Грехи империи

– Я умею обращаться с ножом, – возразила девочка, выпятив нижнюю губу.

– Он острый, я им бреюсь. – Флес переключил внимание на Стайка. – Мальчик, что случилось с теми сопляками пало у мамаши Сендер? Это ведь заведение, в котором ты просил устроить встречу? Ты правда их поубивал?

– Я не хотел.

Первоначальная радость Стайка от возвращения в дом Флеса угасла, и он поймал себя на том, что хмуро смотрит на старика. Все, даже друзья, всегда считали, что ему доставляет удовольствие убивать. Иногда так и было. Но всё равно такое предположение немного обижало.

– Недомерки нарывались на драку.

– Ладно, но ты хотя бы узнал, что хотел? Нашёл человека-дракона?

– Да, нашёл.

– Без шуток. Какой он из себя?

– Как пало, но с чёрными татуировкам на шее и руках. – Стайк достал из-за пояса нож человека-дракона. – Что ты об этом думаешь?

Флес присвистнул и, поставив чай, взял клинок. Опасливо повертел, затем схватил за рукоятку и сделал несколько рубящих движений.

– С детства таких не видел. Проклятье, какое мастерство! – Он поднёс нож к глазам и, прищурившись, рассмотрел. – Острый как сталь. В нём есть магия. И на нём много крови.

Стайк не думал, что в ноже была какая-то магия – со своим даром он бы почуял, – но нельзя спорить с Флесом, когда речь идёт о клинках.

Флес неохотно отдал нож Стайку.

– О таком оружие сложено множество легенд. Много историй.

– Например?

– Ну, всё оружие людей-драконов сделано из костей убитых ими болотных драконов. Этот нож, ручаюсь, из задней лапы, но их топоры – настоящие трофеи, вырезаны из челюстных костей, из верхней и нижней, освящены всевидящими, заколдованы избранными и омыты в крови невинных. Возможно, всё это чушь собачья. Пало гораздо цивилизованнее, чем мы думаем, и у них уже сотни лет нет избранных. Даже всевидящие очень редки.

Стайк убрал нож в ножны.

– Этот был дайниз, а не пало.

– Чепуха. Уже больше ста лет здесь не видели никого из империи.

– Он дайниз, – настаивал Стайк. – И человек, которому я доверяю, сообщил, что в Лэндфолле засекли дайнизов.

В самом ли деле он доверяет Тампо? Да ладно, деваться всё равно некуда.

Флес с хмурым видом почесал подбородок.

– Я бы услышал, будь дайнизы в городе.

– Так ты ничего об этом не знаешь?

– Нет.

– Мой источник сообщил, что они проникли в Гринфаэр-Депс и смешались с пало.

– Нет, нет. Не может быть. – Старик отхлебнул чай, долил чашку и бросил в неё кусок сахара. – Если это правда и мне не сказали, то пало могут знать больше. Но тебе нужно спрашивать у них напрямую.

– Именно это я и хочу.

Флес воздел руки.

– Мои контакты устроили тебе встречу с человеком-драконом. Ты упустил свой шанс, а мне здесь жить. Благоволение пало – на вес золота, и я больше не буду тратить его на тебя. Кроме того, если спрашивать о дайнизах, потом хлопот не оберёшься.

Может, Старик увиливает? Он уже согласился копать информацию на гранд-мастера черношляпников, но не может отследить слухи среди пало? Странно.

– Ладно. Тогда я сам поспрашиваю. К кому мне обратиться?

– Думаю... нет, не к нему. Не к ней. – Флес прошёлся по невидимому списку, бормоча себе под нос. – Определено не к ней. А, вот. Пошлю тебя к Хенрику Шакалу. Твоему старому другу.

Мысли Стайка блуждали где-то далеко: он обдумывал, как обратиться к пало напрямую. Он всегда поступал с пало по справедливости, и они, похоже, уважали его, но те времена давно прошли. Доказательство тому – сопляки пало и их начальник человек-дракон. Слова Флеса выдернули Стайка из размышлений.

– Погоди. Ты сказал Хенрик Шакал?

– Именно так я и сказал. Я знаю, что ты калека, но не думал, что ещё и глухой.

Стайк поднёс руку к глазам.

– Вот такого роста. Без уха и мизинца?

– Ага, это он. Он теперь у пало типа спиритуалиста.

– Нет, – фыркнул Стайк. – Это не Злобный Шакал.

– Это он.

Селина дёрнула Стайка за рукав.

– Что за Злобный Шакал?

– Когда-то был у меня капитаном, – задумчиво ответил он. – Из основного состава «Бешеных уланов», но всегда был немного чокнутый. Выпотрошил мэра Малой Старлы за то, что тот плюнул ему на сапог.

Селина вытаращила глаза, а Стайк хмуро посмотрел на Старика.

– Ты уверен, что Хенрик Шакал теперь спиритуалист? Какое-то шарлатанство?

Флес пожал плечами.

– Без понятия. Слышал, что он не обманщик. Учит беспризорников разговаривать с речными духами или какой-то подобной ерунде. Даже пало считают его чудаком, но он единственный, кто заботится о малолетних отщепенцах, поэтому держит ухо востро лучше, чем другие.

– Будь я проклят. – Стайк поискал в кармане кусочек роговика и сунул за щёку. – Никогда не думал, что Шакал ударится в религию.

Последнее воспоминание о нём: Шакал с Ибаной пытаются голыми руками пробиться через строй военной полиции, а самого Стайка уводят к расстрельной команде. Он всегда думал, что Ибане удалось выйти сухой из воды – как-никак, у неё есть фамилия. Но Шакал был неистовый пало, и Стайк удивился, что тот выбрался из той схватки живым.

Старик Флес написал адрес – точнее, список ориентиров, что было настолько похоже на адрес, насколько это возможно в Гринфаэр-Депс, и вручил Стайку. Тот сунул бумагу в карман и показал Селине на дверь.

– А когда вернётся Ибана?

– Через неделю, – ответил Флес. – Или две? Или меньше? Бездна, ты же не думаешь, что я слежу за этой девчонкой? Она всегда в разъездах, заключает новые сделки, приводит новых подмастерьев. Деловую хватку она унаследовала от матери, куда мне с ней тягаться. Да и зачем? Хочешь предупреждение перед тем, как она вернётся и сделает из тебя подушку для иголок?

– Может быть.

Стайк был не вполне уверен в себе. Как бы сильно ни хотелось повидаться с Ибаной, он знал, что это будет очень больно – и эмоционально, и физически.

– Хорошо, хорошо. Смотри, чтобы дверь не ударила тебя по заднице и так далее. – Старик Флес махнул в сторону прихожей. – И выходите через парадный вход. Долбаная дверь мастерской всё время застревает, не хочется с ней возиться.

– До свидания, мистер Флес, – сказала Селина.

– Ишь ты!

Стайк и Селина направились к передней двери. На пороге Стайк оглянулся на большую комнату, забитую накопленными за целую жизнь безделушками и мебелью, и его изуродованное лицо расплылось в улыбке. Он открыл дверь и повернулся к улице.