Грезы наяву

— Я никогда и не думала, что они целыми днями будут сидеть на коврике и играть в тихие игры…

Алекс достал для младшего племянника большого деревянного солдата, а старшего посадил на расписную лошадку с мочальной гривой. Младшему немедленно захотелось туда же.

Алекс отступил и сложил руки на груди, предлагая Эвелин разрешить проблему. Она огляделась, взяла с другой полки большой яркий мяч и положила на пол перед плачущим малышом. Слезы у него тотчас высохли, в глазенках вспыхнул интерес.

— Тактика уступок? Очень эффективно… А не боишься, что потом придется уступать и увиливать всю жизнь?

На щеках у Эвелин вспыхнул румянец, она отвела взгляд. Старший Маклин соскочил с лошади и тоже кинулся к мячу.

Оба с воплями принялись толкать мяч по полу, и тут в комнату вбежала няня, спасая Эвелин от необходимости отвечать.

Когда следом за ней вернулись Элисон и Джейкоб и все сэндвичи были распределены, Алекс откланялся:

— Мне жаль, но меня ждет Фарнли. С удовольствием помог бы вам размазывать джем по щекам, но… дела.

Он слегка поклонился и, держась очень прямо, широкими шагами вышел из комнаты.

Эвелин проводила его таким влюбленным взглядом, что Элисон не удержалась:

— Да, иногда он просто великолепен. Всегда придумывает для мальчиков какие-то ужасные прозвища, делает вид, что дети его вообще не слишком интересуют, но они его обожают. А детей не обманешь. Они прекрасно чувствуют, когда их любят. И обрати внимание, как быстро он появился, когда отсюда донеслись крики. Человек, который не любит детей, и не подумал бы прийти.

Эвелин посмотрела на карапуза у себя на коленях, который вдруг решил, что откусывать сразу от двух сэндвичей гораздо лучше, чем от одного.

— Я и сама это понимаю, но услышать от других так приятно… Своей напускной холодностью он защищается от боли. На самом деле он добрый и заботливый, только не хочет показать.

— Вот и прекрасно, что понимаешь. — Элисон стерла джем с подбородка сына. — Я просто беспокоилась. Иногда с Алексом очень нелегко…

Эвелин рассмеялась, когда ее подопечный попытался слизнуть ускользающий джем у себя с подбородка. Может, ей и не суждено наслаждаться такими моментами долгие годы вместе с Алексом. Но сейчас она была счастлива.

Когда с джемом справились, она опять обратилась к Элисон:

— Он мне рассказывал, что вы… не совсем, как другие. Теперь я понимаю, что он имел в виду. На самом деле он очень гордится, что у него есть вы.

— А, мои лунные мечты, — рассеянно отозвалась Элисон. — Алекс полагает, что о том, чего не может быть, не стоит и мечтать. Так думают почти все мужчины. И все же все мечтают… Иначе невозможно жить… Вот почему он думает, что я тронутая. А я — просто мечтательница…

— В таком случае я, наверное, тоже — Эвелин передала няньке своего непоседу, которого явно пора было умыть, и поднялась из-за стола. — Как ты думаешь, твой муж и ваш семейный адвокат согласятся выслушать меня?

Элисон не казалась особенно удивленной. Отирая руки сына влажным полотенцем, она без колебаний ответила:

— Я передам ему твою просьбу. Мне жаль, что отец болен и не сможет сам помочь, но Рори возьмется за это с удовольствием.

Эвелин стоило немалых душевных сил решиться на этот вопрос. До самого момента, когда были произнесены слова, она не знала, стоит ли это делать. Невозмутимость Элисон несколько смутила ее. Но слов было уже не вернуть.

Да и откладывать дольше не имело смысла.

Глава 27

Накануне Рождества Алекс вернулся домой пораньше. Но только для того, похоже, чтобы увидеть отъезжавшего от крыльца Хэндерсона. Пальцы Алекса сами собой вцепились в пакет, который он хранил у себя на груди, как будто вся его ненависть сосредоточилась вдруг на этих бумагах. Нужно все-таки сказать Эвелин, чтобы держалась подальше от своего адвоката. Алекс думал, что просто выгнать Хэндерсона из дома будет достаточно, но тот оказался настырнее. Может, давно стоило передать бумаги властям, и черт с ним, с семейством Аптонов? Награды за благородство ждать все равно не приходилось.

Но беда была еще и в том, что он сам оказался невольно связан с контрабандистами. Сначала нужно закрыть им доступ на свои корабли, на склады Эвелин. Это главное. Потом еще эти обвинения против Эвелин… Кроме того, новости из колоний приходили одна тревожнее другой. Все это, вместе с необходимостью решать текущие проблемы такого обширного предприятия, как «Грэнвилл Энтерпрайз», сплеталось в запутанный клубок. Такой в один день не распутаешь.

Он все же выкроил время, чтобы купить всем подарки к Рождеству, но теперь думал, что лучше бы использовал это время, охраняя двери собственного дома.

Едва сдерживая гнев, Алекс вошел в холл и столкнулся с Рори и семейным адвокатом. Не требовалось много ума, чтобы по выражению их лиц догадаться, что разговор шел о нем. Алекс выругался про себя и с вежливой улыбкой ждал, пока они подойдут. Разговор с Эвелин опять откладывался.

Рори крайне редко выражал свои чувства по отношению к партнеру, но тут с улыбкой похлопал Алекса по плечу:

— Решил наконец передохнуть? Работать не с кем, все закрыто перед Рождеством?

— Да, что-то вроде того. А что тебя привело сюда? Не пора ли быть дома и распевать с женой рождественские гимны? Думаю, и мистер Фарнли работает на нас вполне достаточно, чтобы иметь право отдохнуть в праздники.

— Я уже собрался домой, — заверил Фарнли. — Очень рад был ближе познакомиться с вашей супругой. Замечательного ума женщина. Поздравляю вас! Другие на вашем месте могли бы и не заметить этих качеств.

Да, учитывая то, что наследники графских титулов и не подумали бы искать себе жену там, где нашел он, усмехнулся про себя Алекс. С другой стороны, не многих светских красавиц прельстил бы брак с человеком, который, как ни суди, занимался торговлей. Граф, правда, называл это «инвестированием», но для него, может, так и было. Он сделал свое состояние и не особенно стремился заработать еще. У Алекса положение было другое. Основная часть наследства после смерти отца Эверетта отошла к Элисон. А со смертью самого Эверетта почти все его состояние перейдет к Дейдре и его дочери на Барбадосе. У Алекса останется только то, что он сам заработает. Поэтому ему ничуть не казалось странным, что и жену себе он выбрал из «трудящегося сословия».

— Эвелин и я прекрасно подходим друг другу, — ответил он самым серьезным тоном.

Он, правда, не понял, что здесь делали Рори и Фарнли и почему разговор коснулся Эвелин, да ему было и не до того.

Они тоже, казалось, очень спешили, и Алекс не стал их задерживать. Как только за ними закрылась дверь, он быстрыми шагами устремился по лестнице наверх. Ему хотелось посмотреть в лицо этой женщине, которая только что, почти на глазах у мужа, распростилась со своим воздыхателем.

Он вошел через гостиную, пытаясь застать Эвелин врасплох. И это у него получилось, она обернулась и вздрогнула, все еще держа в руках какие-то бумаги, которые собиралась положить в секретер. Осознав, кто перед ней, она все же засунула бумаги в ящик и заперла его.