Грешник
Шрифт:
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
СИН
Я отвожу Элли к своим родителям. Не хочу возвращаться с ней в дом Лордов, потому что там наверняка трется Амелия, ведь я так и не позвонил ей с того дня, как она ворвалась в мою комнату. И я не собираюсь отвозить Элли домой. Положив ее в свою кровать и закрыв дверь, я направляюсь в комнату сестры.
Ее дверь приоткрыта, и я сразу же вхожу. Кира сидит на своей кровати, спиной ко мне.
—
— Черт, Син, — Кира вскакивает на ноги, разворачиваясь лицом ко мне. — Мать твою, ты стучаться умеешь?
На ней обернутое вокруг тела полотенце. У нее мокрые распущенные волосы. Ее взгляд быстро мечется к двери ванной, а затем быстро возвращается ко мне.
Я делаю шаг в ее комнату.
— Что происходит? — спрашиваю я.
— Ничего, — рычит Кира. — Но ты не можешь вот так просто врываться в мою комнату.
— Дверь была открыта, — защищаюсь я. — Что ты делала?
Мое подозрение возрастает. Она что-то замышляет и не хочет, чтобы я знал. Это на нее не похоже. Моя сестра не из тех, кто что-то скрывает.
— Это не твое дело. Убирайся к черту отсюда, — она крепче сжимает полотенце и, прищурившись, глядит на меня.
— Я…
Дверь ванной открывается, и Кира, распахнув глаза, поворачивает голову, чтобы посмотреть на вышедшего оттуда мужчину.
— Эй, детка… — он переводит взгляд на меня и тихо выругивается. — Черт.
— Ты, блядь, надо мной издеваешься?! — кричу я Корбину. — Что, черт возьми, это за дерьмо? — рявкаю я. — Убирайся нахуй из ее комнаты.
— Чувак, я так…
— Не извиняйся, — останавливает его Кира. — Мы не сделали ничего плохого.
— Ты серьезно?
Не сделали ничего плохого? Похоже, что мой лучший друг трахает мою сестру. И это определенно неправильно.
— Убирайся на хрен, — я указываю на дверь, перед которой стою, затем смотрю на нее. — Когда папа узнает…
— Папа знает, — расправляет плечи Кира. — Я избранная Корбина.
Я перевожу взгляд с нее на него. Она свирепо смотрит на меня, а глаза моего друга смягчаются от… сожаления? Может, я выдаю желаемое за действительное. Как Корбин мог не сказать мне об этом? Он знает, как я отношусь к ее связи с Лордом. Это неприемлемо. Мои родители всю жизнь скрывали ее от нашего мира. Почему отец согласился на это?
— Нет, — качаю головой я и поворачиваюсь.
— Син? — окликает меня сестра, но я игнорирую ее и бегу вниз по лестнице.
Я распахиваю дверь отцовского кабинета с такой силой, что она пробивает дыру во внутренней стене. Отец встречается со мной взглядом и вскакивает на ноги
— Я тебе перезвоню, — не дожидаясь ответа, он кладет трубку.
Моя сестра вбегает следом за мной, все еще цепляясь за свое проклятое полотенце.
— Папа…
— Ты позволил ей стать избранной Корбина?! — кричу я. — Ты что, совсем спятил?
Корбин входит следом за ней, но, к счастью, он хотя бы удосужился натянуть джинсы. Я полностью игнорирую его.
— Сэр…
— О! — снова прерывает его Кира. — Значит, мы просто притворимся, что ты не трахаешь мою лучшую подругу? А я с твоим другом трахаться не могу? — кричит она мне в спину.
Я резко оборачиваюсь к ней, и мне хочется ее придушить. Он не полюбит ее. Моя сестра не похожа на других избранных. Она была гребаной девственницей. Берегла себя для брака. У нее не было такой жизни, как у Элли. Мои родители
защищали ее.— Он просто использует тебя как киску.
— Син…
— Может, это я использую его член, — скрещивает руки на груди Кира, снова прервав Корбина.
— Хватит! — рычит мой отец. — Кира, оставь нас.
— Но, папа…
— Сейчас же, — рявкает он.
Она поворачивается, волосы хлещут ее по лицу, и я удивляюсь, что Корбин тоже следует за ней, хотя его отец не прогонял. Она захлопывает за собой дверь.
Я поворачиваюсь к нему.
— Чертова избранная?
Он проводит руками по волосам, делая глубокий вдох.
— Корбин пришел ко мне с просьбой стать ее Лордом. Он хотел ее.
Я фыркаю.
— Я убью его на хрен, — рычу я себе под нос.
— Мы спросили твою сестру. Она захотела стать его избранной.
— Ты это не всерьез.
— Корбин может защитить ее как свою избранную.
— Скажи это Тайсону Кроуфорду! — рявкаю я, вспомнив, через что ему пришлось пройти в выпускном классе.
Он вздыхает.
— Случившееся с Уитни Минсон прискорбно, но я доверяю Корбину твою сестру. Я верю ему, когда он говорит, что сделает все необходимое, чтобы защитить ее.
Я опускаюсь в кресло напротив его стола. Джейс все время говорил о том, что я пропустил во время церемонии клятвы. Но Корбин? Ни единого слова. Теперь я понимаю, почему он не настаивал на моем присутствии. Он все время знал, что будет трахать мою сестру на глазах у Лордов. Теперь понятно, почему я смотрел, как Элли садилась в машину моей сестры возле дома Лордов. Я думал, что она позвонила ей, чтобы та за ней приехала, но все время удивлялся, как сестра так быстро добралась. Кира уже была там с Корбином.
Я поднимаю голову и свирепо смотрю на отца.
— Делай все, что должен, чтобы Элли стала моей избранной.
Должно же что-то быть, даже несмотря на то, что церемония состоялась. Я сделал ее своей, но я хочу, чтобы все, черт возьми, об этом знали. Я хочу, чтобы Лорды признали это.
Его глаза смягчаются.
— Истон. Николас был непреклонен, он никогда не хотел, чтобы Элли была избранной. Он не хотел, чтобы она была как-то связана с Лордами.
— Он мертв, — рычу я, от чего отец напрягается. — Он мертв с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Думаю, все изменилось.
Он потирает виски.
Я поднимаюсь с кресла.
— Ты знаешь, что ее насиловали? В течение многих лет?
Отец сжимает челюсть.
— Джеймс входил в доверие к ней. Она была ребенком, черт возьми, — огрызаюсь я.
Отец направляется к своему сейфу, вводит код, открывает его и берет коробку. Затем подходит и кладет ее мне на колени.
— Папа, — рычу я. — Ты, блядь, слушаешь меня?
— Открывай.
Я срываю с коробки крышку, и у меня перехватывает дыхание от множества лежащих в ней фотографий. Я беру одну. На ней Элли лежит лицом вниз на деревянном столе. Ей должно быть около восемнадцати. Может быть, семнадцать. Руки связаны за спиной, лодыжки тоже связаны, ноги подняты и прикреплены к рукам. Она плачет, рот заклеен скотчем. Я бросаю фотографию на пол и беру другую. Она голая стоит на коленях в комнате. На фотографии, снятой сзади, видны следы на спине и шее. Я бросаю ее и беру другую. На ней ошейник с поводком, больше ничего. Привязана к черному кресту с повязкой на глазах.