Греческий синдром

Не разрешив данную проблему недоразвития ума, нельзя оказаться в будущем и жить предельно хорошо в настоящем.

Для примера приведу произведение "Недоросль".

"Не хочу учиться, а хочу жениться", - так излагалось в том сочинении.

Что подразумевается под женитьбой - думаю, известно.

Значит, "недоросль" - самое точное определение того самого произведения и в целом, его героя.

Из каждого члена сообщества проистекает ум. И если каждый будет понимать это и думать как надо, то и жизнь в целом обществе улучшится и станет материально продуктивной от состава добытого нами или не ушедшего в семя ума.

На этом данная часть завершена и переходим к изучению третьей, что расскажет о настоящем греческом синдроме и даст понятие платонической любви.

В основе будут рассуждения самого Платона, а также тех, кто высоко ценит всякий самостоятельно созревающий ум.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Древняя любовь. Греческая сила. Рассуждения героя. Платонизм

Мы закончили изучение предыдущих глав и ознакомились со многими недостающими у нас в голове факторами воздействия на ум.

Теперь, нам следует познакомиться с фактами самой истории человеческой и, в частности, с историей, так называемой, платонической любви.

Вначале о древнем.

Как и всяное другое, любовь распространялась по континентам быстро, а порой, и скороспело быстро.

Совсем не поняв какую-либо суть любовного партнерства, те или иные группы применяли вновь узнанное и становились заложниками для будущего в образе своих детей.

То есть, изголяясь, принуждая, определяя для себя какое-то качество того либо другого вида человеческого соприкосновения, люди не старались то все понимать и получали только поверхностное удовлетворение, тем самым создавая основу для практики возникновения проституции и тому подобного.

Все духовные стороны того же акта терялись в процессе новой активности, а вся мораль сводилась только лишь к морали не оголенного или мало оголенного тела.

Люди развивались, мораль относительно присутствовала, утверждая саму себя, как способ простого человеческого обманчивого труда.

То есть, все видели в морали только духовные принципы и ничего больше, ибо совершалось везде и всюду, и без того, как говорят, нельзя было просуществовать.

Сами древние относились к факту любви более спокойно. Они не относили его к разряду определений развращенности и сочетали в себе, как естество.

Потому, наглядность не производила особого впечатления и не давала возможности возникать силе разлагающего мышления.

Различные контексты высказываний тех или иных философов времени дают нам понять ближе сам дух того периода, а значит, дают возможность определить и их творческую активность в состоянии всецело процветающей любви.

Отсюда, вывод, что генонесущие зоны не заволакивали до такой степени ум людей, и они были способны к всякому продвижению вперед.

В эпоху древних очень многие факты любви просто наказывались, если не имела смысла законность всякого сближения.

Так поступали в Древнем Египте, и в тех местах, где разошедшаяся египетская цивилизация сохранила те традиции общего полового воспитания.

Основу новому разврату положил Древний Рим. Именно он стал изначально родозачинателем многих групп «скрещенных племен» и в его стенах творилась всяческая пагубность земной любви. Единого мнения по тому вопросу не существовало и тогда. Но власть превосходила, а значит, и определяла существо самой жизни.

Чуть позже тем же занялась и Древняя Греция, попав как бы в колонию к Риму, а позже составив часть Римской империи.

Разновидностям уже греческого греха не было предела. Если римляне, участвуя в оргиях, составляли, как правило, правильное число сближающихся, то греки, составляя свое, не соблюдали так благочинно.

Потому, на основе той же добродетели вина и ягод, а также общего умственного безразличия, возникли факты искаженной человеческой любви, не гармонирующей с составом природы в отношении половых партнеров.

Так возникли гомосексуализм, лезбиянство и прочее людское зло человеческого характера сношений.

Именно Греция дала прирост всеобщему человеческому скоплению в силу своего азарта времени и полового энтузиазма.

Распространяя свою любовь и проповедуя ее повсюду, она дала виток нового мозгообразования в головах людских, что на долгие годы запечатлел сам себя и закрепил генетически в самом мозговом веществе.

Изъять теперь то оттуда почти невозможно, хотя достижимо. Но вот, своеобразно обезоружить можно, если скопить новые витки и закрепить их генетически сложенно. Этого можно достичь с помощью просто знаний и прибавления состава самого мозгового вещества.

Как продукт самораспада мозг совершенствует свои основные целенаправляющие к жизни центры, а потому способен несколько затереть те единицы или потерять их в своей памяти, что и даст необходимо нужный эффект.

Откуда произошли самые обычные формы человеческого сближения?

Все позиции, способы и т.д. были определены самой природой создания естества. Люди же почерпнули то от видов других, а в большей части, придумывали сами, желая разнообразить блюдо самой любви.

Есть за тот период высказывания одного героя. Ему надлежат многие строки сочинений и в его голове было уложено несметное количество всяческих особо ухищренных позиций.

Он говорил:

– Всякая позиция удобна для совершенства акта любви. Разность позиции дает возможность получения нового удовлетворения от состава своего ума. Скопляемость людская особенно дополняет то удовлетворение и создает условия для сотворения вынужденной любви.

Примерно такими словами говорил тот человек. И имя ему было Диамед.

Был то самый первый искуситель того времени, по своему характеру чем-то схожий на более-менее современного Казанову.

Но был в то же время и другой человек. Имя ему Платон, и он исповедовал свой факт любви.

В частности, Платон говорил:

– Если любовь существует, то она не видна наружно. То лишь соприкосновение тел так видимо. Любовь же располагается в душе. А она пока невидима для нас, и это значит, что пока не осуществима в факте соприкосновения тел.

Платон исповедовал духовную любовь. Он видел ее своими глазами, а потому к тому же изречению добавлял иногда, усматривая сам факт любви:

«Как солнцепоток пробивается сквозь наше небо, так любовь отделяется от одного и идет к другому. То бывает совместное стремление, а бывает и одиночно. Я всякому могу сказать за его любовь. Есть она или нет».