Грешный

— Это… не просто грабители. Их главный… это Нарзай, он родич начальника королевской тюрьмы, и по головке за него не погладят.

Я мысленно выругался, но меч опускать не стал:

— Ты не ответил, кто отправил тебя следить за мной и зачем.

— Я всё расскажу, господин. Я всё расскажу, но не здесь, — зачастил мужичок. — А сейчас, я вас умоляю, нам надо бежать.

— Куда?

— Всё равно. Нельзя, чтобы нас застали около трупов.

— Ладно, — кивнул я через секунду. — Но предупреждаю. Тебя я запомнил. И если понадобится, достану хоть со дна моря.

— Да-да, господин. Я вас понял. И я не собираюсь скрываться. У меня есть к вам дело, я расскажу о нём позже. Только скажите, где и когда вас найти, и я подойду куда нужно.

— Сегодня вечером. В таверне гостиницы «Кот и конь», — убрал я клинок с его горла и указал на конец проулка. — А теперь двигай отсюда, и чтобы до середины вечерней чаши я о тебе бы ни сном, ни духом. Понятно?

— Да, господин, — толстячок шумно выдохнул, потрогал шею рукой и, поняв, что никто его больше не держит, бросился в темень проулка.

Я кинул меч в ножны и двинулся следом. Засады, а заодно и свидетелей не опасался. Спецзрение продолжало работать, и всякий, кто спрятался бы среди кустов и деревьев, определился б на раз…

* * *

Комнату в гостинице «Кот и конь», чтобы не привлекать внимания, я снял на неделю. Как и обещал десятник Гарлан, при упоминании его имени мне сделали скидку аж в полтора рашта, в результате чего постой и питание составили вместе ровно семь раштов. В полтора раза меньше, чем если платить каждый день.

Хотя, если честно, куковать в Витаграде целых семь суток я, конечно, не собирался. День, два… максимум, три… Как только найду того, кто поможет попасть в Святилище, так сразу и двинусь на юг. Ведь в моём случае каждый потерянный день означал сокращение срока, в который требовалось уложиться. Капли в клепсидре капали неумолимо, и время, отмеренное бывшей невесте Ашкарти, утекало в вечность практически так же, как на известнейшем полотне Сальвадора Дали «Постоянство памяти»…

В таверну при постоялом дворе я спустился минут за двадцать до середины вечерней солнечной чаши. Уселся за столик возле окна, получил от подавальщицы уже оплаченный ужин и принялся есть. Есть и ждать.

Мой конфидент оказался достаточно пунктуальным. В дверях он появился тютелька в тютельку, как договаривались. Окинув глазами зал, он на секунду остановил взгляд на мне, но, сделав вид, что мы не знакомы, двинулся к стойке с напитками. Что он там себе заказал, я не видел, да и не особо присматривался. Просто сидел за столом, потягивал из глиняной кружки тёплое (и жутко противное) пиво и поглядывал на притулившегося у барной стойки Шибура.

Тот просидел там чуть больше пяти минут. После чего поднялся, расплатился с хозяином и нетвёрдой походкой направился к выходу. На этот раз его путь пролегал мимо моего столика. Очутившись рядом, он вдруг споткнулся и, чтобы не упасть, ухватился рукой за столешницу.

Я даже бровью не повёл в его сторону — мало ли местных пьянчуг посещают сие заведение.

Толстяк же, пробормотав под нос что-то нечленораздельное (вероятней всего, извинения за неловкость), двинулся дальше. Когда он скрылся в дверях, я наконец допил своё пиво и тоже поднялся из-за стола. Смятый бумажный шарик, который Шибур уронил на соседний стул, перекочевал в мою руку незаметно для окружающих. Развернул я его только на улице.

«Два дома направо. Высокое дерево», — гласило послание.

Через два дома направо и вправду росло высокое дерево, а под ним — я напряг зрение — темнела чья-то фигура.

Когда подошёл ближе, фигура махнула рукой и засеменила дальше по улице. Я двинулся следом. Эти «шпионские игры» выглядели довольно смешными, но — кто я такой, чтобы их запрещать. Нравится господину Шибуру и его нанимателям в них играть, пусть играют и дальше, авось что-то и выйдет.

Минут через пять постоянно оглядывающийся толстяк снова махнул рукой и завернул в какой-то тупик. Мне даже интересно стало, там меня уже ждут («Ага! Двое с носилками, один с топором») или всё-таки можно будет обойтись без членовредительства?

В тупичке горел одинокий фонарь. Пламя обычной свечи за слюдяным обрамлением пылало ровно, но света почти не давало, как, впрочем, и тени. За чахлыми кустиками никто как будто не прятался. Шибур был один. Ну, просто удивительная беспечность… три раза ха-ха…

— Рассказывай, что хотел! — скомандовал я, положив руку на меч.

Толстяк опасливо зыркнул по сторонам и быстро проговорил:

— Если я не ошибся, вас… эээ… вас зовут Краум. Господин Краум из Ривии.

— Ну… предположим. И что?

— Нет-нет, ничего. Я просто уточнил, — замотал головой Шибур. — Всё дело в том, что… эээ… Прежде, чем говорить о деле, я хотел бы узнать, для чего вы в Ларанте? Ну, в смысле, чем бы я мог помочь вам? Ну, кроме денег, конечно.

— Для чего я в Ларанте? — поднял я бровь. — А ты разве не слышал мой разговор со стражниками у ворот?

— Ну… эээ… — замялся толстяк.

— Что эээ? — передразнил я его.

— Ну, в общем, да. Я кое-что слышал, — кивнул покаянно Шибур, — Но опять же, хотел уточнить. Если вам, в самом деле, надо на юг, в Святилище, то…

— Мне в самом деле надо на юг, в Святилище, — не стал я отнекиваться.

— Прекрасно! Это просто прекрасно! — просиял собеседник. — Тогда я и вправду могу помочь вам. А ещё заплатить. Очень хорошо заплатить. Вот этим, — он вынул из-за пазухи холщовый мешочек и показал содержимое.

В неярком свете свечи переливались отблесками маленькие кристаллические пирамидки.

— Кристаллы сапбри? — не смог я скрыть удивления.

— Они самые, — ухмыльнулся Шибур. — Здесь десять штук. И это только аванс. Еще столько же вы получите по окончании дела. А потом тут же получите сопровождающего на юг и рекомендательное письмо от Совета Ларанты для главной жрицы Святилища.

— Понятненько, — почесал я несуществующую бороду. — И что же я должен сделать для этого?

Шибур нервно поправил ворот, покрутил шеей…

— Вы, наверное, уже слышали про указ нашей королевы о чужестранцах?

— Про обращаться вежливо и обид не чинить?

— Да.

— Слышал.

— Отлично! — потёр руки толстяк. — Скажу даже больше. Поскольку в нашей столице чужеземцы появляются редко, королева не преминёт пригласить вас на аудиенцию. Как только узнает, так сразу и пригласит. Говорят, она очень интересуется жизнью в других краях. Расспрашивает об обычаях, о традициях, об экономике и политике… В общем, о чём угодно. Такие беседы, бывает, длятся по два-три часа, а бывает, и больше, если собеседник оказывается интересным. И мы можем сделать так, что она узнает о вас завтра утром и, соответственно, пригласит к себе в тот же день.