Гремучий Коктейль - 1

Наша форма, как описал Захар — есть облегченный вариант, который мы, скорее всего, надеваем в таком виде один раз, сейчас. Далее она будет дополнена наколенниками, налокотниками и написьниками для мужиков. Девушкам он щедро пообещал шлемы, а затем высказал горячее пожелание, чтобы они «сбрили нахер разноцветную паклю» с голов. Хмыкнув при виде тут же набычившихся дам, Мендельсон, кашлянув, объявил, что с этого мига их волосы становятся лично их половой проблемой. И, если он, Захар, увидит, что дивные кудри мешают детишкам выполнять боевую задачу, то наш элитный класс познакомится с такой непрофильной дисциплиной как стрижка сопротивляющейся женщины в полевых условиях.

Медичи ржал как конь, девушки бледнели и дрожали.

— Бегите! — тем временем выдал преподаватель физической подготовки, широким жестом указывая на стадионные круги, — Бегите, пока не скажу остановиться! Быстро-быстро! Друг другу не мешать!

— Бегом марш! — добавил откровенно веселящийся итальянец, окончательно принуждая молодежные массы к бегу.

Ну, то, что ни один из преподавателей не собирается говорить «стоп» — было понятно. Добрые дяди были настроены узнать наш уровень физического развития.

Он оказался отвратительным. Круг стадионный был длиной порядка полутора километров, так его, не запыхавшись, преодолели всего четверо. После еще половины круга, под строгие окрики обоих преподавателей, начался отвал студентов. Некоторые падали на траву в изнеможении, другие становились раком, хватая ртом воздух… обычная картина. Мендельсон, явно потеряв от такого зрелища душевное равновесие, заливисто матерился, рассказывая всем желающим и нежелающим о том, что ему подсунули полную некондицию и о том, что гораздо менее знатные студенты, проверяемые им ранее, показали куда лучшие результаты.

А я что? Бегал себе. Молодость Юджина, прошедшая в деревне, преимущественно состояла из бега, шалостей и физических упражнений. Старый гад Викардо совсем не заморачивался с дополнительным обучением парня, а, радуясь тому, что парень растет и учится почти самостоятельно, а его договор с гримуаром соблюдается, праздно бухал большую часть времени. А снедаемый скукой пацан творил свою джигурду, обрастая тугими и выносливыми мышцами. Пробежать 12–15 километров до особо рыбного пруда, а затем, с добычей, обратно, моему прототипу не стоило ничего.

Азов благодаря, видимо, своему смешному весу, осилил аж два с половиной круга, а затем, сменив колер кожи с благородно-белого на красный и вспотевший, шлепнулся на травку и притворился мертвым. Покачав головой, я покосился на сидящую на той же траве неподалеку баронессу, выглядящую ничем не лучше моего товарища, а затем поскакал дальше.

— Дайхард, отставить! Подойдите! — прозвучало после того, как я последним сделал полный круг.

Шумно отдуваясь, я приблизился к внимательно рассматривающим меня двум мужчинам.

— Хорошее питание, хорошие нагрузки были, — одобрительно встопорщил усы Мендельсон, обращаясь к барону.

— Соглашусь, — покивал тот, закладывая руки за спину, — Но — дурак дураком!

— А вот это было обидно, — заметил я.

— Ну а как вас, студент, назвать, если вы на второй день уже пытаетесь бегать с активно работающей циркуляцией? — ехидно поднял бровь итальянец, разглядывая меня как причудливую зверушку, — Вот, смотрите, ждем. Секунд десять. Вот у вас нормализуется дыхание, вот вы внезапно теряете равновесие, да? Ведет вас, да, Дайхард? Прааавильно. А сейчас усилится головокружение, после чего вы…

Я упал и мир тут же померк. Или это было наоборот?

///

Вечерний малосерийный выпуск газеты «Сплетни» порадовал петербуржцев просто умопомрачительной байкой — у мелкого ростовщика Авраама Писта по прозвищу Плясун, сбежали… деньги. Не все, речь шла лишь о монетах, но у ростовщиков как раз этого добра более чем в избытке, особенно у мелких. Так вот, укатывающиеся под душераздирающие крики еврея монеты, весело скачущие по знаменитой Золотой улице, наблюдали многочисленные свидетели, быстро становящиеся еще более многочисленными, причем, не только свидетелями, но и, в конечном счете, ловцами. Деньги, выкатившиеся из лавки, сохраняли свою бессовестно высокую прыть порядка трех кварталов, а затем, как раз в тот момент, когда полиция начала шевелиться, они прекратили свой безумный бег, начав прятаться.

В конце развеселой статьи была приписка: прямо сейчас, несмотря на поздний вечер, на Золотой улице орудуют банды беспризорников, полицейских и попов, каждая из которых преследует свои интересы. Горожане, в основном, болеют за беспризорников.

Глава 12

— Проходи, присаживайся. В текущих обстоятельствах будет лучше, если мы поговорим с глазу на глаз.

— Текущих обстоятельствах? — спросил я, усаживаясь в удобное кресло, возникшее напротив трона Эмберхарта.

— Фелиция Краммер дель Фиорра Вертадантос в данный момент занята, пытаясь удержать твою молодую и совсем неокрепшую энергетику от частичного распада, — любезно пояснил мне лорд после затяжки, — Когда ты потерял сознание, циркуляция маны вышла из-под контроля.

Ничего себе новости.

— То есть, я мог перестать быть… использовать магию? — дрогнув голосом, спросил я.

— Нет, ты бы умер, — одарили меня тяжелым мрачным взглядом, — Всё закончилось бы… даже не начавшись. Досадная ошибка.

— Да уж… — пробормотал я, не зная, что еще добавить.

— Наша общая ошибка, — удивил меня сидящий напротив великан, — Ни я, ни демон гримуара… мы не обладаем опытом подобных ситуаций. Как и ты, учитывая, сколько факторов сейчас на тебя имеют влияние. Мы упустили из виду молодость твоего тела, предыдущий опыт двух жизней и гормональный баланс.

— Двух?

— Да, — в пепельнице утонула очередная сигарета, а мрачный гигант, потянувшись, достал с дальнего конца столика парящий кофейник, начав разливать черный как ночь кофе в две материализовавшиеся на столике чашки, — Соларус был обрезанной версией тебя. Мы были уверены, что взрослый человек из такого информационно-насыщенного мира, в каком ты жил ранее, без проблем растворит и поглотит глуповатого паренька, прожившего всю жизнь в деревне. Но, хотя… ты же слушал лекцию о мироустройстве? Хорошо, тогда я начну с самого начала.

Река Жизнь, Великое Древо, Иггдрассиль. Непредставимо огромное образование в центре бытия. Оно состоит из энергии и душ разумных, слетающихся после смерти в эту точку Всего. Там души, перетекая с места на место, утрачивают память и индивидуальность, а затем, освободившись от накопленной энергии и всего остального, вновь став Искрами, устремляются на новое перерождение. Остаточная энергия их мыслей, чувств, памяти — всё это исходит от Древа, овевая миры, расположенные на пути этой энергии. Магия, эфир, эон, сила Творца — названий у неё много, но суть одна. Чем слабее воздействие этой энергии на мир, тем меньше чудес могут творить его обитатели. Я помню жизнь из мира, полностью обделенного магией, находящегося на самых окраинах бытия.