Гречишный мёд

Его губы уже были близко к моему лицу, когда-то такие желанные, а теперь... теперь я не чувствовала ничего, кроме, пожалуй, лёгкого удивления и презрения.

— Не надо, Антош, — я вырвала свои руки, — Уже поздно. С тех пор все сильно изменилось. Я поняла, что ты не в моем вкусе. То есть вообще не в моем. И, знаешь, что-то я плохо себя чувствую, немного подташнивает. Наверное, съела какую-то гадость утром, по дороге сюда.

Мне удалось выскользнуть из его рук, сжимавших мои плечи. Схватила свою сумочку и схватилась за дверной замок.

— Я позвоню Наташе, скажу, что заболела.

Антон попытался что-то ответить, но я уже не слушала. Захлопнув за собой дверь, не стала дожидаться лифта и бросилась вниз по лестнице.

Утром Ольга ворвалась в мою комнату.

— Улька, проспала!

Спросонья я даже не поняла, что случилось. Села на кровати.

— Глянь на часы, ну же...

— О, Господи, — я протёрла глаза. — Напугала ты меня. Не работаю я сегодня. Наташе сказала, что заболела.

Подруга обреченно вздохнула.

— Ну что там у вас случилось? — она догадалась, что без вмешательства ее братца не обошлось.

Я отвернулась.

— Чего-чего, — буркнула, — приставал ко мне, вот чего.

— Ну уж прям так и приставал?!

Ох, как Ольга меня разозлила. Защищает своего любимого братишку.

— Оль, Антон сидит на шее у своей жены, ничего не делает, а только целыми днями сидит за компом и играет в игры. Думаешь, он работу ищет? Как бы ни так! Это что ж, выходит, я буду с его ребёнком сидеть, стирать, убирать, а он брюхо отращивать и лапы ко мне тянуть? Ну уж дудки!

— Стирать-убирать, — Ольга насупилась. — Но он же деньги платит, значит, и музыку заказывает он. Какая разница, что он ничего не делает? А насчёт приставаний я с ним поговорю.

— Не надо, я уже все сказала. Не буду у них работать. Наташку жалко.

Подруга со вздохом уселась рядом на кровать, обняла меня.

— Я же тебе давно ещё говорила, что Антон женился не по любви, по расчету. От армии хотел откосить.

Скинула Ольгину руку с плеча, резко поднялась.

— Это ещё хуже. Твой брат к тому же жалкий трус! — Ну зачем я это говорю ей? Вот так всегда, язык мой — враг мой. — Ольк, прости. Не обижайся. Ну не получается у меня с ним никак. Ошиблась я тогда. Ты хорошая, а он... Он совсем другой.

Ольга молчала, и я знала, что ей тяжело слышать о своём брате горькую правду. И все равно я поняла, что подруга приняла это.

* * *

— Ну как, Максимка, прошла твоя командировка? — голос матери был наигранно-веселым, но Макс каким-то внутренним чутьем почувствовал ее волнение.

— Отлично, мам, — он сидел за столом, растерянно оглядывая многочисленные закуски. — Мы кого-то ждём?

— Да кого же? Все для тебя, сынок, — Алла Дмитриевна пододвинула к нему тарелку с супом.

— Я столько просто не съем! Да тут запас блюд на всю следующую неделю!

— Ешь, ешь. Ты, наверное, там плохо питался.

Макс усмехнулся, вспоминая прощальную вечеринку, которую в его честь закатили Ромка с Раисой.

— Не, честно. Меня кормили там, как на убой.

— Как Раечка поживает, как... Андрей?

— Чего, влюбилась, что ли? — Максим рассмеялся, заметив, как внезапно покраснели щеки мамы.

— Да ладно тебе... — она замахнулась на парня полотенцем. — Это ты там всем девицам головы вскружил.

Женщина налила сыну компот. Макс замолчал, притворяясь, что усердно пережевывает пищу.

Да, последний день его командировки получился странным. К вечеру, как договаривались, пришли Ромка с Раисой, принесли шашлыки. Макс развёл костёр, включил музыку — помнил, как Ирина с Раиской пританцовывали во время готовки. Молодые люди, не откладывая дело в долгий ящик, открыли бутылку беленькой. Сидели у костра, разговаривали понемногу обо всем. За последние дни Макс почувствовал большую симпатию к этому парню. Ромка оказался очень интересным собеседником.

Раиса подсела рядом на стул.

— Ну что, Максим, все дела сделаны, и можно возвращаться домой, в свою Москву? — она вздохнула.

— Почти все, — на губах парня мелькнула грустная улыбка. — Осталось только одно. Сходить надо в одно место.

— Да мы же вроде ходили на кладбище, как только ты приехал, — Роман с непониманием уставился на нового приятеля.

— Не, не на кладбище. Хочу проведать Ульяну — расстались мы нехорошо. Неправ был, накричал на неё, обидел... Надо бы извиниться.

— И только? Извиниться? — лицо Романа начало кривиться. Максим кивнул. — Она долго болела, лежала прикованная в постели почти четыре месяца, — словно с вызовом продолжил его новый приятель.

— Как? Что с ней случилось?

— Да ничего. Силу свою потеряла...

Опять какая-то Сила. О чем это он? Макс озадаченно поглядел на парня.

— Уехала она, Максим, — Рая положила свою руку на его. — Насовсем.

Он оторопел. Как же так? Значит, он ее больше не увидит? До этого дня он и не хотел встречаться с Ульяной, закапывал свои чувства поглубже, пытался не думать о ней, а сейчас... Черт! Он схватился за голову, поднялся, закружился на месте.

— Черт... — пробормотал.

— Она где-то в Москве, не знаю точно... — сказал Ромка.

В Москве... гигантский мегаполис. Найти ее там — это все равно как иголку в стогу сена искать, да и нужно ли это?

Роман разлил по стопкам водку.

— Давай-ка ещё по чуть-чуть за Гречку. Пусть у неё все будет хорошо.

«Гречка...» — Макс хмыкнул. Нет, не просто гречка — гречишный мёд.

Друзья засиделись до темноты. Максим проводил их до края леса и не торопясь пошёл обратно к дому. Уже подойдя к крыльцу, остановился, удивлённый — на ступеньке, сжавшись в комок, сидела Лариса — официантка из привокзального кафе.

— Ты?

Она вскочила, растерянно глядя на молодого человека, щеки раскраснелись.

— Поздно, да?

Максим пожал плечами. Черт, ему вовсе не до задушевных бесед. Завтра рано вставать, и он только и думал, как бы растянуться на кровати и поскорее заснуть.

— Проходи в дом, чего в потёмках стоять.

Девушка послушно прошла в открытую для неё Максимом дверь. Он подошёл к столу, плесканул себе в стакан водки.

— Ты чай будешь или чего покрепче?

Видел, как она судорожно сглотнула, кивнула.