Гремучий Коктейль 6

А затем пришли американские маги.

Они просто и без затей начали бомбардировать всю территорию вокруг театра сонными заклинаниями массового воздействия, роняя и правых, и виноватых, и простолюдинов и знатных граждан. Мы от такого сюрприза еле успели удрать на Ларинен, зевая и матерясь. Еще пришлось ругаться с Германом, желавшим остаться и непременно поспать возле Ступающего по Траве, но не желающего расставаться с «бегемотом». В итоге граф всё-таки был утащен, а вот моя попытка уволочь раненного в брюшную полость вождя провалилась — Кадархиалла, вредный как своё собственное имя, спать вовсе не собирался, а, крутя в руках трофейный автомат, готовился продолжать драку с кем угодно, но не со своими принципами.

— Хороший вождь, но плохой король… — пробурчал я себе под нос, уходя в портал, раскрытый посреди кучи спящих людей.

— Это ты хорошо сказал, — послышалось мне ворчливое, но с нотками одобрения, в спину, — Потом еще в театр сходим. Мне понравилось.

Глава 14

Бизнес-партнеры, как оказалось, могут быть теми еще роялями-из-кустов, когда события внезапно принимают лихой и придурковатый оборот. К примеру, техасский граф может послужить единственным свидетелем того, что я, придя в мир Ларинен, не имел при себе такой необходимой Америке безделушки как Кадархиалла Ступающий по Траве.

Король пропал.

Совершенно никому в Нью-Йорке не нужный (кроме уничтоженных банд чернокожих, которые, как было уже совершенно ясно, были просто натравлены на эту персону), совершенно бесполезный носитель титула просто-напросто пропал, оставив после себя семь спящих вождей самых крупных племен континента. В переводе на русский — семь могучих князей с многочисленными, пусть и легкими военными силами, отвечающими за поиск порталов на всей территории страны.

Впрочем, насчет «ненужного» я погорячился. Кадархиалла был таким вплоть до момента начала бандитской войны в Нью-Йорке, а сейчас стал единственной связующей нитью, которая могла воздействовать на городских краснокожих преступников, решивших искоренить своих темнокожих конкурентов путем их тотального вырезания. В городе было введено военное положение, полиция сбивалась с ног, воюющие банды устраивали провокации, умело водя за нос стражей порядка и армию, но продолжая свои разборки.

Король был очень нужен, но его не было. Его требовали у усыпивших целый район магов, требовали у меня, требовали у стоящей на воротах моего дворца охраны. Журналисты висели на заборе как обезьяны, выкрикивая нелепости одну за другой. Даже из Общества позвонили, спросив, на кой ляд мне потребовался этот индеец и не пора бы его вернуть. Я в ответ ругался по-аристократически и отрицал вообще всё. Если бы не единогласное свидетельство вождей, спасенных в театре дворян и Германа Твинмембера — у Шарпрока точно бы стояла армия!

— И вообще, я подозреваю, что он сам куда-то ушел, — отвернувшись от окна, сказал я сидящему в кресле и попивающему свой утренний виски Твинмемберу, — Воспользовался ситуацией, а может, даже предвидел её. Или организовал.

— Хотелось бы с вам согласиться или опровергнуть, но ничего не приходит на ум, — развел руками Истинный, — Титул короля с момента последней крупной ссоры с индейцами считается лишь данью традиции, не более. Герцоги никак не тянут на парламент, но совокупно прекрасно справляются с обязанностями правителя, нареканий нет даже у недовольных. Кадархиалла никогда и ничем себя не проявлял, кроме как посещениями театра. Все в совершенной растерянности.

— Не все, — хмыкнул я, — За пять минут до того, как объявили о вашем визите, мне позвонил Заракка Хмельное Копыто, один из вождей Кадархиаллы. Знаете, чем он интересовался?

— Учитывая орду газетчиков и радистов у вас под окнами — догадаться несложно, — вздохнул техасец.

— Отнюдь. Его интересовали наши газовые плиты, ваша светлость, — хмыкнул я победно, — В огромных количествах. Причем, в вопросе цены Заракка плавал совершенно, он был готов заплатить шестьдесят два доллара за одну единицу, но при этом… как бы вам сказать, в его интонациях мне послышалась готовность заплатить и по две сотни, если мы предоставим им право приоритетной покупки всей продукции, и немедленно.

Эту самую продукцию сейчас вовсю таскали сотнями штук в соседней комнате из одного портала в другой по импровизированным рельсам, от чего стремительно теряющий ману граф и заливал неприятные ощущения алкоголем. Через пару минут его сменит одна из дочерей, развлекающихся сейчас в обществе Кристины и Пиаты, а я буду мужественно тащить весь процесс от начала и до конца.

— Мы не можем на это пойти, — твердо, хоть и с очень большим сожалением в голосе выдал Твинмембер, — Даже ради восьмиста процентов прибыли, дорогой друг.

— Конечно, не можем, — легко согласился я, — И не пойдем. Но вот откуда они узнали…?

— Вы были должны уже понять, что наша страна — самая настоящая кипящая каша, в которой возможны самые неожиданные союзы. Надо ли говорить, что у Герцогов таких союзов больше, чем у всех прочих? — грустно проговорил граф, оплакивающий потерю безумных денег, — Готов поспорить, что к концу дня, когда вы утвердили свои договоренности с Герцогами, половина Сердечника уже знала о том, что вскоре настанет.

Да уж.

Шарпрок был в осаде, что меня ни грамма не смущало — наконец-то можно было отдохнуть! Пара «бегемотов», получивших просто убийственно широкую рекламу накануне, надежно удерживали нежеланных посетителей в рамках приличия, сделанные сразу по въезду запасы позволяли нам не выходить никуда неделями, так что можно было отсыпаться с чистой совестью. Пришлось, правда, выделить комнату Твинмемберам, использующим её для того, чтобы появляться в замке за новыми партиями плит, начавших улетать как горячие пирожки. После еще одного объяснения Герцогам, наконец-то уверившимся, что я короля не крал и не брал, наша семья оказалась оставлена в покое.

Только Кристина недовольно ворчала, что её лишили удовольствия досмотреть спектакль. Правда, это нисколько не мешало ей радоваться полнейшему отсутствию поблизости некоей Дарелеи Азовой — мама Константина, появившись на чашечку кофе, моментально выяснила воцарившуюся в этом прекрасном городе обстановку, а затем, поныв у сына над ухом еще пять минут, исчезла в портале, не обещав вернуться. Кажется, сразу же после этого я видел свою жену, пританцовывающую с дочерью, которую та удерживала за ручки, но это не точно.

…и улыбка на личике Алисы мне просто почудилась. Да. Откуда мы можем знать, как она улыбается? Она ни разу не пробовала.

— Ваше сиятельство, — дождавшись, пока я останусь один, рядом со мной бесшумно возникла Анна Эбигейловна Розеншварц во всей своей мрачноватой некрасоте, — Вы должны кое-что знать.

— Да?

— Ночью в ворота постучался человек. Он был опознан Мао Ханом как ваш знакомый. Мы взяли на себя смелость уговорить Аквариуса пустить его. Он оказался легко ранен, так что мы оказали ему услуги по перевязке.