Греховные тайны

— Вот и все, пока, — прошептал он.

Это прозвучало так, словно между ними зрело нечто прекрасное и хрупкое, что следовало оберегать. Джонни коснулся ее щеки кончиками пальцев и исчез.

На следующий день до самого ленча с начальником пожарной охраны она не позволяла себе думать о нем.

Только вернувшись домой и отпечатав на машинке все свои записи, она легла на кровать, заложила руки за голову и стала мечтать о Джонни Гарсиа. Раздался телефонный звонок, но она не стала снимать трубку — это не мог быть Джонни.

В начале восьмого она встала и прослушала сообщения на автоответчике. Ей показалось, будто земля разверзлась у нее под ногами. Почудилось, что длинные жадные руки тянутся к ней… хотят утащить ее вниз, в темноту… навсегда.

Она-то надеялась, что спаслась, что теперь все забудется. Но нет, папочка не даст ей уйти. Вот он снова дернул за поводок. Показал, что он все-таки сумасшедший. Наглядно показал, что ждет ее в конце жизни — бутылка джина и выхлопные газы в легких. Потому что она тоже сумасшедшая. Конечно же, сумасшедшая.

Только вспомнить, что она творила все это время…

«Дэв, — молила она, — приди ко мне на помощь!»

Но его нигде не было. Ни в приюте, ни в клинике.

И Джонни Гарсиа не смогли найти. Он отправился на вызовы к больным.

Арран продержалась еще полчаса. Больше ждать не смогла. На бегу влетела в машину и на бешеной скорости помчалась туда… Она ведь с самого начала знала, что все равно туда вернется, рано или поздно. Ей от этого не уйти. Она такая же сумасшедшая, как отец.

Ее залила волна бешеной ярости, и она чуть не налетела на бетонное заграждение. Этот сукин сын ее загубил!

Он всегда уходил безнаказанным и теперь остался безнаказанным навсегда.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Глава 1

— Может кто-нибудь из вас сказать мне, чего мы все так боимся? — Арран взглянула сначала на Изабель, потом на Кристиан. Ни та ни другая не смотрели ей в глаза. — Мы ведь все боимся, правда? Почему?

— Поздно уже, — пробормотала Кристиан. — Пора ложиться спать.

Арран жестом остановила ее.

— Мама собирается нам что-то сказать. Как она считает, что-то очень важное. Я думаю, каждая из нас в глубине души знает, что она собирается нам сообщить.

Может быть, нам стоит обсудить это между собой?

Как говорил ей Дэв? «В вашей семье полно всяких секретов. И каждый старается уберечь остальных. Вы когда-нибудь говорите о том, что для вас действительно важно?»

Арран внезапно преисполнилась решимости. Надо поговорить именно сейчас, когда они слишком утомлены и растеряны для того, чтобы лгать.

— А почему бы и нет? — Изабель налила себе еще водки. — Я все равно не засну. Слишком устала.

Арран и Кристиан тайком взглянули на полупустую бутылку. У обеих в головах возникла одна и та же мысль:

Изабель слишком много пьет.

Изабель успела перехватить их взгляды:

— Ну да, я напилась. И что с того? Сегодня тяжелый день.

— Ладно, — вздохнула Арран. — Похоже, у каждой из нас свой собственный способ преодолевать жизненные трудности.

Уж она-то меньше, чем кто-либо, имеет право критиковать Изабель. Господи, если бы только Дэв или Джонни оказались рядом в тот момент! Она зажмурилась, крепко сжала кулаки в ярости против самой себя. Как она могла… Нет, конечно, у нее нет никакого права осуждать Изабель за то, что сестра ведет себя просто-напросто как живой человек.

— Это известие свалилось на меня в неудачный момент, — с кривой усмешкой пояснила Изабель. — Такое впечатление, будто все в моей жизни разом пошло вкривь и вкось. Все валится из рук. Харт меня бросил, я снова осталась одна. Снимаюсь в дрянном фильме. Карьера моя катится под откос. Дети превращаются в маленьких монстров. Я сама… в общем, все дерьмо. Неудивительно, что мне страшно. Поэтому я и пью.

Она сделала большой глоток. «Я пью почти так же, как отец, — думала она. — И буду пить все больше, чтобы заглушить голоса, звучащие в голове… так же, как он.

И покончу с жизнью так же, как он. Я не просто боюсь.

Мне смертельно страшно».

— Я устала и хочу лечь. — Кристиан со значением посмотрела на Арран. — По-моему, нам всем пора ложиться. Может быть, завтра утром…

— Если ты скажешь, что завтра утром все будет выглядеть по-другому, я закричу, — сказала Изабель.

Кристиан покачала головой:

— Не собиралась я говорить ничего подобного.

— Знаю, для тебя все это ужасно. Но ты по крайней мере можешь вернуться в Пуэрто-Рико, обратно, на свой корабль и…

Кристиан резко встала с места. Сунула руки за обшлага своей полосатой рубашки.

— Нет.

— Что ты сказала?

— Я не могу вернуться туда. Во всяком случае, не сейчас.

— Но, Крис… а как же твой Лудо?

Кристиан опустила глаза, медленно покачала головой:

— Лудо меня оставил.

— О, Крис! — в один голос вскричали Изабель и Арран, в ужасе глядя на нее.

Она заговорила с напускной бравадой, стараясь не показать, как ей больно:

— Я, видите ли, беременна. А он не хочет ребенка.

И это только часть правды, думала она. Другую, самую страшную часть правды она не может им рассказать. А правда заключается в том, что смерть отца не имеет большого значения, что бы ни говорила Изабель.

Он все равно внутри нее, в ее голове, и всегда будет там.

Некоторое время Эрнест Уэкслер защищал ее от отца.

Потом Стив Романо и другие становились между ней и отцом. Наконец, появился Лудо. Она думала, что с ним она навсегда избавилась от страшной опасности. Но Лудо покинул ее, и теперь она снова осталась одна. Как сказал отец однажды вечером, много лет назад? «Нам не следовало иметь детей»…

— Ребенок?! О Боже! Бедная Крис!

Изабель произнесла это каким-то особенным тоном и теперь, казалось, рассердилась на себя за то, что проговорилась. В комнате повисла напряженная тишина.

Кристиан смотрела на свои руки, сжатые в кулаки. Арран налила себе из бутылки. С любопытством взглянула на Изабель:

— Что ты имеешь в виду, Иза? Беременность — это ведь еще не конец света. Есть масса всяких возможностей. Тебе ли не знать.

— Нет… Вы не понимаете.

— Но я хочу родить ребенка! — воскликнула Кристиан.