Гражданская война и интервенция в России. Политэкономия истории

– Внутренние причины, на наличие которых указывает сходство стратегических «ошибок», продемонстрированных всеми без исключения «белыми» армиями, что говорит о том, что они носили не случайный, а закономерный – объективный характер. И именно внутренние – органические причины, особенно с точки зрения гражданской войны, являются ключевыми, поскольку именно они непосредственно определяют состояние и реальную расстановку политических сил в стране.

Колчаковский ген. К. Сахаров посвятил этим внутренним причинам целую главу своих воспоминаний, назвав ее «Предательство тыла» [439] . «Развал так называемого тыла – понятие, обнимающее в сущности народ, общество, все невоюющее население, – указывал на его определяющее влияние Деникин, – становился поистине грозным» [440] . Свое решение о признании Верховной власти Колчака, Деникин объяснял именно тем, что «наряду с боевыми успехами в глубоком тылу зреет предательство на почве личных честолюбий… Спасение Родины заключается в единой верховной власти…» [441] . И именно этот нарастающий развал тыла плк. И. Ильин назвал «внутренним фронтом» [442] .

439

Сахаров К. В.…, с. 186.

440

Деникин А. И. Поход на Москву… с. 493.

441

Деникин приказ от 30 мая 1919 г. о признании Верховной власти Колчака (Гинс Г. К.…, с. 422–423).

442

Ильин И. С.…, с. 363. (6 февраля 1919 г.)

Об отчаянности положения на этом «фронте», свидетельствовал видный представитель строевого офицерства плк. Б. Штейфон: «Располагая всеми возможностями для своего усиления, Добровольческая армия ко времени решительного столкновения с большевиками оказалась настолько обессиленной и обескровленной, что исправить органические недочеты всей системы не могла и легендарная доблесть фронта. В то время, когда добровольческие части в бессменных, тяжелых боях истекали кровью, неустроенный, развращенный тыл наносил фронту более тяжелые удары, чем красный враг» [443] :

443

Штейфон Б. А.…, с. 149.

Регулярство

В Добровольческой армии части не формировались нормальным порядком, а самозарождались и саморазвивались…

Плк. Б. Штейфон [444]

Решающей причиной поражения Белой армий, по мнению строевых офицеров, являлся тот факт, что ее организация, по своей сути, носила полупартизанский характер: «Трагедия Добровольческой армии заключалась в том, что своевременно… она не превратилась в армию регулярную. Мы забыли о регулярстве…, – указывал командир одного из лучших полков армии Юга России Б. Штейфон, – Героическому духу дана была не соответствующая масштабам борьбы форма. Не подлежит сомнению, что если бы добровольчество как дух было введено в формы регулярства как системы, исход борьбы на юге России был бы иным» [445] .

444

Штейфон Б. А.…, с. 157.

445

Штейфон Б. А.…, с. 177.

«Основной причиной краха Белой борьбы на юге России, – конкретизировал Штейфон, – надо считать несовершенство нашей военной системы. Добровольчество, как система единственно жизненная в сложной обстановке 1918 года, должно было летом 1919 года уступить свое место регулярству, ибо последнее все свои корни имело в той национальной России, какую мы стремились возродить. Добровольчество, как военная и гражданская система, это не более как импровизация, и жестокий опыт 1919 года показал все несовершенство подобной импровизации. Самой роковой по последствиям ошибкой явилось то обстоятельство, что армия не усиливалась соответственно уширению масштабов борьбы» [446] .

446

Штейфон Б. А.…, с. 150.

Каждая добровольческая часть, пояснял Штейфон, формировалась «по своему усмотрению», которое «обычно и очень скоро распространялось решительно на все стороны полковой жизни и приводило, как начальников, так и подчиненных к забвению законности» [447] . «Каждый командир полка был фактически неограниченным хозяином своей части… Существовал неписанный, но всеми выполняемый и крайне вредный по своим последствиям командирский закон: раз начальство мне ничего не дает, то оно и не должно вмешиваться в мои внутренние дела» [448] .

Этот закон распространялся на все вышестоящие этажи военной иерархии, в результате «почти в каждом городе (Юга России) имелось свое командование и практически самостоятельные армии, – отмечал британский офицер Уильямсон, – некоторыми командовали генералы, а некоторыми – полковники. Никто из них, вероятно, не подчинялся никому свыше» [449] .

447

Штейфон Б. А.…, с. 99.

448

Штейфон Б. А.…, с. 104.

