Граница
Шрифт:
— Это можно, — подтвердил Летимак. Хат кивнул.
— Можно. А теперь посмотрите на «Беркут».
— Проклятье, — сказал Летимак. — Они спустили паруса.
Хат хрипло засмеялся.
— Коннетабль Замыка не очень-то торопится в Отиль.
— Но тогда зачем он спешил в устье Хемуля? — спросил Пайда Белый. — Подождал бы еще немного, и идти в Отиль стало бы незачем.
— Потому что старый король еще жив, — рассеяно ответил Хат.
— Хат! — резко крикнула принцесса, порозовев от гнева.
— Прости, — Хат ничуть не смутился. — Но, думаю, ни для кого здесь не секрет, что твои братья ничего не желают так, как твоей смерти, и только слабеющая с каждым днем, воля Гугена Семнадцатого еще ограждает тебя от их ненависти.
Между тем галера приблизилась на расстояние броска копья. Видно было, что судно совсем недавно спущено на воду. И строили его,
— Кто вы такие?! — закричал он. — И как посмели нарушить священную границу империи Тушманумана Великого? Да продлят духи неба дни его жизни!
— Мста свободна для всех! — крикнул Хат.
— Ну, так плыви! — захохотал длиннобородый. — Чужеземец, именем императора приказываю тебе сложить оружие и отдаться на волю имперских властей, которые представляю здесь я, Начальник Переправы благородный Комыси.
Самоха взвесил шансы. Хурренитские корабли стояли перед мостом, вытянувшись вдоль него в линейку, удерживаемые на месте ленивыми движениями своих весел. Начнись бой, первой его жертвой стал бы Начальник Переправы со своей галерой, но это был, пожалуй, единственный успех, на который могли рассчитывать хуррениты. Лишенные пространства для маневра и обездвиженные, их корабли неминуемо были бы взяты на абордаж. На пришвартованных к мосту галерах началась суматоха, их команды рубили концы и разворачивали судна носом к предполагаемому неприятелю. А сзади к каравану приближалось еще добрых два десятка халашских судов.
— Самоха, держи, — раздался голос Клепилы, успевшего сходить в каморку за луками.
Самоха поймал брошенное ему оружие и, перекинув через плечо ремень колчана, положил стрелу на тетиву.
Хат покосился на него и, усмехнувшись, показал кулак.
— Чойба, надеюсь, твои люди не начнут стрельбу раньше времени?
— Не начнут. Хат махнул рукой:
— Поднять флаги. Летимак повторил приказание.
На мачте «Орла», рядом с выцветшим на солнце и исхлестанным непогодой вымпелом, цвета которого было уже невозможно разобрать, развернулся на ветру желтый хурренитский флаг с изображением тележного колеса посередине. Такие же флаги показались на мачтах «Беркута» и «Ласточки».
— Приготовиться! — закричал Хат. Выросший как из-под земли, гвардеец подал ему железный шлем, такой же как у остальных хурренитов, в форме муравьиного черепа, но с плюмажем из белоснежных перьев цапли.
Вдоль борта рассыпалась цепочка лучников.
— Камнеметы к бою! — заорал Хат, не отрывая взгляда от длиннобородого, которого все эти действия приводили в заметное смущение.
Когда же откинули деревянный короб и в лицо халашу уставился, окованный железом, заостренный конец бревна, положенного на станину метательного орудия, возле спускового рычага которого приплясывал от нетерпения оборванный, как все хурренитские матросы, юноша. Начальник Переправы благородный Комыси не выдержал и отступив шаг назад, спрятался за спины своих воинов, которые, похоже, не слишком обрадовались такому повороту дела, но не дрогнули. По всему «Орлу» стоял треск и грохот приводимых в боевое положение катапульт, баллист и скорпионов.
Самоха дернул за рукав оказавшегося рядом Литиция.
— Почему в бою с менкитами вы не использовали все это?
Литиций скривился.
— Кто-то привел их в негодность.
— Его нашли?
— Его? Одному человеку это не под силу. Их было несколько, возможно кто-то из них погиб в устье Хемуля. Но вряд ли все. Так что не зевай, граничар.
Самоха осмотрелся, принцесса Ольвия продолжала сидеть в кресле, за ее спиной виднелась долговязая фигура Жуча, неподалеку мелькал колпак Клепилы. Самоха решил, что будет присматривать за Хатом, который впав в какой-то воинственный экстаз, кричал, простирая руку в сторону Начальника Переправы.
— Каждый, кто посмеет покуситься на Великое Посольство славного и благочестивого короля Гугена Семнадцатого, будет убит на месте!
— Так ты посол хурренитского короля? — закричал в свою очередь халаш, снова выступая вперед.
— Да, разрази тебя гром!
