Грешные мечты

— Я высажу тебя в Торрисхеме и распоряжусь, чтобы тебя отвезли домой, — холодно сказал Синклер.

Она близко наклонилась к нему. Ее глаза лихорадочно блестели.

— Если ты высадишь меня, я последую за тобой до самой Шотландии. И буду по дороге всем рассказывать, куда и зачем я еду.

— Ты не посмеешь!

— Не посмею? Ты забываешь о том, что я дочь своего отца и могу заговорить зубы любому. Я отличная рассказчица, и с моей подачи очень скоро разгорится невиданный скандал.

Эти слова не были бравадой, Синклер хорошо помнил содержание письма, которое совсем недавно привело его в ярость. У Юджинии был талант интриганки.

Синклер боялся оставаться один на один с Юджинией. Его все еще тянуло к ней. Он понял это на званом ужине в доме майора Бэнкса. Сила чувств, которые он испытывал к Юджинии, пугала его. Он понимал, что ему нужно избавиться от ее присутствия.

— А как же твоя репутация, Юджиния? — спросил он. — Доброе имя моей сестры будет навеки запятнано позором. Но и твое пострадает. Ты этого добиваешься?

— Прежде моя репутация тебя не интересовала. Ты настойчиво пытался склонить меня к сожительству, то есть, выражаясь твоими словами, запятнать меня несмываемым позором. Не понимаю, с чего это теперь ты печешься о моем добром имени?

— Это разные вещи, — промолвил Синклер, откидываясь на спинку сиденья.

Ему было не по себе.

— Ну хорошо, скажу честно, — нетерпеливо произнесла Юджиния. — Меня не волнует собственная репутация. Надо вернуть домой Терри и твою сестру — сейчас это главное. Я хочу помочь тебе, Синклер. Ты можешь не разговаривать со мной, не обращать на меня внимания. Но я должна участвовать в поисках брата. Я не могу сидеть дома сложа руки и ждать, ты же меня знаешь.

Синклер тяжело вздохнул:

— Знаю.

Синклер не хотел, чтобы она ехала с ним. Он мог бы возразить ей, найдя множество аргументов, но Юджиния вряд ли прислушалась бы к ним.

Более того, он чувствовал, что начинает колебаться. Юджиния как будто почувствовала это и перешла в наступление.

— Прошу тебя, Синклер, — умоляющим тоном произнесла она. — Я не смогу жить дальше, если не попытаюсь вернуть эту парочку домой. Я знаю брата, в душе он добрый парень. И не хочу, чтобы вся его дальнейшая жизнь была омрачена глупым поступком. Уверена, что ты испытываешь к сестре те же самые чувства. Давай действовать вместе, сообща, как… одна команда.

Юджиния говорила искренним проникновенным тоном, и Синклер поверил ей. Но тут же спохватился. Он прекрасно знал, как искусно Юджиния умеет лгать и притворяться.

С тихим стоном он покачал головой:

— Юджиния, мне кажется, ты не понимаешь, на какие трудности обрекаешь себя. Я не буду останавливаться для того, чтобы поесть горячего супа или подремать часок в номере на постоялом дворе. Я буду мчаться вперед, не теряя времени, чтобы догнать Терри и Аннабеллу прежде, чем они пересекут границу. Никаких уступок слабостям прекрасного пола от меня не дождешься!

— Я и не прошу уступок! — упрямо вскинув подбородок, заявила Юджиния.

Взгляд Синклера упал на ее саквояж.

— Это все твои вещи?

— Да, если не считать ящика с чайным сервизом и лучшего столового белья из запасов моей матери.

— Не время шутить, — осадил ее Синклер.

— Прости, — с виноватым видом, который вполне можно было счесть притворным, промолвила Юджиния. — У меня дурацкая привычка шутить в самое неподходящее время.

— Ты должна сдерживать себя, по крайней мере пока длится наше путешествие.

Губы Юджинии тронула лукавая улыбка. Она поняла, что победила в этом нелегком сражении.

Синклер больше не проронил ни слова, и в салоне экипажа повисла тишина. Юджиния не пыталась нарушить ее. Забившись в угол, она расположилась в нем поуютнее. Украдкой взглянув на нее, Синклер увидел, что ее глаза закрыты. Юджиния спала, подложив руку под щеку.

Некоторое время Синклер разглядывал Юджинию сквозь полуопущенные ресницы. Ему нравилась игра света и тени на ее безмятежном лице. Синклер не понимал, почему в конце концов согласился взять Юджинию с собой. Неужели ее доводы были столь убедительны? Возможно… Но скорее всего он уступил потому, что в душе стремился именно к этому.

Юджиния понимала, что чем меньше она разговаривает со своим спутником, тем лучше. У Синклера по крайней мере не было повода бросать на нее гневные взгляды или с высокомерным видом кривить рот в презрительной усмешке. Юджиния боялась, что однажды, когда он в очередной раз надменно усмехнется, ее терпение лопнет и она залепит ему пощечину. И что тогда с ней будет? Герцог наверняка выбросит ее из экипажа.

Два-три раза они останавливались, чтобы сменить лошадей. И во время одной из остановок перепуганная появлением знатного гостя служанка с выпученными от страха глазами подала им в холодной, нетопленой комнате постоялого двора ветчину, теплый хлеб и сливочное масло. Юджиния едва успела проглотить бутерброд, как Синклер снова вскочил на ноги и стал нетерпеливо расхаживать по комнате, давая ей понять, что пора отправляться в путь.

Юджиния впервые ехала в столь удобном, комфортабельном экипаже. У него были прекрасные рессоры и обитые кожей сиденья с мягкой спинкой и подголовниками. Тем не менее, путешествие становилось все более тягостным. От постоянной тряски и тревоги за брата у нее урчало в животе. У Юджинии не было времени написать родным даже короткую записку, не было возможности умыться, переодеться, причесаться, наконец! Она боялась, что если она уединится во время остановки, чтобы привести себя в порядок, Синклер воспользуется удобным случаем и бросит ее на постоялом дворе.

Юджиния задавалась вопросом: почему герцог все же согласился взять ее с собой? Возможно, он придумал какое-то ужасное наказание и подвергнет ему Юджинию, когда придет время. Она хотела прямо спросить его об этом, но опасалась, что он не скажет ей правды, а только снова надменно скривит рот.

Они упорно продолжали хранить молчание.

Во время следующей остановки Синклер разговорился с владелицей постоялого двора, а потом долго беседовал о чем-то с Робертом, своим кучером. Юджиния, воспользовавшись удобным случаем, прогулялась по двору, размяла затекшие ноги и подышала свежим воздухом. Только что прошел сильный дождь, и с карнизов на булыжники, которыми был вымощен двор, струйками сбегала вода. Одну из образовавшихся луж облюбовала утка с выводком утят. Юджиния не сдержала улыбки, наблюдая за этим семейством, с наслаждением плескавшимся в воде.

Неожиданно кто-то сзади вцепился в ее предплечье, и Юджиния вздрогнула всем телом. Это был Синклер. Он не щадил ее нервы. Его суровый вид говорил о том, что ему не до галантности и сантиментов.

— Терри и Аннабелла проехали здесь прошлой ночью, — сообщил он. — Их лошади во многом уступают моим, поэтому, надеюсь, мы их скоро догоним.

Юджиния почувствовала облегчение, впрочем, тут же сменившееся тревогой.

— А что, если они знают о погоне? На этой дороге оживленное движение. Возможно, кто-то из проезжающих сообщил им, что за ними гонятся. Они могут свернуть на другую дорогу, поехать в другом направлении…