Грехи отцов

Егор сбросил скорость и проехал мимо, успел заметить, что левое колесо село на диск. Заменить его плевое дело, Сивов провозится от силы минут двадцать, и потом его фиг достанешь. Егор развернулся через две сплошные и двинул назад, поравнялся с «крузаком», затормозил.

Сивов уже выволок из багажника запаску, поставил домкрат, машина подвисла над щебенкой. Егор вышел на дорогу и пошел к Сивову, на ходу доставая «стечкина». Стрелять не собирался, решил сразу придать диалогу деловой стиль, а вид оружия обычно располагает оппонента к откровениям. Да и ждать дальше он не мог, мысль о том, что Вика осталась в «Астре» одна, подгоняла.

Сивов обернулся, наклонил голову, глянул на Егора поверх очков и сунулся было в салон. Мужик он был тертый, не первый раз замужем, много чего повидал на своем веку, но сейчас попался.

– Стоять. – Егор передернул затвор. – Мы просто поговорим и разойдемся, если дурить не будешь. Узнал меня?

Ляпнул просто так, дабы сбить Сивова с толку и перехватить инициативу. А тот неловко повернулся, зачем-то снял очки и прищурился.

– Егор? Черкашин? – Голос у него сорвался, Сивов отступил назад, запнулся о запаску и еле удержался на ногах. Егор сам малость опешил, вот уж не ждал, что Сивов его узнает, но виду не показал. Шагнул к враз сбледнувшему мужику, тот заволновался, запихнул очки в карман, снова вытащил, нацепил на нос, поправил, снова снял. Нервы у него были ни к черту, и вместо грозного владельца «Бастиона» Егор видел перед собой истерика типа Жени, только крупнее. И только собрался с духом, как Сивов проговорил:

– Егор, ведь все давно решили и миром разошлись. Ты же знаешь, что я не виноват, мне приказали. Тогда время такое было, сам понимаешь. Отец твой по-хорошему не хотел контору отдавать, войной грозил. Я его предупреждал, что люди за мной серьезные, что шутить не будут, а он не поверил. Егор, я не мог иначе поступить, или меня самого бы… – Он выразительно провел большим пальцем себе по горлу и ухватился за открытую дверцу «крузака», смотрел на Егора чуть ли не со слезами на глазах, а тот и не знал, что сказать. Да и не смог бы при всем желании, воздуха не хватало, а перед глазами плавали желтые пятна, и Сивов легко мог сейчас пристрелить его из того же «стечкина» – ствол водило вправо-влево, и Егор, точно два десятка лет назад, не мог совладать с ним. Сивов это дело просек, подобрался, и Егор отступил на шаг, прикусил губу.

– Стоять. – Он поднял оружие. – Стоять, сволочь. Значит, ты моего отца сдал? Ты, паскуда?

От ярости аж губы свело, и Егор говорил не очень внятно, но Сивов все отлично понял. Он слабо улыбнулся, развел руками:

– Егор, вспомни, как мы тогда жили. Ведь как было: или ты, или тебя. Михаилу хорошие деньги предлагали, но он уперся, мое, говорит, не отдам. Я что – я просто делал, что мне говорили. Сказали, контору под себя перестроить – я отработал, сказали руководить – я приказ выполнил. Я человек подневольный, какой с меня спрос, сам подумай?

Желтизна перед глазами исчезла, но сердце еще колотилось где-то в горле, Егор задержал дыхание и стиснул зубы. Спокойно, надо спокойно, стрелять нельзя, Сивов слишком ценная сволочь, чтобы просто так прострелить ему башку. Вот кто тогда постарался: и насчет звонка со вскрытой оружейкой, и снайпер на балконе… А Сивов прищурился, подался вперед и удивленно спросил:

– Ты не знал, что ли? Я думал, Павлов тебе все объяснил, еще тогда, давно. У нас уговор был: вы от ЧОПа отказываетесь, а наши вас не трогают, вроде как компенсация…

