Граница вечности

Джорджу вдруг стало стыдно, ибо он выступал в роли посыльного Бобби Кеннеди.

— Наше поколение должно будет покаяться не только за отвратительные слова и дела плохих людей, но и за ужасное молчание хороших, — произнес Кинг, и Джордж едва сдержал слезы. — Настало время, чтобы восторжествовала справедливость. «Пусть, как вода, течет суд, и правда — как сильный поток» — говорил пророк Амос. Скажи это Бобби Кеннеди, Джордж.

— Обязательно скажу, сэр, — ответил Джордж.

* * *

Вернувшись в Вашингтон, Джордж позвонил Синди Белл, девушке, с которой его познакомила мать, и пригласил ее на свидание.

— Почему бы нет? — отозвалась она.

Это будет его первое свидание, с тех пор как он дал отставку Норин Латимер, безуспешно надеясь закрутить роман с Марией Саммерс.

В следующую субботу вечером он поехал на такси к Синди. Она все еще жила с родителями, принадлежащими к рабочему классу, в небольшом доме. Дверь открыл ее отец. Он носил густую бороду — начальнику не нужно выглядеть опрятным, подумал Джордж.

— Рад познакомиться с тобой, Джордж, — сказал он. — Твоя мать одна из самых замечательных людей, кого я знаю. Надеюсь, ты не возражаешь, что я затронул такую личную тему.

— Спасибо, мистер Белл, — ответил Джордж. — Я согласен с вами.

— Входи. Синди почти готова.

Джордж заметил небольшое распятие на стене в прихожей и вспомнил, что это семья католиков. В юношестве от кого-то он слышал, что ученицы католической женской школы самые темпераментные.

Синди появилась в облегающем свитере и короткой юбке, при виде которой ее отец слегка нахмурился, но ничегр не сказал. Джорджу пришлось сдержать улыбку. У Синди были округлые формы, и она не хотела скрывать их. Маленький серебряный крестик висел на цепочке между ее пышных грудей — возможно, для защиты.

Джордж вручил ей небольшую коробку шоколадных конфет, перевязанную голубой лентой.

Когда они вышли из дома, Синди удивленно вскинула брови, увидев такси.

— Я собираюсь купить машину, — пояснил Джордж. — У меня просто не было времени.

По дороге в центр города Синди сказала:

— Отец восхищается твоей матерью, потому что она одна растила тебя и отлично справилась с этим.

— И они еще обмениваются книгами, — заметил Джордж. — Твоя мама спокойно относится к этому?

Синди засмеялась. Ревность в родительском поколении всегда была предметом шуток.

— Ты догадлив. Мама знает, что дальше этого дело не идет, но все равно она настороже.

Джордж был рад, что пригласил ее. Она умна и отзывчива, и он подумал, как приятно было бы поцеловать ее. Воспоминания о Марии начали стираться в его сознании.

Они пошли в итальянский ресторан. Синди призналась, что ей нравятся всевозможные макаронные блюда. Они заказали тальятелле, а потом эскалопы из телятины в соусе шерри.

Она окончила Джорджтаунский университет, но, как сказала Джорджу, работала секретарем у темнокожего страхового агента.

— Девушек берут на работу секретарями даже после окончания колледжа, — сказала она. — Я хотела бы работать в правительственном учреждении. Люди считают, что это скучное занятие, но из Вашингтона управляют всей страной. К сожалению, на важные должности правительство берет в основном белых.

— Это правда.

— Как ты попал на это место?

— Бобби Кеннеди нужна была черная физиономия в его команде, чтобы создать видимость, что у него серьезные намерения относительно гражданских прав.

— Значит, ты своего рода символ.

— Был поначалу. Сейчас дела обстоят несколько иначе.

После ужина они пошли смотреть последний фильм Альфреда Хичкока «Птицы» с Типпи Хедрен и Родом Тейлором в главных ролях. Во время страшных сцен Синди прижималась к Джорджу, что очень радовало его.

Выходя из кинотеатра, они живо обсуждали концовку фильма. Синди она не понравилась.

— Я разочаровалась, — объяснила она свою точку зрения. — Я ждала объяснения.

Джордж пожал плечами.

— Не все в жизни поддается объяснению.

— Это так, но иногда мы просто не знаем этого.

Они пошли в бар гостиницы «Фэрфакс». Он заказал виски, а она — дайкири. Его взгляд остановился на ее серебряном крестике.

— Это просто украшение или что-то еще? — спросил он.

— Что-то еще, — ответила она. — С ним я чувствую себя в безопасности.

— В безопасности… от чего-то конкретно?

— Нет. Он вообще охраняет меня.

— Неужели ты веришь в это? — скептически спросил он.

— Почему бы нет?

— Я не хочу обидеть тебя, если ты искренне веришь, но мне это кажется суеверием.

— Я думала, что ты верующий. Ты ведь ходишь в церковь.

— Я хожу с матерью, потому что это важно для нее и я люблю ее. Чтобы доставить ей радость, я буду петь церковные гимны, слушать молебны и проповеди, хотя все это кажется мне… тарабарщиной.

— Ты не веришь в Бога?

— Я полагаю, что во Вселенной, вероятно, есть некий управляющий разум, некая сущность, устанавливающая законы, такие как энергия равна массе, умноженной на скорость света в квадрате, или число «пи». Но этой сущности безразлично, возносим ли мы ей хвалу или нет. Я сомневаюсь, что на ее решения можно повлиять молитвами статуе Девы Марии, и я не верю, что она устроит для тебя нечто особенное из-за того, что у тебя висит на шее.

— Ой!

Он понял, что шокировал ее, что выдвигал доводы, как на совещании в Белом доме, где обсуждались слишком важные проблемы, чтобы кто-то считался с чувствами других людей.

— Я, наверное, слишком прямолинеен. Ты не обиделась? — спросил он.

— Нет, — ответила она. — Я рада, что ты поделился со мной своими взглядами.

Она допила свой коктейль. Джордж положил на стойку деньги и встал.

— Мне доставило удовольствие поговорить с тобой, — сказал он.

— Хороший фильм, но конец разочаровывает, — проговорила она.

Это подытоживало вечер. Она мила и привлекательна, но он не мог представить себе, что сойдется с женщиной, чьи верования о Вселенной настолько расходятся с его собственными.

Они вышли из отеля и взяли такси.

На обратном пути Джордж понял, что в глубине души он не сожалел о неудачном свидании. Он все еще не забыл Марию. Как долго это может продолжаться? — думал он.

Когда они доехали до дома Синди, она сказала:

— Спасибо за приятный вечер.

Она поцеловала его в щеку и вышла из такси.