Грешки

— Значит, вы выращиваете только «Каберне Франк»? — спросил Алекс.

— Нет. У меня семь акров занято «Шенен Бланк».

Из него готовят весьма недурное белое вино с большой продолжительностью хранения. Став хозяином Мурдуа, я вскоре начал производить его. При моем дедушке здесь выращивали только «Каберне Франк».

Они поднялись по склону на другой участок, отделенный низкой каменной стеной.

— Здесь, на южном склоне, у меня самые старые лозы.

Сорт «Кло Мариньи». Дед держал эти лозы на специальной диете, подкармливая их морскими водорослями и рыбьими потрохами. Они едва не погибли, ибо отец не занимался ими. Я возродил традиции деда. — Граф улыбнулся. — Не знаю, правильно ли это с научной точки зрения, но лозы прекрасно чувствуют себя на такой подкормке.

В винодельне Стефан представил им своего мастера-смотрителя, коренастого мужчину средних лет в синей униформе рабочего.

— Месье Шарбоно — один из немногих мастеров виноделия старой школы в Турени, — сказал граф. — Почти все перешли уже на современные автоматизированные методы: используют в качестве бродильных чанов бочки из нержавеющей стали, искусственно регулируют температуру, определяют процент содержания сахара с помощью лабораторных анализов и прочее. А месье Шарбоно отщипнет виноградинку и сразу же скажет, созрела ли она.

Конечно, современные методы позволяют увеличить объем производства и, как правило, сводят к минимуму последствия ошибок людей и капризов природы. Но эффективность производства — понятие коммерческое.

Главное же — магия человеческих рук, позволяющая получить тот неповторимый букет, который способна сотворить только природа, когда ее не насилуют. Известно ли вам, что более ста семидесяти различных компонентов делают вино запоминающимся? — Перечисляя кое-какие из них, граф загибал пальцы:

— Сахар, дубильные вещества, дрожжи, минеральные соли, кислоты, эфиры, полифенолы, альдегиды…

Он показал им бочки, в которых вызревало вино, деревянные чаны для брожения и огромные круглые давильные прессы.

— Почему теперь используют бочки из нержавеющей стали? — спросила Джуно.

— Так проще регулировать температуру брожения, — презрительно ответил Стефан. — То, что делалось прежде и что мы делаем здесь до сих пор, выдерживая бочонки в холодных погребах, теперь модернизируется: применяют рефрижераторные установки. За все гак называемые передовые технологии приходится расплачиваться: качество вина ухудшается. Пословица «истина в вине», хотя и означает нечто иное. но она применима в данном случае. Пренебрегая качеством вина, мы утрачиваем его подлинность, истинность. — Приведя спутников в подвал, где выдерживались вина, Стефан продолжал:

— Виноделие — искусство, выработанное в течение двух тысячелетий. Конечно, отчасти это и бизнес. Увы, в наши дни коммерческие соображения возобладали над всеми прочими. Так же, как в современных художественных салонах, особенно в нынешней Америке. «Подлинные полотна, масло!» Да… однако имеют ли они отношение к искусству?

— Вы изобразили все весьма пессимистически, — заметила Джуно.

— Между тем дегустация показывает, что новые методы дают неплохие результаты, — проговорил Алекс.

Граф пожал плечами:

— Даже если вкус недурен, в нем обычно нет многогранности, но не это главное. Один вкус ни о чем еще не говорит. — Они шли вдоль стеллажей с бутылками. Стефан достал с нижней полки пыльную бутылку. — «Шато Мурдуа» урожая 1943 года, последнее настоящее бургундское, изготовленное в этом поместье при жизни моего деда. — Он поставил на стол бокалы и откупорил бутылку. — Оно очень быстро выдыхается. Понюхайте.

Джуно ощутила густой фруктовый аромат.

— Потрясающе! — воскликнула она. — Непостижимо!

— Восхитительно! — сказал Алекс.

Стефан налил вино в бокалы.

— Посмотрите на свет. Видите оттенок? Понюхайте букет, покрутите бокал в руке, вот так… Теперь отведайте.

— Оно не похоже ни на одно из знакомых мне вин.

Оно… — Джуно подыскивала слова. — Такое же ощущение появилось у меня сегодня утром в библиотеке, когда я писала письма… ощущение причастности к ушедшим эпохам.

— Верно, — согласился Стефан. — А что, если бы я сказал вам, что замок вовсе не древний, а построен всего тридцать лет назад с применением цемента и армированного бетона?

— Ну, — Джуно смутилась. — Замок все равно очень красивый. Впрочем, я понимаю вас.

— И самая лучшая подделка не имеет подлинности оригинала. Настоящего наслаждения она не даст. Помните: на свете нет ничего, что можно назвать «превосходной подделкой».

Алекс поднял бокал.

— За замок Мурдуа! За подлинность!

Они чокнулись и выпили.

В тот вечер Стефан пригласил гостей на ужин в трехзвездочный ресторан в Type, где собравшихся — французских аристократов и нью-йоркских магнатов — угощали самыми изысканными блюдами.

— Подбор гостей был не слишком удачен, — сказала потом Лидия Джуно и Алексу. — Все равно что смешать «Дом Периньон» и «Бэбичам».

После ужина все возвратились в Мурдуа, и там, на поляне с видом на Луару, наслаждались цветомузыкой.

За этим последовали карты, бильярд, коньяк, ликеры.

Наконец гости разошлись по своим комнатам.

— Не засиживайся слишком долго, дорогая. Утром я хотела бы поговорить с тобой, — сказала Марджори Форест дочери.

— О Боже! — Лидия изобразила ужас, когда мать вышла. — Надеюсь, она не станет рассказывать мне о птичках и пчелках?

Когда Стефан, Лидия, Алекс и Джуно остались вчетвером, Алекс сказал:

— Ну а теперь пора вручить вам наши свадебные подарки. — Он и Джуно направились наверх.

Стефан обнял и поцеловал Лидию:

— Завтра в это время ты уже будешь графиней де ла Рош. И вся эта утомительная суета останется позади.

— Мне хочется поскорее уехать с тобой. Я готова даже сбежать раньше времени.

Стефан рассмеялся:

— Твои друзья мне очень понравились.

— Правда? Я тем более рада, ибо опасалась, как бы они не показались тебе…

— Вот и напрасно, любовь моя.

Вернулись Алекс и Джуно.

Вручив подарки молодым, Джуно пояснила:

— Для Стефана у нас общесемейные сувениры, а вот для Лидии — нечто сугубо личное. Вы не обидитесь, Стефан?

— Конечно, нет, вы же старые друзья. Я не ревную…

Графу предназначались греческий кувшин для вина от Алекса и серебряная рамка для фотографии с национальным орнаментом навахо — от Джуно.

Лидия получила свернутую в рулон картину — групповой портрет трех друзей, написанный когда-то Холлисом.