Граничник
Шрифт:
— Попал! — прошептал он, улыбаясь.
В поле зрения вдруг возникло лицо Михаила, потом его большая, закрывающая собой все, рука.
— Попал, малой! — услышал Рустам голос напарника. — Просадил ему щит и в клочья разорвал. Молодец! А теперь соберись, Христа ради, и поднимайся. Кажись, Темный тут не один!
Глава 30
День, на который был назначен Трибунал, начался не совсем так, как я ожидал. После утренней молитвы за Стефаном должны были прийти ревнители, чтобы отвести его в епископскую резиденцию. Там ему предстояло дать доклад о своем походе и всех сопутствующих
Выходить Стефану строго запрещалось — его статус был чем-то средним между положением арестанта и схимника, принявшего на себя все возможные посты и обеты. Первым с людьми заговаривать нельзя, покидать келью без разрешения и сопровождения нельзя, есть нельзя, пить нельзя, а можно лишь молиться и размышлять. А еще было разрешено смотреть на дверь, в ожидании того, когда она наконец откроется, и слушать, что творится за стенами кельи.
А там явно что-то происходило. Бегали туда-сюда люди, доносилось едва слышное ржание лошадей, бряцанье оружия, а также звуки, которые граничник-бродяжник не спутает ни с чем иным — мерное гудение десятков антигравитационных двигателей. Складывалось такое ощущение, что внутри стен кремля сейчас собирается крупный боевой отряд Стражей, готовых выдвинуться на фронтир.
После еще получасового ожидания, когда в келью вошел Кирилл, выяснилось, что в своих предположениях Стефан не ошибся. Ревнитель был одет в коричневую полевую форму, поверх которой было наброшен короткий, расшитый молитвами аналав[*]. В руках он держал массивные веревочные четки, которые при желании можно было использовать как кистень.
— Где пожар? — игнорируя правила поведения арестованных спросил Страж.
— Дьяк умер.
Стеф вскинул брови, как бы говоря, что суматоха, царящая во дворе кремля, кажется ему несколько избыточной, если она действительно связана со смертью служителя небольшого ранга.
— Я, кажется, говорил тебе, что вижу на нем смертную печать… — спустя пару секунд добавил он, не уверенный в том, что ревнитель его понял. — Естественная смерть, никто не травил, не душил, не проклинал — просто болезнь сожрала. Почему ты мне решил про это сказать именно сейчас?
— А? Да не, это просто к слову. Я не до конца верил, что ты действительно видишь стоящую рядом с человеком смерть. А на мне есть печать?
Мой подопечный поднялся с лавки, встал перед ревнителем и пристально посмотрел ему в глаза.
— Кирилл, что случилось?
— Прорыв на восточной границе Москвы, — устало выдохнул Кирилл. — Очень крупный прорыв. Пост на Бисеровом озере просто смело.
— Давно?
— Три часа назад, — ревнитель уселся на лавку рядом со Стефом, покрутил в руках четки. — Сейчас все свободные силы выдвигаются туда. Я в том числе.
— Ясно. Ты поэтому?..
— Ага…
Стефан не стал в очередной раз повторять Кириллу, что его способность работает не совсем так. Он видит предопределенную смерть, то есть неизбежную. Когда человек болен смертельно или стар, то над ним ангел как бы руку простирает, готовясь его забрать. А если человеку в бою суждено погибнуть — это ведь еще не предопределено, верно? Слишком много факторов в будущем, поступков, которые человек совершит или наоборот — не совершит. К примеру, замешкается или побежит, когда не надо.
Вместо этого Стеф безо всякой тактичности сменил тему.
Вышло немного грубовато, но так ведь оба воины, со смертью рядом ходят. Чего развозить?— Трибунал, выходит, отменяют?
— Ты не поверишь! — невесело хмыкнул Кирилл.
— Серьезно?
— Причина проведения Трибунала слишком веская, чтобы его ради банального прорыва отменять. К тому же епископы уже все прибыли. А объединенные силы нижегородской епархии запихают демонов в границы Стола Крови уже к концу дня. Так что, как видишь, причин для переноса твоего доклада нет.
— Думаешь, это связано? — поинтересовался Стефан мнением собеседника. Тот растянул губы в неживой улыбке.
— А ты?
Страж кивнул.
— Вот и я в этом уверен. Прорыв через пост на Бисерном озере произошел ни раньше, ни позже — в аккурат к Трибуналу. Золотоголовый выводит тех, кто может помешать ему здесь.
— Так не молчи! Давай расскажем все, что знаем, сейчас!
— И кто нам поверит? Стефан, ты сам все прекрасно понимаешь. Нас не станут сейчас слушать, а я не могу игнорировать приказ и остаться здесь. Как и все верные мне люди, кстати.
— Он словно специально одержимого ко мне послал, — произнес Страж задумчиво. — Только мне теперь кажется, что не ради моей смерти, а для того, чтобы через меня вскрыть всех, кто помочь способен. А теперь прорыв — и вас всех за двор.
Ревнитель покивал, да, мол, скорее всего так и было. Высшие демоны — существа хитроумные, интриги и многоходовые комбинации — их жизнь. А живут они долго, есть время отточить каждую пакость до совершенства.
— Мы выдвигаемся с минуты на минуту, — продолжил Кирилл. — Собственно, я только и успел заскочить к тебе, чтобы предупредить.
— Не представляю, что теперь делать…
«В уныние не впадать! — рявкнул я, не в силах и дальше хранить молчание. — Ты Страж! Ты защитник веры и человечества! Обстоятельства всегда против тебя! И когда это нас останавливало?»
Стеф вздрогнул от неожиданности, даже Кирилл посмотрел на него с недоумением. Но быстро взял себя в руки.
— Да, — протянул он. — Обстоятельства всегда против нас. Но будь я проклят, если это мне помешает!
— Ты о чем, Стефан?
— Да так, цитирую одного умного старикана, — усмехнулся тот. — Скажи, из тех, кого мы на одержимость проверили, кто-нибудь остается в городе?
Ревнитель прикрыл глаза, вспоминая.
— Двое. Ревнители слабенькие, только-только из училища. В бою от них толку нет, так что решили их не брать.
— Можно сделать так, чтобы они меня на Трибунал вели. Ну и приказать послушными быть?
— Сделаю сейчас. Еще что?
— Еще… — Страж задумался слишком уж надолго, и я решил снова прийти ему на помощь.
«Еще можно того харизмата позвать, пастора Акселя».
Стеф встрепенулся, буркнул:
— Точно! — и озвучил мое предложение Кириллу. Добавив от себя: — Если успеешь, конечно.
— Буду стараться, — Кирилл поднялся. — Тогда не буду времени терять, пойду. И… держись тут.
— Это я могу.
Мужчины коротко попрощались, и ревнитель ушел не оборачиваясь. Стеф уселся на лавку и прикрыл глаза.
«Что задумал, чадо?» — спросил я его, когда терпение закончилось.
«Ничего нового, отче, — хмыкнул он. — Все то же самое, что и планировали, только с другим набором сил и средств. Господь не выдаст!»
«Мне чего делать?» — уточнил я. Подумал еще с иронией, а ведь несколько дней назад Страж у меня спрашивал!