Граничник

Я попросил у Стефана права говорить — пусть поймет зазнайка с кем дело имеет, и ответил.

— Код Альфа-три. Стефан Дуров — Страж. Номер жетона семьдесят два. Оливер Тревор — наставитель, номер жетона семнадцать. Требую оказания всемерной помощи в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Имя и номер жетона, брат?

Хочешь официальности — держи. Я протокол не любил, Стеф, помнится, тоже его не жаловал, а козырять полномочиями и разными ступенями иерархии среди полевиков считалось дурным тоном. Все мы смиренные слуги Его. Но видит Бог — этот сам нарвался! С какой целью прибыл? Да хоть бы и еда кончилась — столоваться пришел!

— Анджей Тараковский, инквизитор третьей ступени, номер жетона триста пятьдесят девять. Входи, брат.

Но глазами так сверкнул, что я почувствовал себя Авелем пред Каином — в бездну таких братьев! Зато, когда он произнес имя и должность, стала понятна причина этой его неприязни. Гданьский инквизитор, да еще и экзорцист. Они там все к Новгороду дышат неровно.

Ассамблея объединила под своим крылом все существующие конфессии христианства, кроме разве что совсем уж экзотических сект. Было довольно глупо спорить, на каком языке читать псалмы, когда на земле хозяйничают демоны и их слуги. Новгородская епархия, как и Киевская, после изгнания Велеса служила по православному канону. Питерская — по первоапостольскому, проще говоря, — протестантскому. А вот Гданьск был вотчиной католиков.

Обычно это никак не мешало, да и мало мы друг с другом пересекались, чтобы возникали причины для споров, но кое-что порой вылезало. Вот как теперь. Здешней паствой правил католик и делал это, надо полагать, железной рукой. А тут приходит православный Страж, да еще и с ходу требует подчиниться. Выложить все что есть, бросить все ресурсы штаб-квартиры Ассамблеи на решение его приоритетного вопроса, обозначенного кодом Альфа-три.

— Собак отзови, брат, — Стефан качнул головой в сторону волкодавов. — Я спущусь.

— Ах да! — Анджей словно бы только заметил, что вход во двор закрывают два напряженных стокилограммовых тела. — Конечно!

Вытащил из-за ворота рубахи свистульку, дунул в нее, но звука не произвел. Собаки вздрогнули и умчались в дальний конец территории.

— Проходи.

Да, кашу у нас с ним получится сварить не быстро…

— Голубиное сообщение с Новогородом есть?

— С Гданьском.

— Новгород же ближе!

— Голуби с Гданьска, брат, — развел руками инквизитор.

Как же мне захотелось его придушить! И ста лет не прошло, как все верующие в Господа бросили вызов силам Ада и поднялись на борьбу единым фронтом. Забыли, что кто-то так крестится, а кто-то этак, но оказалось, только на время малое. Как только начали власть над землями устанавливать, как тут же повылазили и противоречия. И вопросы — а кто главнее в Ассамблее, католики или православные?

Сейчас я наблюдал последствия этих явлений. Гданьская епархия на ассамблее продавила право на управление новым форпостом Церкви. И сразу же сделала так, чтобы вся входящая и исходящая информация Малахии шла в первую очередь через ее руки. От того и «голуби из Гданьска», и инквизитор оттуда же. Власть. Как всегда — власть. Ничему люди не учатся.

Я, как и Стеф, полевой работник. Ветра, дующие на уровне кардиналов и архиепископов, меня никогда не трогали. Делал свое дело при жизни, продолжаю его делать сейчас. Моя задача — чтобы демоны боялись гнева Господнего, а прочим пусть более умные люди занимаются. Может, зря я так считал?

— Пусть будет Гданьск, — вздохнул Стефан. — За сколько птица доберется?

Вот дурость же! Голубю все одно через Нижний Новгород лететь! Но он пройдет над ним, не садясь, поскольку рожден не там, и покроет расстояние вдвое большее, чем нужно. Если птица правильно обученная, специальной породы, дня за три доберется. И это если повезет еще, и какой-нибудь сокол ее не сожрет.

Нет, если доведется вернуться в Епархию, потребую сбора Трибунала — так ведь можно и явление Князя проспать!

— Дня три, брат Стефан. Три дня на ответ.

Кажется, Анджею, мать его, Тараковскому, ситуация нравилась. Вроде, и не отказывает заявителю Альфа-три, но и делает это так, что Новгород информацию только от Гданьска узнает. А значит, в дурных их играх за влияние получит определенное количество очков.

— Добро. Пойдем тогда послание составим. Дело срочное.

Ругаться и напирать на важность происходящего я не стал. Смысла в этом не было никакого, таким маневром можно только еще больше отношения с инквизитором испортить. А нам со Стефаном нужна была его помощь. И его готовность к решительным действиям, если Золотоголовый не остановится и атакует Малахию.

Анджей провел меня в дом, сверил коды доступа и только убедившись, что Стефан тот, за кого себя выдает, усадил за стол и выдал планшет, чтобы я мог надиктовать на носитель послание. Сам вышел распорядиться насчет еды и нужного мне снаряжения, подчеркивая тем самым еще и тот факт, что подслушивать не намерен.

Я быстро наговорил письмо, приложил к нему видеофайлы, подтверждающие мои слова про одержимых, и вскоре уже держал в руках маленький чип. Упаковал его в ударопрочный и защищенный от влаги пластиковый контейнер и позвал инквизитора.

— Все готово, — сообщил он, приняв послание. — Сейчас же отправлю голубя. А потом ты расскажешь мне, брат, что привело к коду Альфа-три?

— Конечно!

— И о том, зачем мне нужно выдать из хранилища четыре энергоячейки для квача?

— Я обещал их охотникам в уплату за их услуги.

— Об этом мы тоже поговорим, когда я вернусь. А пока я отправляю письмо, поешь. Ты много времени провел в дороге и, наверняка, голоден.

Стефан кивнул с благодарностью. Проводил глазами спину удаляющегося ревнителя, бросил в рот горсть соленых крендельков и, сжевав их, спросил у меня.

— Я ему как будто не понравился, Оли? Почему?

И вот как объяснить одиннадцатилетке всю эту подковерную возню, которая в последние годы все больше и больше захлестывает Ассамблею? Как ему рассказать, что для многих людей, даже носящих сан и прославляющих Господа, слово «власть» гораздо важнее слова «душа». Ведь тогда бы пришлось и дальше идти — делиться с ним мыслями взрослого Стефана. Того бродяжника-вольнодумца, считавшего, что Ассамблея должна скорейший образом реформироваться в настоящую, единую Церковь, иначе развалится на множество фракций, которые вмиг сожрут почуявшие слабину демоны и их слуги.

— Потому что ты предъявил код Альфа-три. И теперь у нас куда больше полномочий, чем у него. Ты теперь главный, Стефан. И ему это не понравилось.

— Но я же ненадолго главный, да, Оли? Мы же уйдем, и он снова станет главным? Почему же он тогда расстраивается?

Дитё ты мое, Стефан. Прекраснодушное доброе дитё!

— Просто для него это было немного неожиданно. Дай ему время, он станет добрее.

[1] Речь идет о шестиконечной звезде Давида.

[2] Аналог экзорцизма в ортодоксальном христианстве.