Халаш задумался, выдергивая из бороды волоски. Наконец стянул с головы широкополую шляпу и помахал ей.
— Добро
пожаловать!ГЛАВА 6
Самоха оглянулся через плечо: «Орел», «Беркут», «Ласточка» стояли у берега со спущенными парусами, но на мачтах по-прежнему реяли желтые флаги хурренитского королевства. Шатер Тушманумана Великого был всего в двухстах шагах от берега, но за хурренитами прислали лошадей. Хат не хотел, чтобы принцесса спускалась на берег, но оказалось, что халаши прекрасно осведомлены не только о ее присутствии на борту Орла, но и том, что она едет к своему будущему мужу, сыну правителя Отиля Варфоломеусу Синеглазому. Присланный от Тушманумана для переговоров с хурренитами воевода правой руки Сиузида, сероглазый лысый толстяк в холщовых штанах и такой же рубахе, в кожаных чувяках на коротких ногах, хохотал в голос, когда насмерть перепуганный Начальник Переправы благородный Комыси рассказывал ему подробности о встрече с чужеземцами. Отсмеявшись, он сказал:
— Поди прочь, крыса, — и благородный Комыси исчез бесследно. — Клан Полевки, они там все такие! — После этого воевода вежливо, но настойчиво пригласил чужеземцев явиться пред очи Тушманумана великого, напирая на то, что будущей жене будущего правителя Отиля стоит познакомиться и, конечно, подружиться с правителем соседней державы. — Неплохой залог на будущее, принцесса.
И вот теперь Самоха трясся на гнедом жеребце, явно принадлежащем какому-то великану, стремена болтались где-то далеко внизу и дотянуться до них носками сапог не было никакой возможности. Впереди покачивался паланкин принцессы, который несли восемь рабов в ошейниках, одеты они были в такую же холстину, как и воевода, но в отличии от него необуты, и их босые пятки скользили в глине разъезженной дороги. С собой Хат взял всех граничар и двадцать гвардейцев, кроме них было еще несколько вельмож из свиты принцессы, имена которых Самоха еще не знал. К ним присоединились люди с «Беркута», прежде всего сам коннетабль Замыка и несколько сопровождавших его хурренитских дворян, граничары Обуха на берег не сходили. Летимак, оставшийся на «Орле», получил строжайшее указание выставить караулы и никого чужих на борт не пускать, не останавливаясь перед применением оружия.
Дорога шла на подъем, между шалашей и палаток, обитатели которых с любопытством разглядывали кавалькаду, во главе которой ехали Хат, коннетабль Замыка и воевода Сиузида. Единственное, что обратило на себя внимание, во время короткого пути, было то, что среди обычных халашей в их холщовых рубахах и чешуйчатых доспехах виднелось множество воинов совершенно дикого вида, в звериных шкурах, вооруженные топорами и дубинами, латы многим из них заменяли привязанные к груди и спине доски, а на головах были остроконечные меховые шапки.
Тушмануман встретил хурренитов перед своим малиновым, с золоченым навершием, шатром, возле которого было приготовлено место для переговоров, собственно, дубовый прямоугольный стол и расставленные вокруг лавки.
Собиратель халашских земель оказался высоким, плотного телосложения, мужчиной, с черными, косо прорезанными на одутловатом лице, глазами, кончики длинных усов свисали ему на грудь. Несмотря на кольцо охраны вокруг места встречи, он был одет по походному, бронзовый панцирь гелатской работы с вычеканенным на груди солнцем, под которым виднелась синяя атласная рубаха, расшитая по высокому вороту знаками зодиака. На ногах ичиги из бычьей кожи, стянутые тонким ремешком. Звероподобные телохранители с алебардами на коротких рукоятках стояли сзади и по бокам, а уже за ними, полукругом, располагались приближенные Тушманумана, было заметно деление их на две, примерно, равные группы. Одну составляла халашская знать, а другую какие-то варварские князьки, в стеганных халатах и овчинах, у одного на голове даже красовалась корона из светлого металла.
Тушмануман сделал несколько шагов навстречу, телохранители неотступно следовали за ним, и кончиками пальцев протянутых рук коснулся ладоней принцессы Ольвии. Мельком поклонился ее спутникам и сел за стол, по правую руку от него сел воевода Сиузида, а по левую сухощавый невысокий старик с ястребиным лицом, вероятно, главный визирь. Место напротив заняла принцесса Ольвия, а рядом с ней расположились Хат и коннетабль Замыка, на этом церемония встречи была окончена. Люди из свиты принцессы стояли сзади, за ними выстроились гвардейцы, граничары же просто смешались с толпой зрителей, стараясь при этом держаться поближе друг к другу, поэтому о чем говорили за столом они не слышали.