Грех и тайны

Ура.

— Иисусе, Джай. Ты перепил? — Котенок отчитывает меня, оборачивая свою теплую руку вокруг моего бицепса.

Я моргаю несколько раз. Когда же я так напился?

— Я должна проводить его, чтобы он прилег, — предлагает Ава, ее голос звучит далеко позади меня.

— Нет. Он должен проспаться, — резко отвечает Эмили. — В своей собственной постели, — добавляет она на всякий случай.

Я не могу сдержать фырканье, и она щипает меня, отчего я взвизгиваю. Сообразив наконец, с улыбкой оборачиваю руку вокруг ее шеи.

— Ты хороший друг и убедишься, что ко мне не будут приставать в таком беспомощном состоянии.

Она внимательно смотрит на меня, ее бровь вздернута. Я стараюсь не наваливаться на нее, но ноги постоянно странно спотыкаются, когда мы пытаемся уйти.

— О чем ты вообще говоришь?

— Айви. Она…

— Ава.

— Ева. Именно это я и сказал.

Фыркая и сдерживая улыбку, Котенок тепло оборачивается вокруг моей талии и пытается тащить меня за собой.

— Ее имя, — она хрипит, когда мы выходим из бара. — Ава.

— Ох. Правильно. Ави бы совершенно точно отшлифовала это, если бы я ей позволил.

— Отшлифовала что?

Я указываю на свое тело.

— Это.

Она смеется. Сильно. Под моей рукой ее тело трясется, и мне нравится, как прищуриваются уголки ее глаз. Большая часть моего веса переходит обратно под мой контроль, потому что ее тело слабеет от смеха. Как ни странно, но это я, в итоге, поддерживаю ее, так как она впадает в состояние истерики. Это заразно — то, как ее губы растягиваются и изгибаются, обнажая ровные белые зубы. Я понимаю, что передразниваю ее и смеюсь, пока у меня не начинает болеть живот. Мне не доводилось так смеяться уже долгое время.

— Ты слишком смешной, — она вздыхает, ее грудь слегка трясется от непроходящего хихиканья.

— Ты должна веселиться чаще. Поменьше серьезности. Это тебе идет.

Не могу вспомнить последний раз, когда я чувствовал, что могу веселиться... до того, как Жаклин умерла, наверное. С того момента, как я назвал Эмили Котенком — именно тогда я почувствовал эту искру снова. Искра возбужденности и веселья. Я скучаю по ней. Скучаю по этому теплу.

Эмили наклоняет голову, загадочная улыбка изгибает ее губы.

— Что?

— Ничего, — вру я, качая головой. Я сглатываю и прижимаю ее к себе, в то время как слова, которые хочу произнести, остаются невысказанными.

Ты мне очень нравишься, Котенок.

Глава 8 Недоверие

Эмили

— Ты приятно пахнешь, — с улыбкой бормочет Джай, пока я помогаю ему улечься на раскладушку.

Для справки: я просто отпускаю его, когда понимаю, что он достаточно к ней близко. Он заваливается спиной на кровать, свесив ноги, и она скрипит под его весом. Я подняла бы их и помогла закинуть на раскладушку к остальному телу, но точно знаю, насколько они тяжелые. Его комфорт не стоит боли в моей спине. Несколько секунд спустя он закрывает глаза, но его тело никак не успокоится.

Тупая задница.

Ему не следовало столько пить. Я наблюдала, как он пил кружку за кружкой, и ждала, когда же он притормозит, но чем дольше они разговаривали, тем больше он напивался. И Ава. Господи. Не дайте мне даже начать. Потребовался усиленный самоконтроль, чтобы не переломать на ее руках красивенькие маленькие пальчики. К счастью для нее, я не бешеное животное, которому нравится метить свою территорию. Возможно, это к лучшему. Ава конечно девушка, но при этом сильная девушка. Ее тело рельефное, она в хорошей форме. Держу пари — она сможет разломать арбуз бедрами. Я имею в виду, что у нее даже на шее есть мускулы.

— Чего хотел Череп?

Громкий голос Джая вырывает меня из моих мыслей, и я бросаюсь к нему. Поворачиваюсь и зажимаю его рот рукой. Он реагирует не сразу и вздрагивает, когда моя ладонь две секунды сжимает его губы.

— Ты мог бы сказать это еще громче? — грубо шепчу я, напуганная тем, что кто-нибудь услышит.

Прежде чем отпустить меня, Череп четко дал понять, что случится, если я предам его, и, откровенно говоря, мне нравятся мои соски на своем месте.

— Чего он хотел? — бубнит Джай в мою руку.

Я убираю ее, оставляя в покое его полные губы. Он шевелится под моим телом, но я не двигаюсь.

— Он хотел знать, в хороших ли мы с тобой отношениях.

Я не говорю Джаю, что Череп знает, как я здесь оказалась… и что это я сама сказала ему об этом. И еще не говорю о том факте, что Череп говорил о его брате. Это ничего не изменит, но разозлит его без причины.

— И что ты ему сказала?

— Сказала, что мы ладим.

Джай смотрит на меня своими голубыми глазами. Интересно, что он может увидеть. Он доверяет мне? Думает ли он, что я утаиваю от него информацию, как и он от меня? Череп не сказал мне, кто такой Джай и чем он зарабатывает, но, очевидно, это выводит его из себя.

— Ты бы умышленно не утаивала информацию от меня, не так ли? — спрашивает он, его голос решительный и трезвый.

Мы смотрим друг на друга, напряжение в миллион вольт потрескивает между нами. Я не утаивала бы важную информацию от него, но кое-что ему пока не стоит знать.

— Нет. И взамен я ожидаю того же.

Джай кивает.

— Конечно.

Он говорит с уверенностью, но этого недостаточно, чтобы убедить меня. Я чувствую, как темные семена сомнения, посеянные Черепом в моем мозгу, начинают прорастать. То, на что он намекнул... Я не идиотка. Могу определить, когда кто-то пытается манипулировать мной, а Череп, определенно, пытается перетянуть меня на свою сторону. Стыдно признать: я покинула его комнату с чувством, что совсем не знаю Джая… и по прошествии времени это подтверждается.

Его взгляд пристально осматривает мое лицо, глаза затуманиваются, а брови сходятся вместе.

— Ты не веришь мне?

— Череп действительно хочет узнать, что ты замышляешь. Он раздражен. Он не знает, должен ли просто прикончить тебя сейчас или поверить на слово… есть только несколько вещей, которые заставят человека вроде Черепа задуматься дважды об убийстве.

— И какие же?

Я качаю головой. Разговор с пьяным человеком пустая трата времени. И будет ли он помнить что-то утром?

— Прямо сейчас это не имеет значения.

Я пытаюсь оттолкнуться, но он своей большой рукой хватает меня за бицепс, притягивая ближе, пока наши лица не оказываются в паре сантиметров друг от друга. Мое сердце бешено бьется в груди, ускоряясь с каждой секундой.

— Ты можешь доверять мне.

Могу ли?

— Я никогда не сделал бы ничего, что обманет твое доверие.

Так ли это?

— Я смогу защитить тебя.

Сможет ли?