Грат

Мы пересекли нескошенный луг, перебрались через мелкий ручей, из которого напились сами и напоили лошадей, а затем наткнулись на узкую тропу, ведущую сквозь перелесок. По ней можно было ехать верхом, не опасаясь, что кони переломают ноги. В темных кронах ухали филины, им вторили зловещим хохотом другие ночные птицы, а издалека то и дело доносился протяжный волчий вой.

Под утро сгустился туман, а травы и листья на деревьях покрылись крупной росой. Тропа вывела нас на вершину поросшего кустарником холма, с которого открывался вид на долину, украшенную яркими пятнами костров. По всему выходило, что именно тут и пролегла линия соприкосновения двух враждующих армий. На этом холме мы решили сделать привал, привязав коней чуть поодаль, в перелеске.

С восходом солнца туман рассеялся, но вместо него над землей поднялись клубы густого порохового дыма: королевская артиллерия начала обстрел позиций мятежников. Подзорная труба оказалась как нельзя кстати: она позволяла разглядеть поле брани в мельчайших подробностях. Густой кустарник и высокий травостой отлично скрывали нас от посторонних глаз, нам же было хорошо видно все, что происходило внизу.

Надо сказать, армия Люциана, как, впрочем, и само королевство, оказалось небольшой: я сумел насчитать примерно двести штыков. Однако действовала эта «игрушечная армия» довольно слаженно: шатры вставших лагерем частей располагались под прикрытием восьми небольших орудий, развернутых в земляных редутах. Сейчас в лагере царило оживление: горнисты наперебой трубили короткую отрывистую мелодию — значения этого сигала я не знал, но под звуки горна из шатров выбегали солдаты, выстраиваясь в четыре шеренги примерно по пятьдесят человек в каждой. Позади пехоты ждала своего часа конница: отряд легкой кавалерии, вооруженной саблями. Поднявшееся над горизонтом солнце тревожно поблескивало на клинках и начищенных до блеска кокардах всадников.

— Ну, чего там? — засопел мне в ухо Холт, не имевший возможности рассмотреть диспозицию так же хорошо, как и я.

— Похоже, готовятся к атаке, — я протянул другу подзорную трубу. Тот жадно сгреб ее обеими руками и приник к окуляру — когда спустя пару минут я решил, что с него хватит, отобрать оптический прибор вышло далеко не с первого раза.

Тем временем, предчувствия меня не обманули: на противоположной стороне долины показался противник. В отличие от солдат Люциана, облаченных в единообразную серо-синюю форму, мятежники были разодеты кто во что горазд, да и передвигались неорганизованной толпой, ничуть не напоминавшей хоть какое-то подобие строя. Оружие также отличалось завидным разнообразием: издалека подробностей было не разглядеть, но в руках наступавшей толпы я различил и тяжелые штуцеры, и дульнозарядные охоничьи ружья, и даже древние мушкетоны с кремниевыми замками.

Снова грянули пушки и посреди поля вспухли белые облачка разрывов. Судя по тому, как падали тут и там наступавшие, королевские артиллеристы стреляли картечью. Мятежники отвечали нестройной пальбой, но на таком расстоянии оружейный огонь был неэффективен и никакого урона обороняющимся не наносил. Я навел подзорную трубу на ближайший редут: рядом с пушками двое солдат ладили к земляному валу скорострел. Что ж, грамотно. Скорострелы мало того, что быстро перегреваются, еще и позволяют прицельно стрелять только на очень близком расстоянии, на дистанции разброс пуль получается слишком большим, и летят они куда угодно, но только не туда, куда надо. Однако если противник прорвется к орудиям вплотную, остановить его очередями из скорострелов будет несложно.

Тем временем мятежники подошли ближе, и за дело взялась пехота. Первый ряд солдат опустился на колено и взял ружья наизготовку, второй также приложил приклады к плечам. Залп! На расстоянии выстрелы походили на треск ломающихся сухих веток. Ряды солдат в синих мундирах окутали клубы порохового дыма, и когда он рассеялся, в них обнаружились прорехи: наступающие тоже не теряли времени даром. Но тут протрубил горн, и два задних ряда пехоты слаженно шагнули вперед между своими отстрелявшимися товарищами. Передняя шеренга вновь опустилась на колено, задняя осталась стоять, в то время как оказавшиеся в арьергарде бойцы принялись деловито перезаряжать оружие. Снова залп, похожий на треск горящих поленьев в костре. Наступавшие, потеряв чуть ли не половину своей изначальной численности, дрогнули и побежали назад.

