Грешница по контракту

Мы так и сидим, молча, умирая от безвестности. Я не видел Катю уже полтора часа. Интересно, о чем она разговаривает с моим отцом, так долго Телефонный звонок разрывает тишину, установившуюся между нами. Высвободив свою руку из материной ладони, я снимаю трубку, видя на дисплее имя Давид. Интересно, что понадобилось от меня любимому братцу.

– Два — говорит телефон чужим, знакомым голосом. Ледяная волна ужаса, захлестывает меня в свои жуткие объятия. Я вспомнил его. Я знаю, кто мне звонит. Но ведь этого, просто не может быть. Давно похороненное прошлое, оживает, разбивая в прах мой мир. — Угадай, кто следующий.

— Я найду тебя — хриплю в трубку, чувствуя, уходящую из под ног землю.

— Ну, что ж. поиграем, мой малыш — хрипло смеется мой мучитель.

Кэт

— Садитесь, Катя — приказывает Николай Георгиевич, показывая глазами на стул. Я подчиняюсь, удивляясь, как сразу, одномоментно, осунулся и постарел этот сильный, волевой человек. — Простите, что вам пришлось пережить такое. Я представить не мог, что мой сын такое чудовище.

— Все хорошо — говорю я спокойно, но внутри все дрожит. Я только сейчас начинаю осознавать, что Давид мог сделать со мной, и от этого чувствую запоздалую, ледяную панику. Отец Дэна подает мне стакан, в котором плещется янтарная жидкость. Делаю глоток, и начинаю задыхаться. Коньяк.

— Я думаю, что у тебя есть ко мне вопросы, девочка. Не так ли? — он смотрит на меня, сквозь свой бокал, полный благородного напитка, оценивающе и, как мне кажется, немного вызывающе.

— Да, — киваю головой, контракт подписан, ждет своего часа в тумбочке моей спальни — Вы правы. Хочу. У меня есть важные исправления в ваш документ. И это будет мое единственным условием. Иначе, контракта у нас с вами не получится.

— Что, неужели я мало вам предложил? — он улыбается, но глаза строго смотрят на меня. Неприятно. Я ежусь под пристальным взглядом.

— Отнюдь — стараясь не выдавать своего страха, говорю я, и делаю обжигающий глоток

— Я хочу, что бы вы убрали из контракта пункт, в котором я соглашаюсь на его условия за деньги. Достаточно будет вашего обещания, что моя мать получит достойный уход и содержание.

— Я в тебе не ошибся, оказывается — ухмыляется Николай Георгиевич, и глаза его теплеют. — Или это какой то хитрый ход? Типа — победитель получает все? Катя, вы должны понимать, что Денис не обычен. Я думаю, вам уже понятно это. Он нам не родной по крови. Усыновленный. То, что он пережил ребенком, не выдержит ни один взрослый человек. Это не переживаемо. Невозможно. Я поклялся, что никому не позволю обидеть его, и сдержу свое обещание, чего бы мне это не стоило. И если ему сделаете плохо вы, я сотру вас в порошок.

— Я хочу, что бы вы знали — с трудом проглотив комок слез, после исповеди сильного человека, сидящего напротив меня, говорю твердо, отдавая себе отчет в каждом своем действии — Я обещаю, что никогда в жизни не причиню вашему сыну боли. Выполню все, что от меня требуется, даже без этого дурацкого контракта. Но, думаю, что не стоит лгать вашему сыну. Это не честно, по отношению к нему.

Я замираю на полуслове, когда в кабинет врывается Дэн, его лицо перекошено. И мне сразу становится понятно, что произошло, что то из ряда вон выходящее. Денис, молча протягивает отцу телефон, от одного взгляда на который, он бледнеет.

— Вызывай полицию, Дэни. Начальника охраны ко мне, быстро — твердым голосом, говорит Николай Георгиевич, откидывает смартфон и, моментально забыв обо мне, бегом покидает кабинет, в сопровождении сына.

Я смотрю на светящийся экран, и закрыв рот руками, стараюсь сдержать рвущийся из легких крик. С него на меня смотрят мертвые, словно удивленные, глаза Давида. Он лежит в неестественной позе, на дорогом ковре, рубашка распахнута на груди, на которой чьей то, недрогнувшей рукой, вырезана цифра два. У убийцы, явно, извращенная фантазия. Я все еще не могу поверить, что этот красивый мужчина мертв. Невозможно. Только спустя несколько минут начинаю слышать звуки. Надсадный крик Ольги Петровны, громкий плач Глаши и отрывистые приказы, отдаваемые твердым голосом, потерявшего сына, отца.

— Пойдем, Кити. Мы уезжаем — Дэн появляется, будто из под земли.

— Куда? — спрашиваю, понимая, что мой хозяин едва держится на ногах

— Да все равно — кричит он, — подальше. Он там не найдет нас, никогда не найдет — лихорадочно шепчут любимые губы. — Он пришел за мной. Ему нужен я. Моя семья, страдает по моей вине. Если я уйду, он их не тронет.

— Да кто, он то? — спрашиваю, понимая что Денис знает ответ на этот вопрос.

— Я думал, что похоронил свое прошлое — тихо говорит хозяин, — все так думали. Мой отец вернулся за мной из ада. Я отвезу тебя домой, и больше никогда не желаю видеть твою задницу. Ты делаешь меня уязвимым. Поняла меня? — он снова тот же нетерпимый, холодный Дэн Горячев, вот только я знаю теперь, какой он на самом деле.

— Нет — выдыхаю упрямо — я глаз с тебя не спущу Денис Горячев. Потому что люблю тебя до смерти — уже ору, колотя кулаками по мускулистой, каменно твердой груди моего мучителя, за которого, не раздумывая, отдам жизнь.

— Какая же ты дура — перехватив мои запястья, он прижимает меня к себе — дура. Самая желанная на свете идиотка — шепчет Дэн, запечатывая поцелуем мой рот.

Глава 13

2002 год. Тавда

— Отдуплиться скоро пахан — сплюнул под ноги Лось, обдав мужчину запахом застарелого перегара и вонючих папирос. Они вместе притащили Леву, так и не выпустившего из рук вещмешок, в маленькую, почерневшую избушку, скрытую в самой чаще леса. — Слышь, чушок, котелок ставь. Керосин, там возьми — приказал он, доставая из жестяной банки брикет грузинского чая, и махнул рукой в направлении лавки, на которой возлежал старый вор.

Мужчина сглотнул липкую слюну. От лютого голода свело живот. Лева стонал, уложенный на деревянную лавку, заботливо прикрытый сухой телогрейкой.

— Ну, что встал, Андрюша? — прохрипел больной, вырывая убийцу из задумчивости, — давай, «факел» скрути и вперед, или ждешь, пока подохну?

Мужчина молча достал банку с керосином, и принялся рвать газету. Руки действовали сами, словно отдельно от тела. Засыпая в алюминиевую кружку заварку, он думал не о напитке, которого так ждал блатной. Он знал, уже знал, что так рьяно оберегает Лева. Успел глянуть, пока вор валялся в отключке. Сидор был полон валюты, за которую его порвут, если найдут, конечно. Андрей мазнул взглядом по комнате. Решение пришло мгновенно. Теперь главное выбраться.

— О чем задумался, чекмарь? — весело хохотнул Лось, — Давай, дербалызнем, болезный. Дрожишь, как кутенок — сказал он, и протянул мужчине граненый стакан, полный водки, несказанно удивив его. Только сейчас убийца заметил, как продрог, тяжелый ватник, полностью пропитался ледяной водой.

— Спасибо — буркнул он, и с жадностью проглотил огненную жидкость, пронесшуюся напалмом по пищеводу.

Лева и Лось напились быстро. Вор был настолько ослаблен, что ему хватило нескольких глотков. Лось, еще долго шатался вокруг избушки, что то проверяя, и принюхиваясь, словно зверь, а потом завалился спать, прямо у порога, как сторожевой пес. Видно все черти ада решили, что сегодня его день. Мужчина встал с пола, возле лавки, и тихо заскользил по маленькой комнате.