Граница надежд

— Как это так отстранил? Под какой такой суд? — смотрел на Щерева немигающими глазами Драган, словно тот был виноват во всем.

— Больше ничего не знаю, — пожал плечами Щерев. — Мальчишество какое-то! Ведь начальство, ты же понимаешь, бережет собственную шкуру.

Драган прибавил скорость и помчался к городу. Опять Велико! Только на этот раз он занес меч над его сыном. До каких же пор он будет сводить счеты с его семьей?

— Говоришь, коллега Огняна сказал? — снова спросил Драган, больше не взглянув на него.

— Даже правая его рука, можно сказать. Встревожен парень, потому-то я и завел об этом речь. Решил, что ты знаешь, что вы приняли меры...

«Следствие, суд...» — думал, не слушая его, Драган. Машина мчалась на предельной скорости.

— Мне вот сюда, — тронул его за плечо Щерев, когда по сторонам замелькали дома города. — А ты держись спокойнее. Мы с тобой пережили и более страшные времена. Подумаешь, один солдат! Невелика беда! Один лишь генерал может все это устроить! И Симеонов так говорил... — Выйдя из машины, Щерев поблагодарил Драгана и посмотрел на блестящий бампер машины.

«Болит, у каждого душа болит за свое», — говорил он себе, идя по глухой улочке к своему дому. Он страшно удивился, когда в холле увидел Софью, бледную, без косметики.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, поздоровавшись с ней за руку.

— Ищу Кирилла. Увидела, что у вас не заперто и вошла, — упавшим голосом проговорила Софья.

— Вот бездельник! — отрезал Щерев и бросил свою шапку на диван. — Когда это он возвращался так рано? А ты почему не на работе? — он вдруг понял, что даже послеобеденное время еще не наступило.

— Я больна, — едва слышно проронила Софья.

— Больна? — уже внимательнее посмотрел на нее Щерев. — Чем же?

— У меня будет ребенок, а Кирилл отрекся от него, сбежал, — смущенно сказала Софья, и ее покрасневшие глаза наполнились слезами.

Щерев вздрогнул. Ему показалось, что он услышал голос своей сестры. Только та верила в свою любовь, а эта... К такому известию Щерев не был подготовлен. Правда, женитьба племянника не входила в его планы, но Софью бросать не стоило.

Он обнял ее, и они вдвоем сели на диван.

— Что же теперь будет? — спросил Щерев только для того, чтобы не молчать.

— У меня нет выбора. Все в полку узнали об этом. Позавчера мне стало плохо, я упала в обморок... Или мы должны договориться с Кириллом, или я покончу с собой, — заявила она, и в ее глазах он прочел решимость.

— Что-нибудь более умное ты не могла придумать? — засмеялся Щерев. — Современная девушка!

— А вы думаете, что мы не умеем любить по-настоящему? — ответила она.

— Ты считаешь, что десять капель каустической соды или несколько таблеток хинина могут решить вопрос? Дурочка!

Софья встала, взяла свою сумку и зонтик и направилась к двери.

— Если он вернется, скажите ему, чтобы зашел ко мне. Буду ждать до вечера.

— Ты куда? — попытался остановить ее Щерев. Только теперь он понял, что может случиться, если он выпустит ее из поля зрения. — Кирилл придет, будь спокойна. И женится на тебе. В этом можешь не сомневаться. И выброси эти глупости из своей головы! Только малодушные думают о смерти, когда могут жить. Если хочешь, подожди его здесь.

— Нет! Я буду дома. Подожду до вечера, — повторила Софья и вышла.

Щерев остался один. Никогда еще одиночество так не угнетало его, как теперь. Ему показалось, что земля разверзлась у него под ногами и он вот-вот рухнет в пропасть. А ведь он так умно все это задумал.

На втором этаже послышались чьи-то шаги, и Щерев спрятался под деревянной лестницей. Симеонов спустился в холл и заметил шляпу, брошенную на диван. Он хорошо помнил, что еще полчаса назад шляпы там не было.

— Хозяин! Куда ты запропал, черт возьми?! — открыл он дверь на кухню, а Щерев оказался позади него.

— Ну как, побежишь или будешь сдаваться? — ткнул он пальцем в спину Симеонова.

— Сдаюсь! — засмеялся Симеонов и обернулся. — Твои слова сбылись. Принимаю командование полком. Сариев теперь — ничто. Но я знаю свое дело. Назначу комиссию, пусть все, даже каблуки от солдатской обуви, опишут.

— Вот это мне уже нравится! — сказал Щерев. Мысли его никак не могли оторваться от Софьи, от Кирилла. — Ты не видел моего оболтуса?

— Да где там! Я едва вырвался на минутку, чтобы захватить свой пистолет. Придется ночь-другую провести в казарме. Все может случиться, — как заговорщик, подмигнул Симеонов. Шерев взял его под руку и подвел к окну.

— Ты имеешь повод для того, чтобы радоваться, но мы попали в переплет.

— Как это так?

— Правда, это не так уж страшно, но... Кирилл опростоволосился с Софьей, машинисткой из штаба. Она беременна.

— Молокосос!

— Что молокосос, не спорю, но дело уже сделано. Ты не можешь вызвать ее к себе и немножко припугнуть? За аборт заплачу я. И врача найду. Твою услугу я не забуду. Ты же знаешь, что у меня слова не расходятся с делом, — быстро говорил Щерев.

— Да, неприятная история, — поднял брови Симеонов. Он уже сожалел, что встретился со Щеревым. — И именно сейчас, когда на меня столько навалилось работы...

— Друг познается в беде.

— Знаю, браток. Не тебе меня учить. Если бы все это было в моих руках, я заставил бы ее вспомнить и о молоке матери, но ведь она работает в штабе дивизии.

— Значит, отказываешься?

— Я ничего подобного не сказал, — перебил его Симеонов. — Сегодня все вы куда-то торопитесь, все вы нетерпеливы... Что-нибудь сделаем. Я ее отправлю к врачу — и точка.

— Сказанное слово...

— Что брошенный камень, — закончил его мысль Симеонов и поспешил уйти.

Щерев не стал его задерживать. Он был доволен решением вопроса. Посмотрел на свои часы. Время, назначенное для встречи с Кириллом, давно миновало. Этот молодой человек создавал ему много хлопот. Особенно в последние шесть лет, после того, как вернулся из армии. Месяцами нигде не работал. Он совсем не похож ни на отца, ни на свою мать. Они-то знали, чего хотели от жизни.

Во дворе послышались знакомые шаги. Только Кирилл ходил так медленно, шаркая подметками, даже когда спешил. Он остановился на пороге и осмотрел холл и лестницу.