449

Уильямсон Х…, гл. 3.

На Юге России «командование на всех уровнях было действительно жутким…, – повторял Уильямсон, – Ни один генерал не желал, чтобы им руководил кто-то другой, а так как у всех [у] них было слишком много власти, единства командования никогда не существовало. Они могли бы держаться годами, если бы отступили в укрепленные районы или координировали свои усилия, но они всегда были заражены амбициями либо леностью, которые убеждали их делать слишком много или недостаточно, или оставаться абсолютно безразличными» [450] .

450

Уильямсон X…, гл. 5.

Примером могла являться попытка Деникина, как говорит историк А. Ганин, «интегрировать пришедших с Дроздовским в армию, подчинив их общим порядкам. В отношении недавно самостоятельного начальника, своего рода «атамана», при отсутствии у Деникина достаточных сил это было непросто. Возник острый конфликт… Любое неосторожное решение могло привести к расколу армии и уходу из нее строптивого начальника» [451] . «Каждый командующий, – подтверждал эти выводы сам Деникин, – придавал преимущественное значение своему фронту. Каждая стратегическая переброска вызывала коллизию интересов, обиды и проволочки… Эта систематическая внутренняя борьба создавала тягостную атмосферу и антагонизмы. Настроение передавалось штабам, через них в армию и общество» [452] .

451

Ганин А…, с. 66.

452

См. подробнее: Деникин А. И. Поход на Москву.1928…, с. 16, 17.

«Эти взаимоотношения между начальником и подчиненным, невозможные, конечно, в армиях нормального происхождения и состава, находили, – по словам Деникина, – благодарную почву вследствие утери преемства верховной власти и военной традиции и имели прямое отражение на периферии» [453] . О напряженности ситуации свидетельствовали обращения к Деникину Врангеля, где «в каждом слове письма и телеграмм были желчь и яд, рассчитанные на чувства военной массы и без того нервной, ревнивой к боевым соседям и плохо разбирающейся в обстановке» [454] .

453

Деникин А. И. Поход на Москву.1928…, с. 17.

454

Деникин А. И. Поход на Москву.1928…, с. 21.

Тот же самый вопрос о необходимости регулярства был поднят на первом военном совещании Северо-Западной армии 21 октября 1918 г. На необходимость его введения указали «строевые начальники (которые) обратились… с пожеланием, чтобы армия была строго регулярной, чтобы она избегала партизанщины и т. п. Это пожелание вызвало резкую критику начальника штаба корпуса ген. Малявина… В связи с этим у участников совещания, преимущественно строевых офицеров, сложилось впечатление, что штаб корпуса не имеет установившейся единой точки зрения и ясной линии своего дальнейшего поведения» [455] .

455

Корнатовский Н…, с. 42.

Отсутствие регулярства привело к тому, вспоминал белогвардейский журналист Г. Кирдецов, что «в гражданско-политическом и административном отношении Северный корпус по мере своего продвижения в глубь России, а равно и население края, были предоставлены всецело злой и доброй воле 2–3 начальников в лице генерала Родзянко, полковника Дзерожинского и знаменитого «героя» Булак-Балаховича… Эти «начальники» никому не подчинялись, ни перед кем не отвечали. Виселица работала вовсю. Грабежи и буйство были нормой «правления»… Крестьян обирали до ниточки!» [456] .

456

Кирдецов Г. У. У ворот Петрограда (191–1920 гг.) Берлин. Русс. Тип. Е. А. Гутнова, 1921, с. 187, 188 (См. подробнее: Корнатовский Н…, с. 146.)

С теми же самыми проблемами столкнулся в Сибири, при своем назначении, военный министр Колчака А. Будберг, который отмечал, что на фронте «борьба с (собственными) армиями будет очень трудная, ибо командующие там совсем обатаманились и автономию в деле снабжения с сепаратными заготовками считают незыблемым основанием своего существования; власть Омска признается на фронте тоже «постольку – поскольку», и будет нелегко перевести эту атаманщину на государственный меридиан»… «Омск импотентен, а командующие армиями ни малейшим образом не намерены самообуздываться и обуздывать подчиненных» [457] . «Прежний способ управления, – подтверждал последний главнокомандующий армией Колчака К. Сахаров, – приучил строевых начальников отписываться, смотреть на полученный приказ как на простой лоскут бумаги» [458] .

457

Будберг А…, с. 6, 29.

458

Сахаров К. В.…, с. 136.