Гремландия

– Но сейчас не весна, – уточни Кит. – Почему они пришли?

– Они почувствовали вас. Пришествие людей ощущается очень четко, особенно когда ничего подобного не происходило уже много поколений.

– Значит, эти варвары почувствовали наше появление и притащились сюда, черт знает откуда, чтобы объявить войну?

– Да, все так.

– Вот же им заняться нечем, – безрадостно ухмыльнулся Кит.

– И что же вы собираетесь делать? – голос Сибил звучал обеспокоенно.

– Готовиться к войне.

– Но вы же не умеете воевать?

– Не умеем, – с каждой фразой слова Бартоломео звучали все обреченнее.

– Чем мы можем помочь?

– Вам лучше укрыться, друзья, в нашем храме. Даже гырхаакка боятся туда входить. Там вы будете в безопасности.

– Ну, нет. Мы не станем отсиживаться, пока вас тут… – Сибил осеклась.

– Верно, – подхватил Кит. – Позвольте нам возглавить сражение.

– Что? – Сибил с удивлением воззрилась на Кита.

– Вы действительно этого хотите? – на лице Бартоломео отразился восторг, граничащий с благоговейным трепетом. – Вы готовы повести нас в бой?!

– Ну да, если вы, конечно, доверитесь нам.

– О, как же! Мы всецело вверяем вам наши судьбы, и каждый в племени, от мала до велика, будет готов отдать свою жизнь за…

– Давай без преувеличений, – оборвал его пламенную речь Кит. – Первостепенной моей задачей будет сделать так, чтобы никто из вас не погиб.

– Вы такой благородный и добрый, друг Кит, – подала голос Линдси, по щекам ее катились крупные слезы.

– О, да ладно, – проворчала Сибил. – Всему же есть предел.

– Не завидуй, – кинул ей Кит и снова обратился к гремлинам. – Мне нужно немного времени, чтобы все обдумать. А пока, я прошу вас собрать все имеющиеся сведения о гырхаака, о том, как они обычно ведут бой. Я готов буду обсудить все с твоим отцом и вами в середине дня, идет?

– Конечно, – Бартоломео всего за минуту сменил свое состояние с удрученного на оживленное. Похоже, что весть о том, что Кит поведет их в бой, придала ему сил, и он чуть не приплясывал на месте от счастья.

– Что ты делаешь? – обратилась к нему Сибил, когда гремлины удалились.

– То, что мы обязаны сделать. Они попали в переплет из-за нас, и теперь мы должны помочь им.

– Тут я согласна. Но вести их в бой? Кит, ты хоть раз участвовал в сражениях?

– Нууу…

– В настоящих сражениях, в военных баталиях?

– Нет.

– Вот и я нет.

– И они тоже, – нашелся Кит. – Они вообще не представляют, что такое война, а у нас с тобой есть хоть какое-то об этом представление. Я читал много книг о войнах за объединения, о междоусобных сражениях кланов.

– Читать и участвовать – совершенно разные вещи.

– Да, знаю я, – раздраженно огрызнулся на нее Кит. – Но что ты предлагаешь, а? Бросить их? Они не смогут победить, сама же понимаешь. Среди них нет ни воинов, ни военачальников. Они гремлины, а мы люди. Это мы должны вести их, мы имеем здесь преимущество, хочешь ты признавать это или нет. И я собираюсь воспользоваться им.

– О каком преимуществе ты говоришь?

Кит постучал пальцем по виску и сказал:

– Мы можем что-нибудь придумать. У меня уже есть кое-какие идеи. Но две головы лучше, чем одна. Так ты со мной?

Сибил вздохнула.

– Ну, конечно, с тобой. Не стану же я отсиживаться в храме, пока ты тут строишь из себя бравого полководца и пожинаешь все лавры.

– Раскусила, – улыбнулся Кит.

– Ладно, давай, выкладывай, что у тебя на уме.

Глава 9

В низине, между холмами, прямо на реке была возведена массивная конструкция – водяная мельница, от которой на оба берега расползались деревянные пристройки, напоминающие нагроможденные друг на друга, безо всякой системы и порядка, сараи, один страшнее другого. Выглядело все это совершенно ненадежно, и казалось, что вот-вот от сильного порыва ветра строение развалится, как карточный домик.

Тяжелое колесо, скрепя, крутилось, пропуская через себя воду. По всей крыше виднелись гнезда каких-то небольших серых птичек с длинными лапками, которые, завидев приближающихся к ним чужаков стали громко каркать, а некоторые поднялись в воздух и принялись кружить над мельницей.

– Вот жилище нашего мастера, – сообщил Бартоломео, бодро вышагивая перед Китом и Сибил. – Здесь он поселился с тех пор, как его изгнали из деревни.

– А за что его изгнали? – не без опасения, звучащего в голосе, поинтересовалась Сибил.

– Он взорвал свой дом, – буднично ответил Бартоломео. – И устроил пожар в деревне.

– Ого.

– Не намеренно, конечно. Но отец не хотел слушать его оправданий. Однако, позволил ему с сыном поселиться на мельнице, чтобы приносить пользу и оплатить причиненный ущерб. Он быстро отработал срок, но возвращаться отказался. Сказал, что здесь ему думается лучше и живется спокойнее.

– И все это он построил сам?

– Конечно сам.

Они подошли к низенькой двери, Бартоломео трижды постучал в нее, и она практически сразу распахнулась. На пороге стоял невысокий и совсем молодой гремлин, с ярко-оранжевыми глазами, одетый в потрепанный серый комбинезон, на передней части которого располагалось огромное количество кармашков под инструменты. На левой стороне его лица, на коже виднелись белые пятна, похожие на старые шрамы от ожогов, словно что-то раскаленное брызнуло на бедолагу. Левое ухо также было травмировано, а точнее сказать, оно лишилось своей целостности, и половина отсутствовала.

– Приветствую тебя, сын мастера, – сказал Бартоломео. – Твой отец получил наше послание?

Гремлин не ответил. Он изумленными и полными благоговейного трепета глазами смотрел на Кита и Сибил.

– Привет, – сказала девушка, и гремлин вдруг пошатнулся, как будто пьяный, при этом не спуская с нее глаз. Затем его губы зашевелились, словно он попытался что-то сказать, а как показалось Киту, повторить приветствие Сибил, но так и не издал ни звука.

– С ним все в порядке? – спросил Кит.

В следующее мгновение гремлин рухнул навзничь.

– Думаю, что он просто был шокирован встречей с вами.

– Но мы здесь уже давно, – удивилась Сибил. – Он должен был нас видеть.

– Вот еще! – услышали они хриплое ворчание, и в темном проеме, прямо над распластавшимся на полу телом гремлина, появился другой, старый и толстый. Теми же оранжевыми глазами, которыми он одарил по наследству и своего сына, гремлин мастер уставился на гостей, только в его взгляде читался не трепет, а серьезность и старческое недовольство. – Я его в деревню не пускаю! Не заслужил еще!