Гражданское право. Общая часть. Учебное пособие в схемах
Шрифт:
Как правило (и это наблюдаем в процитированном текстовом фрагменте), аналитическая информация переплетается с информацией абстрактной (представленной в данном случае абстрактными существительными, образованными от глаголов и имен прилагательных, строительство, деятельность, конфликт, однозначность и терминами кредитование, соинвестирование, кредитные и маркетинговые технологии, клиент и т. д.).
Обратим внимание на выделенные логические связки – показатели цепочки хода мысли текста (см. п. 9.3.2), а также на распределение по тексту глагольных форм – грамматических показателей времени. В примерах – это формы прошедшего времени кредитовали, поглощали, создавали, в основном тексте, построенном по модели текста-рассуждения, это преимущественно формы настоящего времени со значением вневременности, как и в следующих фрагментах, – оценивают, царит, пытаются, преподается. Важны также показатели оценочности (печальны, безопасны, невыгодны, безуспешна) и внутрисинтаксической модальности (может,
<…> Китаю невыгодна наша демократия, которая может спровоцировать хаос, невыгодны наши технологии. Мы должны быть законсервированы как сырьевой придаток, и попытка вырваться из этой роли безуспешна [Комсомольская правда. 25 ноября 2009].
<…> Еще одна проблема – русский язык плохо преподается в школе. В силу очень большого количества причин <…> Более того, многие современные школьники даже ручку правильно держать не умеют. <…> Дети смотрят телевизор, поэтому то, что они слышат с экрана, они переносят в свою повседневную жизнь. «Дядя из телека» становится для них учителем русского языка. Поэтому, на мой взгляд, нормы русского языка должны соблюдаться всегда и везде [Российская газета. 12 ноября 2009].
Чрезвычайно активное использование в современной газете слов в переносном значении, позволяющих читателю «нарисовать яркую картинку» происходящего, связано с возрастанием значимости воздействующей функции масс-медиального [57] , в том числе газетного, текста.
Насыщенность следующих фрагментов зримыми контрастными образами, метафорами [58] и стилистическими фигурами, парцеллированными конструкциями [59] экспрессивного синтаксиса, прецедентными феноменами позволяет привести их в качестве примера текстов с ведущей конкретно-образной и субъективно-эмоциональной информацией.
57
«Метафора, метонимия, синекдоха как основные виды тропов оказывают наибольшее суггестивное воздействие в масс-медиальном дискурсе. Маркерами реализации суггестивного воздействия тропов на адресата являются интенсивность, экспрессивность, образность, эмоциональность <…>, мифологичность, комичность» [Желтухина 2004: 6].
58
См., например, типологию моделей (антропоморфная, натуроморфная, социоморфная, артефактная) метафор в текстах СМИ А.П. Чудинова и признаки, позволяющие оценить модель как доминантную (например, высокая частотность использования, рассредоточенность по тексту, использование в наиболее сильных позициях текста, использование ресурсов интертекстуальности, не только стандартные, но и индивидуально-авторские метафоры, применение разнообразных стилистических фигур: антитезы, инверсии, парцелляции, разнообразных повторов, синтаксического параллелизма и др.) [Язык СМИ… 2004: 175–197].
59
Парцелляция, сегментация и антиципация представляют собой три типа расчленения текстов, которое может происходить в соответствии с коммуникативной установкой говорящего, «который стремится более экспрессивно выразить свое коммуникативное намерение. Таким образом, возникает отчлененный от текста компонент или ряд компонентов, занимающих различное положение по отношению к остальному тексту и по-разному с ним соотносящихся. <…> При парцелляции элементы, входившие в состав ремы начального предложения-высказывания, отъединяются интонационно, становятся самостоятельными рематическими высказываниями и располагаются последовательно, в постпозиции. <…> Отчлененный сегмент текста может быть присоединен к предыдущему без всяких структурных и лексических изменений: Человек всегда был красив, если его имя звучало гордо. Когда был бойцом. Когда был открывателем. Когда дерзал. <…>
При сегментации в начало выносится гипертема: Уволить! Такое решение должно быть веским, продуманным… <…> При сегментации каждая из частей получает самостоятельное оформление. Их соединение в единый несегментированный текст не только нарушает коммуникативное строение текста, но и требует формально-грамматических и лексических перестроек. И сегментация, и парцелляция <…> – специальный прием коммуникативно-стилистической организации текста, обеспечивающий ему большую экспрессивность. Поэтому он распространен главным образом в газетно-публицистических, а также в художественных текстах.
<…> Антиципация – это отчленение итоговой, обобщающей части текста и перестановка её в начало, например: Это произошло в воскресенье днем 5 мая. Двое юношей и одна девушка направились к ближайшей автобусной остановке… Смещение логической структуры – перенос итоговой части в начало – создает более экспрессивный текст, служит специальным стилистическим приемом, который призван заинтриговать читателя, возбудить его интерес и тем самым побудить прочитать текст до конца. А так как подобного рода прагматические задачи возникают чаще всего перед газетно-публицистическим стилем, антиципированные тексты мы находим большей частью в газетной речи» [Крылова и др. 1997: 235–237].
<…> Еще люблю наблюдать. Вот две женщины возвращаются с рынка. Одна – 150 см «на коньках и в шляпе», другая… Ну все при ней – и рост, и вес, и уверенная поступь ноги, заполняющей обувь 42-го размера. Она-то и взвалила на себя большую часть поклажи, рассчитанной на двоих. Поэтому идет тяжело, а та, что семенит
сзади, сочувствует ей, пытается помочь советами: «Может, тебе будет легче идти, если ноги будешь ставить „веточкой“?»Несколько лет носила в себе этот уличный эпизод. И вот пригодился – выплеснулся. Иллюстрацией к материалу о том, как добывает свой хлеб журналист. Мягкий или черствый, белый или черный – любой – горьковат и солоноват на вкус. Потому что трудно добывался. <…> И чем дольше торишь свою дорогу в профессии, тем отчетливее осознаешь: как же далеко еще до Киева! [Тюменские известия. 13 января 2006].
