Грех на душу

— Виктор имеет в виду небольшой обходной маневр, — пояснила я. — Завтра я встречусь с Адамом Станиславовичем и предложу ему сделку. Или он сообщает нам все, что он знает о человеке, у которого купил телевизор, или, в противном случае, ему придется объясняться со следователем. Думаю, он выберет первое. Но у меня возникла шальная мысль — вдруг этот самый ювелир как-то связан с этим делом? Ромка в этом смысле прав — немного странно все это выглядит — крадут и продают в одном и том же квартале. Кто знает, вдруг магазин как раз и является штаб-квартирой похитителей?

— Боюсь, вы ошибаетесь, Ольга Юрьевна, — сказал Кряжимский. — Зачем бы тогда этому Адаму оставлять себе столь приметный экземпляр? Это слишком неосторожно.

— Именно потому и оставил, — возразила я. — Что экземпляр стоящий. А что касается осторожности — где вы сейчас видели осторожных преступников? Сейчас берут количеством, а не качеством. Как бы то ни было, а проверить эту версию стоит. Мне хотелось бы, чтобы завтра Ромка подстраховал меня.

— Да я с удовольствием! — воскликнул наш великий сыщик. — А что надо делать?

— Ничего особенного, — ответила я. — Просто пофланируешь возле магазина, пока я буду вести переговоры. А когда я уйду, понаблюдаешь, что будет делать хозяин. Вдруг он срочно захочет с кем-то встретиться?

— Это я запросто, — сказал Ромка.

— Ну а если завтра мы упремся в глухую стену непонимания, — продолжила я, — то остается одно — навестить грустного следователя. Может быть, эта история оживит его.

— Кстати, я в этом «Стразе» была тысячу раз! — неожиданно сообщила Маринка. — Там есть симпатичные побрякушки. И еще продавщица там такая миленькая пышечка — наверное, ее ты и видела. Она не первой молодости, но некоторым мужикам такие нравятся. Говоришь, муж у нее работает на телевидении?

— Администратором, — напомнила я.

— Все равно, полезное знакомство, — заметила Маринка. — На твоем месте я бы завела с этой дамой дружбу. Мы могли бы закинуть удочку насчет рекламы на телевидении.

— У меня директор телестудии знакомый, — небрежно сказала я. — Только сейчас все деньги решают. А реклама даже на нашем телевидении кусается. Предпочитаю печатать рекламу, а не заказывать ее.

— И все-таки, если есть такая возможность, я бы на вашем месте, Ольга Юрьевна, сошелся покороче с Эдитой Станиславовной, — сказал Кряжимский. — Возможно, это знакомство пригодится в дальнейшем. Я имею в виду ваши подозрения насчет хозяина «Страза».

— Что ж, она женщина общительная, — согласилась я. — И, надо сказать, довольно симпатичная. Если с братом у нас ничего не получится, предложу ей верную дружбу.

— Ну, если брат темнит, вечной дружбы у вас не получится, — мрачно заметил Ромка.

— Наше дело — предложить, — легкомысленно ответила я.

Никакие сомнения не могли испортить мне настроение. Удача с кассовым чеком вселила в меня надежды, и я рассчитывала, что теперь наше расследование выйдет на новый виток. Конечно, дело было не слишком сенсационным, но, раскрутив его, мы смогли бы ощутимо помочь обществу, потому что кража телевизора кажется мелочью только тому, кто сам его не лишался. Я невольно вспомнила разгневанное и растерянное лицо Петяйкина.

Виктор, похоже, угадал мои мысли, потому что тут же вслух произнес ту же фамилию. Я поняла, что он предлагает известить агронома — может быть, для того, чтобы тот опознал свой телевизор.

— Сделаем это позже, — решила я. — Вдруг Адам Станиславович уже поспешил избавится от телевизора? Стоит ли тогда срывать человека с места? Сначала выясним все обстоятельства.

