Грешные истины

Он врезается в меня еще раз, вырабатывая устойчивый ритм. «Черт, Элеонора, ты чертовски хорошо ощущаешься».

Удар!

«Нет!» Я кричу, изо всех сил пытаясь спастись от его власти. Я освобождаюсь от его жестоких лап и качаюсь, хватая ртом воздух, когда восстанавливаю равновесие и опускаюсь на колени у подушек .

Задница Беккера падает ему на пятки, его лицо заливает паника. - Черт, Элеонора, я причинил тебе боль? Он идет, чтобы успокоить меня, но я поднимаю руку, запрещая ему приближаться.

«Я хочу тебя видеть», - говорю я ему ровным и решительным голосом.

Его лоб в замешательстве морщится. «Я не понимаю». Он смотрит в сторону.

Думаю, из-за нас двоих мое тело расслабляется. «Я хочу видеть тебя, когда мы занимаемся любовью. Я хочу тебя поцеловать.'

Его глаза бросаются на мои, и я буквально вижу, как он пытается осмыслить мое заявление. Это не сложно. Беккер надо мной. Или даже я выше Беккера. Мне все равно что. 'Правильно.' Он, кажется, возвращает себе немного жизни и медленно, неуверенно, как будто напуган, начинает двигаться вперед, обвивая рукой мою талию и притягивая меня к себе. «Я могу это сделать», - тихо говорит он. Я чувствую легкую, веселую улыбку в уголке моего рта, потому что это утверждение говорило сам себе. Не я.

Он медленно укладывает меня, так нежно, что можно подумать, что я стеклянная, и я поднимаю ладони, чтобы обхватить его щеки. Мысли запустить свирепствует в моем сознании. Он никогда не брал так женщину? Позволить ей увидеть его, когда он занимается с ней любовью? И именно в этот момент я рассматриваю возможность того, что он вообще никогда не занимался любовью с женщиной. Это пиздец. У него не было никаких сантиментов или чувств, только грубый жесткий секс. Это все, что он умеет делать.

Мои руки выскользнуть из его лица, когда он тянет обратно. Он раздвигает мои ноги, широко раздвигая, а затем проводит несколько мгновений, глядя вниз между моих бедер. Я молчу, очень увлеченный его подходом. Это не значит, что он не знает, что делает, скорее, он не уверен в этом.

Глубоко вдохнув воздух, он наклоняется и берет свой член, медленно поглаживая стержень кулаком, когда он становится на колени между моими бедрами. Затем он опускается ко мне, направляясь ко мне, все время наблюдая за своими действиями вместо меня. От рывка контакта, когда кончик его возбуждения встречается с моей плотью, мои руки летят к его плечам. Беккер начинает физически дрожать. Он начинает потеть. Его лицо изрезано сосредоточенностью, адамово яблоко пульсирует от постоянных глотков. Он слегка толкается и закрывает глаза, позволяя безвольно повиснуть голове. Я посылаю свои руки на миссию чувства, стремясь коснуться каждого места, которое я могу сейчас видеть, когда у меня есть возможность. Мои ладони скользят по его шее с каждой стороны, на его подбородок и касаются его щетинистых щек. Но его глаза остаются закрытыми.

Он наполовину погружен в воду, пытаясь достичь полного проникновения. Он набирает силы, готовясь к финальному удару. А потом это происходит, и моя спина сильно кланяется, мой крик приветствует его в себе.

«Боже милостивый», - тихо говорит он, опускаясь на предплечья, не поднимая головы. Его лицо так близко к моему, но я не вижу его глаз. Беккер предпочитает зарыться мне в шею, когда он начинает качать бедрами, задыхаясь каждый раз, когда входит в меня. Я обнимаю его за плечи, прижимая к себе. Он силен и по-прежнему так силен в своих побуждениях, хотя и более спокойный и контролируемый, но я чувствую, что ему нужен комфорт. Мы стонем все вместе, идеально скользим вместе, чувствуя, что он меня слишком теснит. Но он по-прежнему отказывается смотреть на меня, поэтому я провожу вверх и беру его за голову, пытаясь вытащить его из укрытия. Он не двигается с места. Я сдаюсь на мгновение, а он продолжает погружаться глубоко, продолжает издавать звуки удовольствия от нас обоих. Боже, мне нужно его увидеть. Поэтому я пробую еще раз. . . и потерпеваю неудачу, за исключением того, что на этот раз он не просто держится, не позволяя мне оттащить его. Он действительно качает головой, как будто отряхивает меня.