Егор отвел взгляд и кое-как справился с собой, успокоил дыхание, разжал стиснутые зубы. Павлов тогда сказал ему часть правды, и его можно понять – рана была слишком свежа, да и какой смысл посвящать шестнадцатилетнего пацана в подробности сделки с силовиками, что лишь названием тогда отличались от бандитов. Не сказал тогда, а после им всем не до того стало…

– Кто в отца стрелял? – кое-как проговорил Егор, но Сивов покачал головой:

– Не знаю, Егор, вот чем хочешь поклянусь – не знаю, это без меня решили, я от Павлова все узнал…

Новая волна ярости застила глаза, била под дых. Снова пропущенный удар, который уже по счету… И боли нет, а жуткий стыд и поганое чувство бессилия, невозможность что-либо изменить, исправить или просто убить эту тварь, что стоит напротив.

– Я понял, – сказал Егор и полез в карман. Сивов насторожился, следил за каждым его движением и заметно расслабился, когда Егор протянул ему старое фото.

– Кто это? Третий, за машиной? – Он сунул снимок в лицо Сивову, тот отпрянул, прищурился и сказал:

– Это Чурсин Валерка, он у твоего отца работал. После того как киллер Орехова убил, Чурсин куда-то подевался, Павлов решил, что он что-то знает. Поручил мне найти, но поздно было…

– А ты искал? – Егор не мог пересилить себя и вдавил дульный срез «стечкина» Сивову в переносицу. – Искал, спрашиваю?

Сивов свел глаза к носу и зажмурился.

– Искал, конечно, – выдохнул он, – еще как искал, целую неделю. Родственников его нашел, они сказали, что Валерка в Чечню по контракту подался, там как раз самая мясорубка началась. Я так Павлову и доложил, а после не до того стало. Егор, вот те крест, я больше ничего не знаю.

Он поднял сложенные щепотью пальцы, Егор ударил Сивова по руке, тот охнул и убрал руки за спину.

– Не дергайся. – Стало уже полегче, кровь перестала стучать в виски. После, все после, Сивов ответит за все, но не сейчас, не сию минуту.

– Я слышал, Орехов на «Северном» левых мертвецов хоронил, в чужие могилы. Правда или врут все люди? Слышал что?

Сивов расстегнул рубашку, привалился спиной к машине и глубоко вдохнул. Поглядел вбок, на Егора, вытер ладонями мокрое лицо и проговорил сквозь зубы:

– Было дело, что скрывать. Он директором своего человека поставил, и тот все проворачивал… На тех деньгах и поднялся.

– Волкова? – Сивов косо глянул на Егора и кивнул. – Сам видел что?

– Да, пару раз привозили… Двоих залетных из соседней области, они до сих пор в розыске как безвестно отсутствующие. И еще были… Орехову я лично платил, за услуги. За рынком встретились, на пустыре, он сам подъехал, дело срочное было…

– Место на кладбище помнишь? Показать сможешь?

– Да…

Каждое слово давалось ему с трудом, Сивов задыхался, весь взмок, его влажные пальцы скользили по стеклу дверцы, оставляя жирные разводы.

– Подтвердишь, – сквозь зубы сказал Егор и убрал фото в карман, – все подтвердишь, сука, когда время придет. И, не дай бог, тебе соврать или смыться куда. Ты ж в курсе, что мне терять нечего? Внучка у тебя, я слышал, имеется, и дочь второго ждет? Ты о них подумай, не о себе.

Сивов мелко затряс башкой, глаза у него закатились. Дядя был на грани обморока или сердечного приступа, и Егор отвел ствол, отступил на шаг назад. Сивов все знает, понятное дело, вопрос в одном – он в курсе, что все это ореховский сынок провернул? Вряд ли, Владу не слава нужна, он за другим вернулся. Ну да ладно, главное, что свидетель вот он, пока живой и относительно здоровый.