Грех

– Волосы на пожаре обгорели, вот и пришлось поменять прическу. Зато теперь с мытьем головы никаких проблем. Протер влажной тряпкой, как мебель, и готово.

– Ты мне и такой нравишься, особенно сейчас. Как тебе удалось выбраться?

– Через крышу по вентиляции. Да еще этого придурковатого архимандрита тащить пришлось, – Андрей замолчал, глянул на лежащий перед Лорой мобильник. – Я тогда думал, что и в самом деле конец. Даже хотел сказать, что люблю тебя, все равно терять уже было нечего. Дай, думаю, доставлю тебе такое удовольствие. Ведь ты из меня эти слова буквально щипцами каждый день пыталась вытащить.

– Значит, любишь? – прищурилась Лора.

– Нет, ты мне только нравишься. Вот и все. Теперь-то я уже умирать не собираюсь. – Взгляд Ларина вновь уперся в мобильник женщины. – А ты мне, конечно, звонила. Вот только дозвониться не могла. Потому что… – Он запустил руку в карман и, как косточку домино, выложил перед напарницей то, что осталось от его телефона – бесформенная расплавленная масса, в которой запеклась искореженная сим-карта.

– Да, горячо там было. Но ты что, не мог сообщить мне, что жив? Я тут с ума схожу. Вот тебе поминки устроила. – Лора даже начинала злиться.

– Во-первых, некогда было. Архимандрит слабоватый, серьезно обгорел. Но теперь его Дугин в больницу пристроил по своим каналам – под прикрытием. Но пока Филарет в коме, в себя не приходит.

– Я понимаю, что все эти дела на полдня. А потом почему ты мне не сообщил?

– Вот тут уж придется покаяться. Дугин хотел с тобой на связь выйти, да я упросил его не сообщать. Хотелось эффектной встречи. И, кажется, удалось. Ты так мне обрадовалась.

– Подлец, – Лора сделала вид, что хочет ударить Андрея по щеке, а затем рассмеялась. – Ты правильно все сделал. И быть лысым тебе идет.

– Итак… – Ларин допил морковный сок и взялся за кофе. – Перейдем к делу. Что-нибудь новое узнала?

– А как же. Получается, что свое производство отец Меркурий перенес в другое место, куда-то на территорию монастыря, или у него там склады остались. Во всяком случае, фуры продолжают подъезжать по ночам. Работают как по графику. Если график не изменится, то сегодня ночью одна из таких фур покинет монастырь. Я за ней и собиралась проследить.

– Значит, проследим вместе, напарница.

– По документам у них все чисто. Вроде бы свечи перевозят. Но уже и свечной завод сгорел, а продукция все идет.

– Да и не делали они там столько свечей, чтобы фурами их возить. Тут что-то другое.

* * *

Фонари горели через один – у небольшого городка и бюджет маленький, на всем экономят. А потому на небе можно было рассмотреть звезды.

Внедорожник стоял под деревьями, неподалеку от монастырских ворот. Лора сидела за рулем, рядом с ней – Ларин.

– Знаешь, – проговорила женщина, – я даже с тобой разговаривала, когда думала, что ты уже мертвый.

– И о чем говорила? – прищурился Андрей.

– Помнишь, мы как-то пообещали друг другу, что тот, кто первым из нас попадет на тот свет…

– Ну как же, помню. Наверное, теперь жалеешь, что я «ожил» и тебе не придется узнать, что случается с душами бывших агентов тайной организации по борьбе с коррупцией. А вообще-то мы сейчас на службе, и говорить о всяких глупостях не полагается.

– Фуру мы в любом случае заметим, когда она выезжать будет. А о службе я помню. Мы с тобой условились, что косим под влюбленных. Сидим в машине, целуемся, никто и не заподозрит в нас агентов. А ты, по-моему, сейчас забыл о нашей легенде. Не мне же первой класть тебе руку на плечо.

И тут за кованой решеткой монастырских ворот показались два светящихся пятна. Послышалось урчание мощного двигателя.

– Все, фура едет. Внимание. – Ларин обнял Лору, сделал вид, что целуется с ней.

На выезжающую из ворот машину не пялились, а следили за ней в зеркальце заднего вида.

Седельный тягач «Вольво» с огромным белым фургоном-полуприцепом притормозил у ворот. Из-за часовни показался охранник в униформе. В кабине вспыхнул свет, высветив двух кавказцев: немолодого за рулем и совсем еще юного на пассажирском сиденье.

Водитель зашелестел бумагами, подал охраннику. Тот для виду глянул в них, вернул, с кем-то принялся говорить по рации. Свет фар фуры пронизывал стекла внедорожника. В нем были заметны силуэты «целующихся» Ларина и Лоры.

– Во дела, – сказал молодой ингуш. – Не пойму я этих русских. Баба за рулем. А джигит рядом.

– Чего тут такого? – пожал плечами кавказец в возрасте. – Может, выпил мужик и за руль ему садиться нельзя. Тут другие порядки, привыкай. Кое-что мне у них даже нравится. Хотя если бы моя жена за руль села, я бы ее из дому выгнал.

Охранник окончил переговоры по рации и махнул рукой – мол, все в порядке, поезжайте. Свет в кабине погас. Слепящий свет фар ушел в сторону, и фура, набирая скорость, покатила к шоссе.

– Погоди, не торопись, – остановил Лору Ларин. – Никуда они от нас не уйдут. Ночью дороги пустые. Да и охранник еще в воротах топчется.

Наконец, когда фура исчезла из виду и охранник ушел в темноту монастырского двора, Андрей дал команду:

– Поехали.

Тихо заурчал двигатель внедорожника. Машина сдала задом и понеслась по улице. Вскоре выехали за город.

– Не нервничай, Лора. Никуда они с этой трассы не денутся. С их машиной по полям не поездишь.

И точно. Прошло совсем немного времени, и Ларин с Лорой увидели габариты мчавшейся по трассе фуры. Так ехали до поворота. Когда «Вольво» ушла за него, напарница Андрея погасила фары.

Конечно, ехать на большой скорости в полумраке было небезопасно. Но зато теперь свет внедорожника не отражался в зеркалах заднего вида тягача. Незамеченными преследователи приближались к грузовику.

– Только очень осторожно, – предупредил Ларин. – Лучше бы, конечно, мне сидеть за рулем. Но ты не сделаешь того, что я задумал.

– Надо было бы – сделала, – фыркнула Лора.

Она напряженно всматривалась в торец раскачивающейся фуры и медленно приближалась к нему.

– Все, вошли в «слепую зону». Теперь они нас точно не видят, – проговорил Андрей, когда их джип шел вплотную к преследуемой машине, чуть не касаясь бампером торчавшей из-под фургона запаски.

– Не дай Бог, сейчас тормознут, – проговорила Лора, с трудом удерживая зазор между машинами в десять-двадцать сантиметров.

– Тебе-то ничего не будет. Ну, машину немного побьешь, а вот мне…