В этот миг им вдогонку пустилась кавалерия, оглашая долину яростными криками. Конники отчаянно рубили разбегавшихся мятежников саблями, и, обогнав их, стремительным потоком понеслись дальше, туда, где, видимо, располагался лагерь восставших. Пехота, перезарядив ружья, неторопливо двинулась следом, достреливая оставшихся на поле раненых. Где-то вдали загромыхало, и над горизонтом поднялись сизые пороховые облака: похоже, королевская конница столкнулась с ответным артиллерийским огнем, но увидеть происходящее на столь далеком расстоянии моя подзорная труба уже не позволяла.

По всему выходило, что мятежникам сегодня задали изрядную трёпку. Пряча подзорную трубу в карман, я искренне пожалел, что у меня не имеется при себе карты местности.

— Попробуем обойти это побоище стороной, — предложил я. — Восставшие наверняка отступят, а войска Люциана начнут преследование, но вскоре остановятся, чтобы перегруппироваться и подтянуть резервы. Армия у короля, прямо скажем, небольшая, двигаться может быстро, а вот обозы такой скоростью не отличаются. Если дела у мятежников дальше пойдут столь же печальным образом, нам придется их догонять. Идти следом за наступающими солдатами слишком рискованно, потому обойдем их с фланга и постараемся перехватить мятежников на марше. Возражения? Пожелания?

Холт молча пожал плечами, мол, с фланга так с фланга, главное, найти по дороге чего-нибудь поесть. Отра отрешенно смотрела в сторону и хранила высокомерное молчание. Если у Аквилии и имелось какое-то мнение на счет моего предложения, то она решила оставить его при себе, а Кастор никогда не отличался многословием.

— Тогда по коням! — скомандовал я, поднимаясь на ноги.

Глава 30 Мятежники

Если кто-то вдруг скажет вам, что неспешная езда верхом, когда идущие шагом лошади по брюхо утопают в нескошенных луговых травах, успокаивает и настраивает на философский лад, не верьте. Мы старались хранить молчание — звуки на открытом пространстве разносятся очень далеко, — разве что проголодавшийся Холт по своему обыкновению недовольно сопел в седле. Я то и дело нервно оглядывался по сторонам, ожидая окрика дозорных или выстрела. Ко всему прочему, зарядил мелкий дождь, и, хотя из-за затянувших небо серых облаков изредка выглядывало солнце, украшая небосвод бледной радугой, испортившаяся погода хорошего настроения отнюдь не прибавляла.

По моим расчетам, мы уже должны были преодолеть разделявшую войска нейтральную полосу и углубиться на подконтрольную мятежникам территорию, но ни малейших признаков конных разъездов или дозорных нигде по-прежнему не наблюдалось. То ли восставшие еще не успели толком опомниться после поражения в сегодняшней баталии, то ли с воинской дисциплиной у них дружеские отношения не складывались изначально, но первых вооруженных людей, греющихся возле небольшого костерка, мы встретили только при подъезде к небольшой деревеньке, раскинувшейся на склоне холма. Да и те при нашем появлении не проявили бурного интереса: вскочив на ноги и не признав в нас вражеских солдат, они тут же снова повернулись к огню, только один, по виду старший, остался стоять, направив в нашу сторону ствол ржавого штуцера.

— Кто такие? — неласково поприветствовал он нас, явно недовольный тем, что мы отвлекли его от увлекательной беседы с товарищами.

— Посланцы с важной вестью к ее королевскому высочеству, — ответил за всех я.

— От кого? — решил на всякий случай уточнить дозорный и окинул нас подозрительным взглядом, особо задержав его на наших с Холтом физиономиях. Остальные тоже разглядывали нас с явным любопытством.

— Это мы сообщим адресату, — напустив на себя побольше важности, ответил я. — Не стоит заставлять нас ждать.

— Кальвин, проводи, — махнул рукой старший. Один из сидевших у костра, совсем юный парнишка с прыщавым лицом и копной соломенного цвета волос, бросил ворошить угли веткой и махнул нам рукой.

Деревенька, по всей видимости, стала временным перевалочным пунктом для отступавшей армии повстанцев — правда, при ближайшем рассмотрении я решил, что название «армия» применительно к мятежникам звучит слишком уж громко, тут лучше подходит «очень большая банда». По улицам бродили вооруженные люди, возле покосившихся тынов стояли груженые какими-то тюками и ящиками повозки, возле одной из них я заприметил прицепленную полевую пушку. Ни женщин, ни детей я вокруг не увидел, только одетых кто во что горазд мужчин всех возрастов, многих — с грязными повязками на руках и ногах, прикрывавшими легкие ранения. При нашем приближении они почтительно расступались, провожая кавалькаду удивленными взглядами, а парнишка болтал без умолку, засыпая нас бесконечным потоком вопросов: