Гражданская жена

На лице у господина Панкратова обозначилась работа мысли. Привыкшая к тому, что Верховцеву обычно не доходило с первого раза, Вера набрала в грудь побольше воздуха, и только собралась повторить все сказанное, как он прищурился и выдал ей немного несвязное, но продолжение ее логической цепочки. У Веры от неожиданности челюсть отвисла.

А он сказал:

– Знаете, Вера Дмитриевна, давайте мы поступим так. Мне все равно в это сразу не вникнуть. Я возьму вас к себе заместителем, и мы вместе начнем поднимать...

– Это так неожиданно, - пробормотала пораженная Вера.

На ее растерянность он отреагировал по-своему, очень однозначно.

– Вот и отлично, приступаем с завтрашнего дня, - неуклюже повел своей закованной в ортопедический воротник шеей и улыбнулся.
– Фирму я зарегистрировал, а вы будете моим первым сотрудником.

Это было... Начинать с самого начала, буквально с нуля? Да еще он хотел развернуться в кратчайшие сроки, потому что с нового года ожидался большой госзаказ, многомиллионные тендеры. И этот экстремал-фантаст собрался в нем участвовать...

Да. Да. И еще раз ДА.

глава 31

Как это обычно бывает, новая жизнь началась в понедельник с утра.

Нагрузка пошла, а это здорово дисциплинирует. Уже и подъем раньше, и подготовка компактнее. Вовка тут же почувствовал на себе мамину железную руку и попытался взвыть.

– Все сынок, - серьезно сказала она.
– Мама начинает работать. И... это будет непросто, особенно поначалу. Потому мне потребуется от тебя максимальная поддержка и понимание.

У пацана глаза загорелись:

– Ты устроилась на работу? Здорово!

– Да, - прикрыла глаза Вера, и не сдержалась, тихонько похвасталась: - Я буду заместителем директора.

– Ма!!! Ты монстер! Я так горжусь тобой... Мам, ну правда... Ма!

Вера невольно улыбнулась. Да ради того, чтобы это восхищение, услышать от сына такие слова, стоило из шкуры вывернуться.

А дальше пошел рабочий день.

Сначала Вера съездила на то место, где в скором времени должна была развернуться крутейшая фирма (которая пока еще существовала в ее голове и голове господина Панкратова) с гордостью сделала новую запись в трудовой книжке. А потом они разделились, действовать каждый по своему плану.

Ему выпало срочно заниматься переоборудованием здания. Хотя мужик, конечно, пытался отбрыкаться неумением и незнанием, но Вера была холодна. У нее гораздо обширнее горизонтальные связи, потому на данном этапе перед ней стоит совершенно иная задача.

Сама Вера планировала метнуться к Анатольевне в Департамент. Во-первых, поблагодарить, а во-вторых, просить содействия, ей же предстояло сколотить костяк команды. Чтобы это сработало, абы кого с улицы не возьмешь, Надо набрать подходящих людей, единомышленников.

На том и порешили. И никаких длинных совещаний.

Почему-то у нее с этим экстремалом (как Вера называла его про себя) как-то сразу сложились открытые доверительные отношения, не надо было обдумывать каждое слово, чтобы не дай Бог, не зацепить высокое чсв начальства.

Она невольно сравнивала его с Верховцевым. Тот тяжелый, властный, импульсивный. Аура давящая. Но при этом не лишен некоторой авантюрности характера. Настоящий бык. Сильный, упертый и опасный. Этот другой. Несомненно сильный и уверенный, но это была сила совершенно иного рода.

Впрочем, все это скоро выветрилось у Веры из головы, потому что включился бешеный рабочий режим. И это было здорово, снова держать вожжи в руках и осознавать, что не вся еще вышла в тираж.

***

Утро понедельника, совещание как всегда. Вика с опущенной головой сидела рядом с шефом. В общем-то ничего из ряда вон выходящего не случилось, в работе отделов не было сбоев, но по лицу Верховцева гуляли мрачные тучи, и свою долю «пряников» получили все присутствующие.

После совещания Вика мышкой прошмыгнула в его кабинет, и встречать шефа ей пришлось на этот раз не в одной из комнат отдыха - спален, а на рабочем месте, где ее ожидал очередной разнос, теперь уже персональный. И ведь ничего ужасного, такого, за что бы ее следовало наказывать, она не сделала! Ничего абсолютно.

Всего лишь вчера утром заикнулась, что неплохо было им навестить его маму. Проведать, может быть ей что-нибудь нужно? Это же так естественно, заботиться о своих престарелых родителях! Она могла бы помочь...

– Вика, - проговорил медленно.
– Не надо лезть, куда тебя не просят.

И замолчал. Но надо было видеть, как в тот момент загорелись злостью у него глаза, он был похож на разъяренного тигра. Он был реально страшен! Вика сто раз пожалела, что вообще подняла эту тему. Весь день он потом с ней не разговаривал.

А сегодня вот...

Она же хотела как лучше, объединить семью, сделать его жизнь полнее, ярче.

Боже, как трудно с этим человеком! Как трудно подобраться к нему и не ошибиться, не обжечься. Но если она хочет чего-то достичь, то терпение, терпение и еще раз терпение. И от идеи наладить контакт с его матерью Вика тоже не отказалась. Как бы Саша не ершился, Вика знала, мама в жизни любого мужчины имеет большое значение.

***

Единственное приятное, что было у Верховцева за прошедшие выходные, так это общение с сыном более или менее наладилось. До последних событий мальчик воспринимался им довольно абстрактно и существовал в его жизни как бы параллельно, вместе с Верой. А теперь, увидев в нем свое отражение, Верховцев не мог не ассоциировать его с собой.

Просто, странно оказалось внезапно обнаружить, что сын на самом деле уже взрослый. О некоторых вещах с ним можно было говорить даже на равных. А в чем-то, Верховцев этого не признать не мог, девятилетний мальчик со своей детской правотой заставлял его, сорокадвухлетнего состоявшегося мужчину, корчиться от стыда.

Потом ему дико хотелось оправдаться. Объяснить пацану, почему все так бывает во взрослой жизни. Но он не находил слов и это выедало его изнутри. А говорить с мальчиком откровенно, как мужчина с мужчиной, был не готов, это слишком смахивало бы на исповедь. Однако, чтобы доказать самому себе свою правоту, поговорить и объяснить сыну надо было.

Ущербно же все это ощущалось, аж на языке горчило...

Но гораздо больше раздражало другое. Верховцев поражался, почему женщины не могут понять ни своей роли, ни своего места? Что заставляет их все портить?

Стоило только подумать о том, что Вера сделала, испытывал самое настоящее бешенство. Черт бы ее побрал, неужели она не понимала?! Она была его женой десять лет. Принадлежала ему, была его женщиной. ЕГО, бл***!

Как будто он мог вот так просто взять и оборвать все контакты, выбросить ее нах***?! Он и не собирался этого делать. В мыслях не было!