Гражданство магической реальности

Потом у родителей спрошу, как тут все официально и неофициально называется. Покормить животное было нечем, а погладить себя дикое зверье не позволило.

Инженер и юрист с доступом за пределы родного мира. Похоже, в этом месяце у нас на кухне будет рассказано много интересных историй. Если, конечно, они не сидят под каким-то вариантом протокола безопасности, не позволяющим делиться опытом даже со своим сыном.

И тут до меня дошло, что по всей видимости так и было. Все моё обучение и воспитание, уроки мнемоники, задачи на сообразительность, якобы случайно сохранившиеся книги по эзотерике… оно складывалось воедино и только сейчас я увидел картинку целиком.

Блин! Даже та поездка на рыбалку, в ходе которой мне открылась природа чудесного… Ну ты, папа и жук! Только попробуй теперь убедить меня, что тогда не жульничал с магией!

Сквер был действительно небольшим. Но мама не сказала, что основная его территория будет заметно ниже уровня улицы. Я перешёл на другую сторону и теперь любовался искусственным водопадом, садом камней и мощной корневой системой деревьев.

Сначала, взглянув на них во мраке ночи издалека, я принял их за тополя. Но… не бывало в привычной мне биосфере таких тополей. Самый небольшой имел метра три в диаметре, если не четыре.

И выглядел саженцем в сравнении с деревом, растущим напротив бронзового памятника человеку, запрокинувшему голову и раскинувшему руки, словно в попытке обхватить этого гиганта. Одинокий фонарь отбрасывал тень от памятника прямо к корням дерева

Я пожалел, что телефон вот-вот сядет и сфотографировать эту картину не получится. А потом в голове что-то щелкнуло и желание фиксировать реальность за пределами памяти как-то прошло. Я все запомнил и наверняка еще не один раз вернусь.

Всего один квартал до управы, легко запомнить.

Кафетерий оказался небольшим, всего на четыре столика из которых только за одним сидела компания людей чуть постарше Медеи.

Надо ей позвонить или хотя бы отписаться, подумал я, подходя к стойке.

— Как обычно? — выдохнул кто-то и обнаружился стоящим напротив меня. Только что за стойкой никого не было, но вот я уже смотрю прямо в лицо человека…

Черт побери, я помнил это лицо! Какие-то совсем смутные детские воспоминания. Неужели в глубоком детстве мама приходила сюда с маленьким мною?

— Вивер… мама передавала, что будет с отцом тут минут через двадцать и хотела бы фирменного кофе с бисквитами.

Так широко на моей памяти не улыбался ни один живой человек. Некоторые персонажи мультфильмов показывали что-то похожее.

— Сын Вивер! Я тебя двадцать с лишним лет не видел, только рассказы о том, как растет перворожденный. Ничего не заказывай сам, ты слишком похож на отца и потому оценишь мой фирменный напиток. Это не кофе и раньше такого тебе точно не доводилось пить! Ну и бисквиты! Фирменные бисквиты за мой счет! Первое посещение этого кафетерия — всегда праздник!

Роффе не говорил, он вещал, превращал каждую свою фразу в художественную декламацию, сопровождающуюся активной жестикуляцией. Феноменально жизнерадостный человек, отметил я,

Компания за единственным столиком на непродолжительное время повернулась к нам с Роффе, но уже к финалу его монолога вернулась к своим делам.

Я, на всякий случай, сел за дальний столик. Тут был хороший вид на окно. Только вот вместо Арканной улицы за ним различался ночной пляж среди живописных скал.

Магия, догадался Штирлиц. Много магии. Столько магии, сколько еще позавчера я не надеялся увидеть. Такой диссонанс утомлял и смазывал эффект неожиданности.

Редкость там, на родине — здесь было в порядке вещей. И какой смысл тогда во всех мантрах, попытках выцеживать из себя по капле монету за монетой, если тут изобилие? Стало очень жалко Росомаху, отчаянно отрабатывавшую когда-то взятый долг. Сколько тут вокруг магии в монетах? Сто? Тысяча? Скоро это получится узнать.

— Вот еще одно подтверждение того, насколько ты похож на отца! Кстати, меня зовут Роффе, хотя ты наверняка это уже знаешь? А как мне звать тебя?

— Имярек. Я тут совсем не ориентируюсь и пока еще почти ничего не понимаю. Все произошло так быстро. Несколько дней назад я безуспешно пробовал увидеть магию, а час назад получил какое-то гражданство и теперь пытаюсь понять, как это меняет мою жизнь.

— Радикально меняет! — сбрасывая благодушную маску отрезал Роффе, нависая над столиком — Без гражданства ты тут пыль, ходячая двуногая декорация, говорящее чучело. И даже базовые права мало что меняют. Тебе какую категорию дали? Эль, Эм? Управа чертовски не любит ни нас, ни перворожденных…

— Категория Кей, — выдохнул я, глядя как этот человек переходит от экзальтированного негодования к удивлению.

— Твои родители всю жизнь работали что есть сил, но вытянули только разовую переаттестацию из категории Эм в Эль. — прошептал Роффе, роняя слезу. — Без такой категории они не решались завести ребенка. Знаешь, сегодняшний день, точнее ночь — праздник не только для них. Он для меня тоже. Для каждого, кто помнит свое происхождение. Вивер тебе обо все расскажет. Чуть позже, это слишком грустная история чтобы омрачать ею сегодняшний праздник. Но ты обязательно узнаешь, и мы потом поговорим еще раз.

Фигура Роффе подернулась, как если бы была голограммой и долю секунды транслировалась с помехами.

— Вот, попробуй этот напиток. И запомни его вкус. Это вкус нашей победы.

Владелец кафетерия поставил передо мною бокал с чем-то очень похожим на воду. Обычную воду, даже не газированную. Но это был мир магии, да и я еще не сделал ни одного глотка.

— Спасибо.

Мне было неловко не понимать даже четверти того, что говорил этот человек.

Моё гражданство, как выяснилось, значило для незнакомых людей куда больше чем для меня.

Я все еще переживал ситуацию, из-за которой авалонский ключ оказался помещен в топологический изолятор и опечатан.

И пусть Михей обещал, что остаточные эманации обеспечат мне примерно по монете в день, это никак не могло сравниться с безлимитным режимом, который я испытал в гараже Ворчуна.

Но чтобы не разочаровать приветливого хозяина заведения, пришлось сделать пробный глоток.

Все-таки, это была вода. С мельчайшими добавками чего-то незнакомого. Оно… угадывалось и одновременно продолжало интриговать. Я сделал еще глоток и вдруг понял, что вкус различается. Как будто кто-то играл со мною, вынуждая отгадывать тени вкусовых оттенков, дразнил и тут же ускользал.

А еще я ощутил свое нервное напряжение. С того момента, как очнулся за столиком Мадам, оно не покидало меня ни на секунду. Порой я обманывался, полагая, что расслаблен, но лишь сейчас напряжение стало потихоньку отпускать.

— Как… это называется?

Роффе внимательно следил за моей реакцией и, кажется, остался доволен.

— Двадцать девять наименований. Тут подается как коктейль Симфония. Чуть позже родители поведают тебе его настоящее имя. А сейчас извини, ненадолго оставлю тебя одного. Надо все-таки подготовить самое лучшее к празднику.