<…> «Индекс счастья» – это разница между теми, кто считает себя счастливым, и теми, кто не считает <…> Так вот, у них, на диком Западе и загнивающем Востоке, у них, может, и колеблется этот индекс в таком диапазоне. А у нас – нет. У нас, я уверен, он идёт собственным курсом, своим, третьим путём.
Они от кризиса плачут – мы хохочем. Что русскому хорошо, то немцу – смерть. Кризис – наш кормилец и благодетель. Счастливых-то стало больше. Так, может, стоит продолжить? Может, надо немного подбавить, что ли, кризису-то? Подкинуть дровишек? [Независимая газета. 12 ноября 2009].
Главная головная боль МИД Казахстана – вода. Китай давно и бесстыдно забирает воду из рек Черный Иртыш и Или, угрожая экологической катастрофой не только Казахстану, но и России. (Иртыш – главный приток Оби. Мы ещё наплачемся, когда процесс зайдет далеко.) Закрыть водный кран сейчас так же легко, как закрыть газовый. Но если без газа ещё можно выжить, то без воды – нельзя [Комсомольская правда. 25 ноября 2009].
РЕЗУЛЬТАТ ОТМЕНИЛИ ИЗ-ЗА ДРАКИ!
ВПЕРВЫЕ В ИСТОРИИ РОССИЙСКОГО ФУТБОЛА
БУДЕТ ПЕРЕИГРАН МАТЧ РЕГУЛЯРНОГО ПЕРВЕНСТВА
<…> Разбирательство протекало очень долго и наконец привело к историческому событию. Исполком РФС принял беспрецедентное решение – матч переиграть. Такого в нашем футболе еще не было! [Комсомольская правда. 26 октября 2005].
В заголовок текста вынесено повествовательное по цели высказывания, но эмоционально окрашенное предложение [60] , выражающее, как представляется, не только коллективную радость болельщиков в связи с беспрецедентным решением исполкома РФС (которое было возведено на уровень исторического события), но и эмоциональную реакцию на нарушение футбольной этики – на драку. Те же смысловые составляющие выражены риторическим восклицанием, в структуре которого логическое ударение падает на первое слово. Такой порядок слов принято называть экспрессивным. Текстообразующая значимость данного типа информации в предложении подчеркивается, как и в заголовке, интонационно (в письменном тексте – восклицательным знаком).
60
По словам A.B. Полонского, «современный публичный диалог становится всё более эмоциональным, однако чрезмерно усиленная эмоция, как правило, не освещает мысль, а ослепляет её, в результате чего блекнут выразительные контуры мира и человек теряет из виду предмет своей мысли» [Полонский 2009: 65].
В следующем ниже текстовом фрагменте яркое присутствие автора, субъективная окрашенность окружающего мира, синтаксические конструкции «внутренней речи» (или задумчивого монолога, адресатом которого может быть только близкий человек, перед которым не страшно «открыть душу») – все это на языковом уровне представлено активным функционированием местоимения я в формах разных падежей (мне, меня), определенно-личных односоставных предложений (не соответствую, чувствую), вопросно-ответными и уточняющими конструкциями, графическим отображением пауз – многоточиями.
<…> Идеальным «вариантом» журналиста мне представляется человек молчащий. Тот, который умеет слушать и слышать других. Не перебивая, мотая себе на ус… Этому идеалу явно не соответствую. Потому что чувствую себя виноватой уже в первые секунды нависшей паузы. Я должна ее заполнить. Чем? Наводящим вопросом? Но он может увести в такие дебри… И так затянуть разговор… А у меня, как у всякого пишущего, есть план по строчкам, по срокам сдачи готовых материалов в секретариат – есть такой штаб в редакции <…> [Тюменские известия. 13 января 2006].
U APPARATА!
ПАРАЗИТЫ-СЛОВА И НАЦИОНАЛЬНАЯ ГОРДОСТЬ ВЕЛИКОРОССОВ
«Господи, какой же у вас красивый язык! – чуть не плачет от умиления подружка-француженка, которая прожила в России восемь лет, а теперь звонит из Парижа. – Но только не могу слышать это ваше „Алё!“ по телефону. Так вульгарно…»
«Алё» – вульгарно? Мы даже не сразу поняли, что она хочет сказать. <…>
…Но вот проблема: правильная, отфильтрованная русская речь в условиях московской какой-нибудь там дизайн-студии или, того пуще, съемочной группы (про интернет-общение даже не говорю) звучит ужасно пресно, как этот самый «тупогубенк'ай бычок». Или как простое «Да, да!» в ответ на звонок. Я пробовала отвечать «Да, да!» – люди шугаются, переспрашивают. И что тут делать, спрашивается? Говорить «Привет!» – а вдруг там официальное лицо? <…>
Да лучше бы мы научили всех говорить «У аппарата!». Только для этого первым делом надо самим привыкнуть так говорить. Да и слово «аппарат» не слишком-то русское… [Независимая газета. 26 января 2006].
Как видим, оценочная информация является отражением субъективного авторского начала – в данном случае молодого, «продвинутого» московского журналиста. Но если субъект – должностное или «коллективное» лицо, через «личностную» субъективность языковой формы может быть передана и некая общая оценка – мнение учреждения, политической партии, общественной организации или государства в целом, т. е., как ни парадоксально это звучит, «объективная» оценка, как в следующем интервью военного комиссара Тюменской области.