Греховная принцесса

Опустив губы к ее уху, я покусываю ее кожу, а затем рычу: — Я дам тебе что-нибудь пососать.

— Алекс, — полустонет, полусмеется она.

— Ты знаешь, что хочешь этого. — Мой голос глубокий и грубый, в нем чувствуется потребность, но также и веселье.

Ее щеки пылают, а язык пробирается к губам, чтобы облизать их.

Отступив от нее, я тянусь к духовке и выключаю непрекращающийся звонок, прежде чем открыть дверцу.

Меня обдает теплом, а воздух наполняется ароматом свежеиспеченной выпечки.

— О Боже! — восклицает Иви, когда я поворачиваюсь к ней с перчатками для духовки на руках и дымящимся противнем с круассанами в них.

— Я только что стал еще более горячим, верно? — поддразниваю я, подходя и откладывая их в сторону.

— Они выглядят безумно. Я умираю с голоду.

— Поверь мне, когда я говорю, что знаю, как позаботиться о своей девочке.

— Да? — спрашивает она, когда я опускаю перед ней тарелку и кладу на нее круассан.

— Да, — уверенно заявляю я. — Свежая выпечка, моя выдающаяся личность и член в придачу. Что еще нужно женщине?

Она фыркает, пытаясь сдержать смех. Но один взгляд на мое серьезное лицо — и она теряет дар речи.

— Ты ведь даже не шутишь, не так ли? — ей все-таки удается вымолвить между приступами смеха.

— Зачем мне шутить, если это правда?

— Черт возьми, ты действительно нечто.

— Да, — соглашаюсь я, идя позади нее и проводя пальцами по ее рукам, отчего по ним пробегают мурашки. — И мне кажется, тебе это нечто нравится. Она вздрагивает, когда мое дыхание пробегает по ее шее.

— Может быть. А может, я планирую свой следующий большой побег.

Я замираю, моя горячая кровь в доли секунды превращается в лед.

— Ты очень, очень не хочешь этого делать, Иви, — предупреждаю я, мой голос внезапно становится темным и призрачным.

Она замирает, услышав серьезность в моем тоне.

Отпустив ее, я выдвигаю табуретку и опускаюсь на нее задницей.

— Пожалуйста, — говорю я мягче. — Не уходи никуда, если меня не будет с тобой.

Ее глаза сужаются, ища мой взгляд.

— Пожалуйста, — добавляю я снова, отчаянно желая услышать, как она произносит эти слова.

С моей стороны нереально думать, что мы сможем запереться здесь и ждать, пока ребята все починят.

Есть все шансы, что все произойдет не так быстро, и как бы мне ни хотелось запереться здесь с одной лишь Иви в качестве компании, у нас обоих есть жизнь. Мне еще нужно сдать пару экзаменов, а она… Ну, я понятия не имею. Она не собирается возвращаться на работу, это, само собой разумеется. Но она захочет увидеться с братом и сестрой, а может, и с другими. Я не знаю.

Как она сказала всего несколько минут назад, мы не знаем друг друга по-настоящему.

Возможно, мы имеем представление о телах друг друга и о том, как заставить их петь. Но мы едва ли нащупали поверхность того, что заставляет нас тикать, кто мы есть на самом деле под бравадой и уверенностью, которые мы носим как броню.

— Я в опасности? — робко спрашивает она.

Я не хочу ей врать, но и не хочу говорить ей гребаную правду.

— Я не знаю подробностей того, что происходит за пределами этого коттеджа. Я был в длительном рейсе, а теперь и мои друзья. Тео и Тоби, они в контакте с боссом и другими игроками, которые в этом замешаны. Мы должны просто делать то, что нам говорят, и верить, что они справятся с этим.

— Ты знал обо… обо всем этом? — спросила она, откусывая кусочек круассана.

— О торговле людьми — да. Я понятия не имел, что ты в этом замешана, пока не увидел твое лицо на экране.

При воспоминании об этом моменте у меня переворачивается желудок, а когда я поворачиваюсь к Иви, она выглядит такой же зеленой.

— Я была выставлена на продажу в интернете? — Она краснеет.

— Не в обычном интернете, нет. Обычный человек на тебя бы не наткнулся. — Она хмурится. — Даркнет, Лисичка.

— О.

— Это место, где все…

— Я знаю, что такое даркнет. Я насмотрелась криминальных сериалов Netflix. — Поднеся завтрак ко рту, она откусывает еще кусочек. Не думаю, что она действительно пробует его, что является гребаной трагедией, потому что эти свежие круассаны — просто бомба. — Я просто не могу поверить, что… — Она проглатывает слова. — Как ты меня нашел?

Ее недоеденный круассан снова оказывается на тарелке, а она смотрит мне в глаза, умоляя рассказать правду.

— Нам поручили расследовать дело о торговле людьми. Ну, не мне конкретно, но ты знаешь, — пробормотал я. — В общем, Тео немного ботаник, и он, копаясь, наткнулся на твое объявление. Принес его мне показать, и вот мы здесь. Он забронировал мне билет на первый рейс из Вегаса, чтобы я смог добраться до тебя.

Ее глаза становятся такими мягкими, как будто я сделал что-то, заслуживающее такого взгляда.

Я раздвигаю губы, чтобы продолжить, как вдруг меня осеняет одна мысль.

Неужели она думала, что я купил ее?

Мое сердцебиение учащается, когда я тянусь к ее руке, большим пальцем проводя по каждой костяшке.

Разве это так плохо, если она в это поверит? Это должно быть лучше, чем знать, что какая-то больная пизда заплатила за восемнадцатилетнюю девственницу.

Желчь бурлит в моем желудке, угрожая подкатить к горлу при одной только мысли о том, что кто бы он ни был, мог приложить к ней руки.

— Спасибо, — говорит она, отрывая меня от размышлений. — За то, что пришел за мной. За… это…

Черт.

Она действительно думает…

— Все что угодно, Лисичка.

— Но… — Она отрывает взгляд от моих глаз, и мое сердце замирает, потому что я знаю, что последует дальше. — Почему ты бросил меня в понедельник? Если ты пошел на все это, то почему скрывался от меня?

Подняв свободную руку, я нервно потираю затылок.

Наклонив голову, я смотрю на нее сквозь ресницы. — Потому что я был чертовым идиотом. Я… я не очень хороший человек, Иви. Я делал вещи. Я делаю вещи. Вещи, которые не нужны тебе рядом с твоей жизнью.

— Похоже, я только что оказалась в самом центре этого, — говорит она, переплетая наши пальцы.

— Да. А я пытался защитить тебя.

— И до сих пор пытаешься. — Она застенчиво улыбается. — Это место — просто сумасшедшее, — говорит она, указывая свободной рукой на коттедж. — Я никогда нигде не была в таком месте.

— Это довольно броско.

— Все в твоей жизни довольно броско, Алекс, — говорит она.

— Привыкай к этому. Ты никуда не денешься.

— Я всего лишь ребенок Ловелла. Моя жизнь не такая, она…