На том и порешили. Вдобавок Кряжимский должен был выяснить по своим каналам, нет ли в прошлом за хозяином «Страза» чего-нибудь предосудительного. У Сергея Ивановича имелись связи в МВД и прокуратуре, и он мог это сделать. Маринке я поручила узнать, каким образом связаться с Заречным. Я очень надеялась, что агроном Петяйкин скоро может нам понадобиться.

Глава IV

На следующий день я снова отправилась в магазин «Страз» к самому его открытию. Верный Ромка сопровождал меня до места, а потом непринужденно затерялся в уличной толпе. Мы договорились, что он войдет в магазин после моего ухода — вряд ли Адам Станиславович заподозрит в чем-то одинокого праздношатающегося подростка.

Настроена я была на серьезный разговор. Меня еще поддерживала уверенность, что сестра Адама Станиславовича действительно замолвила за меня словечко и дала самую лестную характеристику. В ее присутствии, к тому же, будет сложно отрицать очевидное.

Однако, когда я вошла в магазин, меня ожидало разочарование. Эдиты Станиславовны в торговом зале не оказалось. За прилавком стоял сам хозяин — неприступный, застегнутый на все пуговицы мужчина. На нем был черный пиджак, серый жилет и строгий галстук. Обрюзгшее лицо, покрытое сетью красноватых прожилок, выглядело надменным и скучающим.

Мельком посмотрев в мою сторону, Адам Станиславович продолжил разговор с каким-то худощавым, коротко стриженным парнем, который, видимо, выбирал подарок для своей девушки. В таких случаях молодые люди зачастую выглядят растерянными и смущенными, словно совершают нечто предосудительное. Может быть, их угнетает мысль, что они выбрасывают деньги на ветер.

Этот парень тоже чувствовал себя неловко — это сразу бросалось в глаза. Вдобавок Адам Станиславович, профессионально угадав в парне никудышного клиента, разговаривал с ним явно резко и небрежно. На мой взгляд, это был самый надежный способ отвадить покупателя.

Но, наверное, я плохо разбираюсь в тайнах бизнеса — гораздо хуже, чем, к примеру, Адам Станиславович. Он же действовал безошибочно, моментально распознав в покупателе натуру закомплексованную и управляемую. Подавив парня плохо замаскированным презрением, Адам Станиславович постепенно навязал ему свою волю, пустив в ход весь арсенал — мимику, снисходительный тон, равнодушный взгляд — и, наконец, вынудил купить именно то, что хотел продать, а вовсе не то, что представлял в своем воображении парень. Я это поняла по торжествующему огоньку, который на мгновение мелькнул в глазах ювелира.

В каком-то смысле мое присутствие способствовало этой сомнительной сделке. Один на один парень еще как-то выдерживал психологическую атаку, но появление свидетеля, да еще женщины, сломило его окончательно. Приняв независимый вид, он сделал наконец свой выбор, который ему, по сути, навязал Адам Станиславович, и полез в карман за деньгами.

Адам Станиславович удовлетворенно кивнул и принялся упаковывать товар. Он вложил его в футляр, потом завернул футляр в хрустящую цветную бумагу, и наконец перевязал все ленточкой. Приняв от покупателя деньги, он вручил ему сверток и, почти не глядя, выбил чек на кассовом аппарате.

— Заходите к нам еще! — сказал Адам Станиславович в заключение.

Тон его при этом сделался почти добродушным. Но по лицу парня я поняла, что здесь он больше не появится никогда.

Впрочем, это были не мои проблемы. Едва оставшись с Адамом Станиславовичем наедине, я изобразила на лице одну из самых обворожительных своих улыбок и спросила:

— Простите, а Эдиты Станиславовны сегодня нет?

Ювелир посмотрел на меня очень внимательно. Глаза у него были холодные и колючие. По-моему, он уже догадался, кто я такая, но не подал виду.