–  Беккер ? Я сомневаюсь, но он игнорирует меня, работая еще дальше, увеличивая свое и мое удовольствие. « Беккер, посмотри на меня».

Ничего. Еще больше драйва и еще больше невероятного трения, но удовольствие ускользает с каждой секундой, когда он отказывается смотреть мне в глаза. Да, я чувствую его, но я хочу действительно почувствовать его, увидеть его, прочитать его мысли.

« Беккер». Мое разочарование растет из-за его настойчивых упорных отказов. « Беккер, пожалуйста», - кричу я.

Он перестает колоть, замирает надо мной, тяжело дышит мне в шею. Он все еще зарыт по яйца глубоко, пульсируя во мне. Но он ничего не говорит.

«Почему ты не смотришь на меня?» - спрашиваю я, пытаясь вырвать его из своего тела. Это невозможно. Он слишком тяжелый. «Черт побери, Беккер». Мои извивающиеся движения становятся хаотичными, и, прежде чем я это осознаю, я резко дергаю свое тело, начинаю терять рассудок. Он прижал меня к месту. Я никуда не пойду, если он мне не позволит. 'Отпусти меня.'

'Стоп.' Его мягкий приказ прорывается сквозь суматоху моих мыслей. 'Пожалуйста остановись.'

Я немедленно делаю его тихую мольбу, помогая унять мое недовольство строительством. Мои внутренние стенки сжимают его член, мои мускулы сокращаются без инструкции, вызывая встречный импульс, но теперь нет никакого удовольствия. Просто путаница. «Почему ты не смотришь на меня?» Повторяю, обнимая его за спину. Я могу различить кончики чернил на его плече, очерчивающие компас его гигантской татуировки. Я чувствую себя обязанным мягко обвести края, проводя пальцем по чернилам, все еще очарованный этим гигантским произведением искусства.

'Так как.' Он дышит тяжело, глубоко и неконтролируемо. Затем он рычит и поднимается, вырываясь из меня так быстро, что я вздрагиваю и свожу ноги вместе. 'Так как . . . ' Он встает с кровати и начинает ходить, раздражительный и напряженный. Я с беспокойством наблюдаю.

'Что?' Я спрашиваю. «Разве я не достаточно хороша для тебя?»

Он усмехается с отвращением к моему предложению. «Не будь дурой, Элеонора. Ты прекрасна. Везде.'

'И что?' - кричу я, чувствуя, как снова теряю контроль.

Он останавливается и расстроенной рукой протягивает его волосы, глядя на небеса за помощью. «Черт возьми». Он смотрит на меня большими круглыми глазами. Это заставляет меня отшатнуться, насторожиться. «Потому что», - снова начинает он, обвиняюще указывая на меня пальцем. «Если я посмотрю тебе в глаза, пока нахожусь внутри тебя», - он тяжело вздыхает, сглатывая и вспотев. С каждой секундой он становится все более и более возбужденным. Затем он рычит и прыгает прямо в царство безумия, его кулаки сжимаются и поднимаются к голове, сильно ударяя по вискам. Мои глаза расширяются, когда он выравнивает на меня лицо, полное напряжения. «Потому что, если я смотрю тебе в глаза, когда я внутри тебя», - кричит он. «Я влюблюсь в тебя, черт возьми!»

Если бы я стояла, я бы упала.

«И никому из нас это не нужно», - заканчивает он, снова начиная шагать, его гнев превращается в смех, а его истерика - до безумия. Его забавляет абсурдность такой мысли.

Я закипаю от негодования, гнева, боли. Что, черт возьми, он обо всем этом думает? Какого хрена он затащил меня обратно в Лондон? Все эти слова и жесты? Они ничего не значили? Он чертовски отрицает, а я чертовски зла.

'Это очень поздно!' Я кричу, все мои эмоции вырываются из меня прежде, чем я успеваю это остановить, рассказывая ему все по буквам, вызывая головокружение от уровня децибел собственного голоса.