Грешный

«Р-р-да!» — облизнул морду зверь.

«Уходим».

Напарник негромко рыкнул и поднялся с земли.

— Не советую, — погрозил я пальцем десятнику, осторожно потянувшему меч из ножен.

«Малыш» мгновенно оскалился, рука десятника замерла. Своими размерами клыки моего «скакуна» почти не уступали клинкам здешних стражников…

И, кстати, их стало меньше. Стражников, в смысле, а не клыков. Сейчас возле входа в Святилище помимо десятника остались лишь пятеро служек в рясах. Двое бойцов, что сопровождали меня от самых ворот, куда-то исчезли. И взгляд, которым сверлил меня их начальник, мне нифига не понравился.

«Частокол перепрыгнуть сумеешь?» — поинтересовался я у Малыша, забравшись к нему на спину.

«Р-р-рлхко».

«Отлично. К воротам тогда не пойдём. Свернём чуть пораньше. Я сообщу».

«Хр-р-ршо».

Через посёлок мы двигались, словно кортеж с вип-персонами. Возглавляли колонну я и Малыш, следом вышагивали служители в рясах, за ними десятник, замыкали процессию жрицы.

Что опасения не напрасны, я понял, когда в конце улицы показались ворота. Перед ними уже выстраивались с десяток копейщиков, а по бокам занимали позиции арбалетчики. Единственный способ успешно противостоять священному зверю и жрице высокого ранга. Спереди плотный копейный заслон, по флангам стрелки, сзади удары магией и ближний бой на мечах.

Тот десятник, что командовал стражей, оказался не таким уж и рохлей, каким выглядел поначалу. Подозрительность вкупе с соображалкой сработали в нужную сторону. Превентивные меры он принял, ещё когда мы с Фарьяной мирно общались в Святилище. Отправил гонцов в караулку, договорился со служками Храма и попытался устроить ловушку для гостьи из Витаграда. Подморозить, как говорится, сложившуюся ситуацию, пока начальство отсутствует. До выяснения. Ибо кто знает, какие реальные цели преследует столичная жрица. Тем более что извиниться потом, если слегка «перебдел», значительно проще, чем отвечать перед следствием за собственное бездействие.

«Давай!» — скомандовал я Малышу, когда мы поравнялись с идущим вправо проулком.

Кототигр мгновенно метнулся к проходу между домами. Вслед тут же полетели парализующие заклятия, и если бы не они… точнее, если бы не полученная от них маг-энергия, я точно не удержался бы на кошачьей спине. А так — сварганил себе из чужого колдунства «ловкость» и «легковесность», и — вуаля! — намертво, будто клещ, прицепился к своему «скакуну». Так что пока он мчался к ограждающему посёлок забору, меня лишь мотало из стороны в сторону, словно плащ на плечах голливудского бэтмена, который не то что сорвать, но даже запутать как следует невозможно.

До конца переулка мы домчались секунд за пятнадцать. Вылетели к бревенчатому частоколу метрах примерно в ста от ворот. И сразу же получили парочку арбалетных болтов в защитную плёнку. Воротные стражники оказались достаточно шустрыми — успели сориентироваться и попытались остановить нас. Тщетно, конечно. Но попытка зачётная.

Убивать их мне не хотелось. Они просто делали то, что должны.

«Не надо! — рявкнул я Малышу, уже изготовившемуся рвать внезапных противников. — У нас другие заботы!»

Тигрокот недовольно рыкнул, но подчинился.

Высота частокола помехой не стала. Через забор мы перемахнули играючи. Речушка, что отсекала посёлок от джунглей, нас тоже не притормозила. Её даже переплывать не потребовалась. Малыш одолел её в два прыжка. Сперва на торчащий из воды камень, а дальше на сломанный ствол какого-то дерева, рухнувший в воду у самого берега.

Позади что-то громко кричали опростоволосившиеся стражники, но я к ним уже не прислушивался. Мы с Малышом «растворились» в лесу, угнаться за нами не мог ни один из здешних охотников…

* * *

На привал мы остановились часа через три. Как раз тогда, когда закончилось действие обоих заклятий: «ловкости» и «легковесности». Срок достаточно долгий, с рунными артефактами не сравнить — спасибо подпитке энергией от камня Байаль, что внезапно «проснулся» у меня за грудиной и помог не свалиться с несущегося по джунглям зверя.

Хрен знает, как этот осколок драконьего средоточия сумел догадаться, что мне позарез нужна маг-энергия, но факт остаётся фактом: он помог мне именно в тот момент, когда я нуждался в нём больше всего. Причём, не впервые. Сегодня это случилось трижды. Сперва у Священного камня, затем возле выхода из Святилища, а дальше во время безумной гонки по лесу.

Нет, проявлением разума его действия я конечно же не назвал бы, но… что-то разумное в них и правду просматривалось.

Поведение примерно такое же как у хорошей собаки, понимающей своего хозяина с полувзгляда, без всякой команды…

Или это моё мысленное общение с Малышом на него так подействовало?..

Пока мы мчались сквозь лес, я успел много о чём передумать. И когда наконец-то остановились, выложил это всё Малышу. Часть как обычно — словами, часть — образами. Последние кототигр воспринимал существенно легче. Поэтому и отвечал, в основном, тоже «картинками».

То, что мне не удалось найти в местном Храме то, что искал, Малыша действительно огорчило. И хотя я не просил его помогать мне и дальше, он всё же сказал, что готов двинуться вместе со мною на север. Туда, куда, если верить Фарьяне, погибшая королева отнесла хранившееся в Святилище «Око демона». Для чего мне нужна эта магическая пирамидка, я поведал напарнику через серию образов — своего рода комикс о моих «приключениях» сначала в Империи, а затем и на Западном континенте.

Улица в Шаонаре, пленение, побег, хутор Алмы, скитания по дорогам и весям, каторга, новый побег, встреча с Туром и Ликой, Рейна, поход в Пустоград, Пирамида желаний, бесформенный, сухопутные и морские сражения, схватка с двуликим властителем великой Империи, гибель друзей и любимой женщины, очередной плен, встреча с Алиной, путешествие через море, негодяй Пирапалус, Зелёное королевство, суд, приговор… Свой родной мир я Малышу не показывал. Он бы этого просто не понял. Для разумного зверя это было слишком абстрактно. В его понимании чужие миры — это всё, что ему непривычно, чего он не знает, не видел и где не живут его родичи. Поэтому, собственно, я и показывал всё в виде сказки — красивых и не очень картинок, наполненных собственными и чужими эмоциями по самую маковку.

Малыш реагировал, как положено. Взрыкивал и дёргал хвостом, когда видел моих врагов. Потешно закрывал морду лапами и потихоньку подглядывал, когда дело касалось моих отношений с дамами. Жалостливо поскуливал, когда погибали мои друзья и соратники. Скалился и возбуждено подпрыгивал, когда на «экране» вскипало очередное сражение…

Простые и честные переживания, адекватные и предсказуемые реакции…

Тигрокот откликался на всё, что видел, на все мыслеобразы, что транслировались в его голову.

Именно этого я, в общем, и добивался, когда отказался от слов, отдав предпочтение визуальному ряду… И это отнюдь не являлось манипуляцией. Я бы не опечалился и уж конечно не возмутился, если бы после показа он заявил бы, что останется в джунглях, что не пойдёт на север вместе со мной и не станет искать там утерянный артефакт.

Но он не стал это заявлять. Он сказал совершенно другое:

«Кр-р-ристалл! Пр-р-риключения! Др-р-рака! Р-р-рда!»

Он был действительно очень и очень молод…