера исполнилось?

— Ну и что?

— Чем больше человек учится, тем больше он запутывается. — Драган встал, опираясь на палку.

— Неужели мама опять тебе наябедничала? — Венета допила кофе и поставила чашку в раковину.

— Когда-то я стал посмешищем всего города из-за твоего самосожжения. Тогда ты это сделала из-за него, из-за того, кто был твоим мужем, а сейчас что?

— Ты о чем?

— Уж не считаешь ли ты, что мне было легко прожить сорок пять лет с одной женой? — вместо ответа спросил он. — Весь вопрос упирается в поведение, в умение себя сдерживать или, если хочешь, в распущенность.

— Я вижу, ты сегодня настроен обсуждать моральные темы, — с иронией улыбнулась Венета.

— А ты на что настроена? — подошел к ней Драган. — С тех пор как ты сама выбрала себе дорогу, ты бродишь по тупикам и сама себя обманываешь, считая, что идешь по широкому пути.

— Мне все это безразлично! — Венета закурила сигарету.

— А все потому, что тебе не о чем тревожиться в жизни.

— А разве нужно, чтобы я из-за чего-то тревожилась? — посмотрела она на него. — Вот ты страдал всю свою жизнь, а чего добился? Витаешь в облаках в своем виноградном царстве и непрерывно размышляешь о «счастливой» жизни своих детей. Не кажется ли тебе все это парадоксом, отец?.. А теперь вот схватился за избитую тему. Мне надоело тебя огорчать. Нет ли у тебя чего-нибудь выпить?

— Посмотри в буфете. Думаю, что там осталось немного твоей водки.

— Вот это уже другой разговор! — оживилась Венета и налила себе в большую глиняную чашку. — Ведь это вы, старики, так говорите: клин клином вышибают.

— Не узнаю тебя.

— И не затрудняй себя зря. Ты сам сказал, что мне уже минуло сорок два.

— Человек всегда может стать посмешищем. Для тебя что же, перевелись все мужчины, раз ты гуляешь с этим молокососом? — неожиданно взорвался Драган. — Он же тебе в сыновья годится!

Глаза у Венеты погрустнели. Вот он какой! Вроде бы оторвался от мира, а знает больше других. Она все могла ему позволить, но касаться ее сокровенных тайн — это уже чересчур. Да что он понимает в жизни? Знает одно лишь чувство преданности и ничего больше. А может ли он разобраться в женской душе, одиночестве, в котором она пребывает днем и ночью, становясь все более опустошенной, неудовлетворенной...

...С Кириллом все было. совсем по-другому. Молодой мужчина, поэт... В нем она увидела свои неосуществившиеся мечты. Когда-то и она писала стихи. На нее возлагали надежды, но она вышла замуж и... Пришлось все начинать сначала, чтобы не сойти с ума от скуки. Два диплома высшего образования, критик, главный редактор... А что критиковать? Все то, чего она не добилась, что пришлось ей не по вкусу, не по нраву? Ее статьи в периодической печати становились событием, и она почувствовала, как вместе с известностью ее постоянным спутником становится одиночество, от которого она пыталась бежать более двадцати лет.

Однажды в ее кабинет вошел Кирилл. Было двенадцать часов ночи. Она сразу же заметила, что он выпил.

— Это я! — сказал он вместо того, чтобы поздороваться.

— Очень мило, — посмотрела на него Венета и, кто знает почему, подумала: «Наверное, он ростом не менее двух метров!» — таким высоким он ей показался.

— Я хотел, чтобы вы увидели меня с более близкого расстояния и получили полное представление обо мне для ваших последующих выступлений по поводу сборников моих стихов.