Граничник-2

Значит, мы все делаем не так. С ним нужно не сражаться, он во много раз сильнее любого, даже самого одаренного Стража. Его нужно изгонять. Сделать это мог бы Стеф, но он полностью поглощен схваткой. Мог бы и я, если бы был человеком.

Весь анализ занял у меня максимум восемь секунд. За это время я не сводил глаз со схватки, и отметил, что подопечный проигрывает. Точнее, уже проиграл. Он еще сражался, даже не пропустил ни одного серьезного удара — несколько царапин не в счет — но победы ему не видать.

Движения граничника уже сейчас стали медленнее, в то время как Астерот не демонстрировал никаких признаков усталости. Правда, он перестал швыряться заклинаниями, видимо, запасы магической энергии даже в измененном человеческом теле были ограничены. Зато сосредоточился на ближнем бое и каждый пятый-шестой его удар Стеф пропускал — кроме пота его лицо уже заливала кровь.

Вскоре одержимый забьет воспитанника, после чего примется за нас с Гринем. Понял это и нехристь. Он потушил свет на кончике стрелы, бережно положил оружие на пол, окружил себя магическим щитом, бросился в рукопашную. Самоубийство, как по мне, но я и этого сделать не мог. Пока дохромаю до схватки, все уже кончится.

«Господь! — взмолился я, чувствуя полную свою неспособность что-то изменить, даже беспомощность. — Сделай что-нибудь! Если воля Твоя заключается в том, что мы должны тут погибнуть, пусть по воле Твоей и будет. Но если Ты привел нас сюда, чтобы мы изменили порочный уклад здешней жизни, прояви Себя!»

Вопль мой был настоящим, а не памятью о том, что сделал бы в подобной ситуации оригинал. В этот момент я не разделял себя — копию личности умершего Стража, и его самого. Я был Оливером Тревором. Человеком, который жил, сражался с демонами, а потом умер. Но сейчас — не знаю как, да и не собираюсь этого выяснять — я снова был здесь.

Я не ждал ответа — Он не отвечает людям словами. Если кто-то утверждает обратное, ему стоит провериться у хорошего врача. Но Создатель мог проявить себя иначе, дать знак или натолкнуть на решение, которое поможет — так это работает.

Одержимый резко разорвал дистанцию и ударил по Стефу магией. В воздухе на миг появился сотканный из тьмы сгусток, похожий на короткое метательное копье. Он за долю секунды затвердел и устремился к воспитаннику. Тот никак не успевал отреагировать.

Но Гринь успел. Он встал между копьем и товарищем. Заклинание сперва пробило его магический щит, а потом грудь нехристя. Его мертвое тело еще не успело начать падение, когда я увидел решение.

— Благословляется дом сей… — крикнул я.

Астерот повернул голову в мою сторону и растянул лягушачьи губы в издевательской ухмылке. Стеф несколько раз выстрелил, но иглы бессильно разбились об окружающий Падшего магический щит.

— …помазанием крови жертвенного агнца…

Ухмылка одержимого стала еще шире. В глазах его горело торжество.

— …положившим душу свою за друзей своих…

Оно сменилось недоумением, которое почти сразу превратилось в страх. Я видел, как в обеих его руках сгущается воздух, чтобы превратиться в прозрачные диски. И понимал, что он не успевает.

— …во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Он тоже это понял. И когда я одними губами прошептал «Аминь», метнул магические снаряды: один в меня, другой в Стефа.

Я опустил веки и приготовился к удару. Дело сделано, большего бы у меня все равно не получилось. Если я оказался прав, то можно расслабиться и умереть — еще раз. Но секунда тянулась за секундой, а воздушные диски не спешили рассекать мою плоть. Тогда я снова открыл глаза.

Страж стоял на коленях над телом Гриня. Лицо нехристя было таким умиротворенным, будто он не смерть от руки Высшего демона принял, а отдохнуть прилег. Казалось, что сейчас он откроет глаза и произнесет тем говорком, нарочито простецким, который использовал, когда изображал охотника:

«Може, пойдем уже?

Рядом лежал одержимый. Как и Гринь, не подавая никаких признаков жизни. Длинными руками он обхватил свое тело, будто пытаясь кого-то удержать внутри. На лице его застыла гримаса ненависти.

— Чин благословения жилища? — произнес подопечный голосом, в котором только хорошо знавший его человек мог услышать нотки горя.

— Ага, — ответил я, не зная что тут еще можно сказать.

— Да тебе в сельские священники надо идти. Свадьбы проводить, деток общинников крестить.

— Я серьезно рассматриваю этот вариант.

— Может, и мне стоит.

— Гринь?

— Сразу умер. А Астерот?

Сам, выходит, допер с кем сражался. Впрочем, воспитанник у меня толковый, иного я от него и не ждал.

Четкого ответа на его вопрос у меня не было. Вряд ли Падший пострадал, чин благословения жилища — не боевое заклинание. Обычный церковный ритуал, который, как правильно заметил Стеф, используется сельскими дьяками для освящения дома. Особой силы не имеет, но имеет один любопытный побочный эффект — делает благословленный участок земли недоступными для нечистых.

Совершить обряд мог любой священнослужитель — сложного в нем ничего не было. Правда, обычно он проводился подольше и требовал некоторого реквизита. Но у меня с собой не было святой воды, да и елея я как-то не подумал прихватить. Не было и получаса на чтение псалмов с молитвами и песнопениями. Но было кое-что куда более серьезное — кровь человека, добровольно пожертвовавшего собой ради спасения другого. Кровь агнца. Гриня.

Конечно, она не могла уничтожить Астерота. Будь все так просто, с вторжением из Ада уже давно покончили. Однако, он сбежал — демоны, даже Высшие, не могут стоять на освященной земле. А я именно это и сделал — сотворил на станции «Церера-Сортировочная» небольшой кусочек святой земли. И демону пришлось бежать.

Но вряд ли он пострадал сколько-нибудь серьезно. Астерота вышибло из тела венерианца, попутно убив носителя, но и только-то. Стоит выйти за границы проведения обряда, он снова нападет на нас. Кто его знает, сколько у него еще таких вот подготовленных к одержимости?

Все это я рассказал Стефу. Тот покивал, как мне показалось, равнодушно, и стал укладывать тело нашего соратника в позу для погребения. Некоторое время я наблюдал за этим довольно бессмысленным занятием — нам негде было хоронить погибшего — после чего мысленно надавал себе тумаков и стал помогать воспитаннику.

Хотя я не всегда по-доброму относился к нехристю, он был хорошим товарищем. Сколько уже имел возможностей бросить все и сбежать, столько об этом говорил, но так ни разу и не сделал. А потом пришел момент истины, и он не колеблясь принял смерть, предназначенную не ему.

Еще несколько минут мы потратили на то, чтобы прочесть молитву за упокой души Гриня, пусть бы он и не принадлежал к церкви. Потом поднялись и стали готовиться к выходу. Стеф перезаряжал винтовки, я же поправлял повязки.