Грешники, которыми мы стали

Мы находим немного мыла, зубную пасту и щетки. Я проверяю снаружи и нахожу водяной насос, который не увидела при входе.

Мы едим все, что можем найти, не заботясь о порциях.

– О чем ты думал... – мы сидим со скрещенными ногами на кровати напротив друг друга, – когда пистолет был рядом с моей головой?

Лунный свет отражается в радужных оболочках его глаз.

– Что любой из нас может умереть в течение ближайших нескольких дней. И что я был эгоистичной задницей в течение последних двух.

– Неправда. Ты хорошо справлялся со всем дерьмом, учитывая обстоятельства.

– Мне было жаль себя, Эвелин. Я был так занят, чувствуя жалость к себе, и ты могла умереть сегодня.

– Я должна была.

– Что?

– Я должна была умереть сегодня.

Он хмурится.

– Я буду как Стелла. У них свои планы на меня, прежде чем они прикончат меня.

Он сжимает мою шею и целует. Его губы шероховатые и потрескавшиеся и отлично согревают. Мы отстраняемся друг от друга, но он не отпускает меня.

– Ты не будешь как Стелла.

– Если бы я умерла сегодня, для тебя бы было лучше, – говорю я. – Для нас, чтобы не зашло слишком далеко.

Его губы дергаются, и свет отражается в его глазах, сквозь зеленый и коричневый, как его ушибы, но почему– то гораздо красивее.

– Как думаешь, что я собираюсь сделать с тобой?

– Ты пахнешь, как рыба.

Он смеется. Ох, он действительно смеется. Я забыла, на что похож этот звук.

Когда первые лучи солнца просачиваются через окна, я иду на улицу и наполняю бассейн водой с помощью насоса. Вода все еще холодная, но я не хочу ничего больше, как быть чистой.

Он присоединяется ко мне, чтобы почистить зубы, а когда уходит, то я снимаю свою рубашку и вешаю ее на крыльцо, а затем скидываю остальную одежду и бросаю ее в наполненный таз.

Я знаю, что он наблюдает за мной, пока я стираю свою одежду обнаженная. Используя мыло из шкафа, я занимаю себя тем, что стираю каждую вещь и ополаскиваю ее, хоть и дрожу от холода. Когда я вешаю оставшиеся вещи рядом со своим свитером, то вижу, что он смотрит на меня через окно. Его взгляд перемещается вниз к моей груди в течение доли секунды. Я отворачиваюсь от него и иду к воде.

Кейси выходит на улицу.

– Я думаю, что тебе нравится мыться рядом со мной.

Я кусаю губы.

– Возможно, ты прав.

– Ты хочешь, чтобы я помог с насосом?

– Было бы здорово, – говорю я беспечно.

Я могу сказать, что он пытается не смотреть, когда наклоняется рядом со мной и качает воду в бассейн. Я складываю ладони, чтобы собрать воду и ополоснуть плечи, и умываюсь так быстро, как только возможно. И без намека на сексуальность. Я больше, чем уверена, что дрожу, как мокрая собака. Я брызгаю на него водой в попытке уменьшить неловкость.

– Если водная борьба – это то, что ты хочешь, Ибарра, я могу устроить это.

– Я бы предпочла, чтобы ты разделся и присоединился ко мне.

Мне не нужно просить дважды. Сгорбившись, он снимает с себя рубашку. Затем протягивает руку, сжимает заднюю часть моего бедра и оставляет поцелуй на верхней части моего бедра.

 Я шепчу его имя, и вдруг он оказывается в бассейне со мной, его штаны по– прежнему на нем. Его рот обрушивается на мой. Я вожусь с кнопкой на его штанах и приспускаю их.

– Почему мы снова делаем это здесь? – спрашивает он.

Я ухмыляюсь и достаю кусок мыла из воды, втирая в его грудь. Когда он смывает мыло, мы бежим внутрь. Там нет полотенец, поэтому мы вытираем себя насухо одним из одеял, что лежат на кровати. Я собираю свои волосы и завязываю их в узел.

Он тянет меня на свои колени. Я провожу пальцем по его лбу, убирая волосы.

– Я не против того, чтобы мои последние воспоминания были о тебе, – говорю я.

Я бы хотела знать его лучше. Я бы хотела, чтобы у нас была возможность сходить на свидание без угрозы, которая висит над нашими жизнями, и я могла бы слышать его смех после рассказа глупой шутки. Мы бы говорили о тех местах, в которых побывали, и о предметах, которые до сих пор изучаем в колледже. Возможно, мы бы решили, что другой человек – это хорошо, но не совсем правильно, и мы бы никогда не дошли до этого.

Он сокращает расстояние между нами и прижимается губами к моему обнаженному плечу.

Несмотря ни на что, это не было бы таким.

Все было бы без наблюдения инженера– извращенца, это произошло бы после горячей ванны в моей квартире или в хорошем отеле. Я бы пахла лавандой, а не потом и хозяйственным мылом.

У нас никогда не будет этого.

Это будет только Кейси, я всегда буду знать.

Его язык скользит по моему горлу, и он падает обратно на кровать. Когда я лажусь на него, он перекатывается и оказывается сверху, его пальцы исследует внутреннюю часть моего бедра.

Он прислоняется своим лбом к моему, наши быстрые вдохи сливаются друг с другом. Он нагло смотрит мне в глаза, когда говорит:

– Мы начнем отсюда, – а затем входит в меня.

Такое чувство, будто мы всегда были любовниками. Я выгибаю спину, когда он проводит пальцами по ней вниз. С каждым толчком я чувствую, как он ослабевает, становится более податливым, каким был после своего испытания, когда был в синяках и ранах, и сломленным. Но сейчас его отдача отличается. Он не отдает свою жизнь. Он отдается мне.

Мы переворачиваемся, и я сажусь на него. Я касаюсь его губ, и он открывает рот и кусает мой палец.

 Я двигаюсь на нем, и веки его глаз, дрожа, закрываются, он дышит рывками, как я. Он сжимает мои бедра, умоляя, чтобы я замедлилась, прежде чем он кончит. Подушечками пальцев он рисует круги на моей коже.

Я не была в таком уязвимом положении с человеком год. Никто не хотел, чтобы я чувствовала себя уязвимой с ними.

 – Ты в порядке? – спрашивает он.

Я соскальзываю с него и ложусь на спину, пытаясь избавиться от ощущения того, как он ощущался внутри меня.

– Я... гм...

– Прошло много времени, – говорит он. Это своего рода мило, что он думает, что один здесь виноват, как будто он не хорош в постели. Я на самом деле хочу, чтобы он был плох, потому что чувство, будто мы очень хорошо знаем тела друг друга, неправильное.

– Я не привыкла быть с кем– то вот так. Это... слишком.

Он поворачивается на бок, его пальцы находят внутреннюю часть моего бедра.