Грифон

— Злая ты! — вздохнув, коротко констатировал я, и под бодрый стук стрел в дверь хижины стал размышлять о наших перспективах. А они были неутешительными. До нас рано или поздно доберутся. Несколько стрел уже влетело через крохотные окошки, затянутые каким-то мутно-серым, почти непрозрачным материалом, как будто утверждая меня в мысли о бренности всего сущего — даже могучего мага и его рыжеволосой жены.

Я аккуратно подошел к двери и закричал в щель, одновременно высунув руку. После высовывания — быстро забрал ее обратно, и вовремя, — пара стрел тут же воткнулась туда, где до того находилась эта самая рука. «Кучно стреляли, на „пять“!» — подумал я, и снова сделал вывод — мы попали.

Внезапно у меня появилось странное ощущение, как будто в теле засвербило, зазудело, такое было тогда, когда я, правда, не по своей воле, преобразовывался в грифона. Сейчас пока что я этого делать не хотел — вдруг Василиса напугается. Но делать нечего — быстро объяснив ей, что почем, попросил отвернуться. Она так и поступила, но через пару секунд все равно повернулась и стала с любопытством наблюдать за тем, что происходит. А когда трансформация закончилась, сказала со странной интонацией в голосе, осматривая меня со всех сторон:

— А круто выглядишь… как в сказке. Интересно — я все думала, а куда он у тебя спрячется? А он не спрятался… Забавно смотришься. А крылья! Крылья просто загляденье! А клюв какой! Слушай — я тоже так хочу! Нельзя и мне стать грифоном? Интересно было бы с тобой в этом виде…

— Извращенка! — рявкнул я. — Хватит мне между ног заглядывать! Собери мои вещи в узелок, и держи покрепче. Сейчас я пугану этих чертей, и мы с тобой улетим.

Открыв дверь, в которую тут же влетело несколько стрел, я выскользнул наружу и, оттолкнувшись от земли, раскрыл свои огромные серебристые крылья, сложенные на спине и по бокам. Они были такими громадными, что напоминали паруса чайного клипера.

Противник не ожидал такого чуда, и когда я с громовым клекотом бросился на всадников, их кони понесли. Забыв об охоте на чужаков, всадники разбегались кто куда — одни нахлестывали лошадей и пытались сбежать из этого места, другие спрыгивали, ложились ниц и накрывали голову руками, готовясь к неминучей смерти. Никто не осмелился пустить стрелу в божество, символ света и неба — грифона.

Разогнав рать, я сделал лихой вираж и приземлился возле хижины.

— Эй, наездница, быстро! Садись!

Василиса с сомнением осмотрела мое тело:

— А унесешь? Что-то маловат ты… не надорвешься?

— Садись, быстрее! Или хочешь получить стрелу в зад, воительница фигова?

Услышав про стрелу, Василиса скоренько забралась мне на спину, улеглась на живот, вцепившись руками в гриву, а ногами обхватив бедра (я так потребовал — мне казалось, что так она не будет мешать работе крыльев), и я начал разбег. Конечно, с дополнительным весом взлетать было тяжело, но все-таки я справился и, оторвавшись от земли, стал набирать высоту, рассекая воздух мощными крыльями. Куда лететь, честно говоря, я не знал. Решил — на север. Если уж куда-то валить — так в Россию. Хоть язык более-менее понятен. Среди горцев нам точно не выжить. Значит, путь на Ростов, на Дон. Ну а там видно будет.

Крылья плавно ходили вверх-вниз, и я несся по воздуху, как будто всегда это делал, с самого рождения. На спине теплое тело Василисы, и все это напоминало мне сны, которые я видел несколько дней назад. А может, не дней, а недель? Кажется, так давно это было… вот мы вышли из гостиницы, сели в такси… просто нереально давно. А реальность заключалась в том, что сейчас я непонятно кто — не грифон, не человек, и что нас ждет дальше, знают только боги.

Берег моря, луна, отблески на воде сменились степями, унылыми и бесконечными. К концу четвертого часа я стал уставать, крылья взмахивали все труднее и труднее. Решил — надо все-таки приземляться. По моим расчетам, мы были уже в районе Волгограда, где-то рядом с Доном. Я шел наугад, ориентируясь по звездам, благо что немного в них разбирался. Звезды тут были теми же, что и на моей Земле.

Начал снижаться и вдруг ощутил, что могу переместиться в другой мир. Ощущение было четким, ясным — просто уверенность, что если захочу, то перемещусь. Без всяких заклинаний и песнопений. Просто представить себе мир, в который хочу улететь, и…

Ночь вокруг меня вдруг расцветилась — как будто рядом кто-то запускал множество ракет-фейерверков. Вначале я не понял, что происходит, а потом ахнул и мгновенно спикировал вниз, уходя от обстрела. Крылья пели, вспарывая воздух, и я молился, чтобы нас не изрешетили, прежде чем я снова перемещусь. Новая попытка! Светлячки трассирующих пуль исчезли, и я облегченно вздохнул, встречая землю расставленными лапами. Сели!

Василиса слезла с моей спины и тут же упала на землю — ноги не держали. Видно, она больно ударилась, потому что яростно чертыхалась и сопела. Я за несколько секунд снова принял человеческий облик и облегченно уселся на жесткую траву к дереву над рекой. Все мышцы болели, как будто много часов занимался в спортзале, да еще после длительного валяния на диване.

— Вась, что это было? Ну, эти… светлячки вокруг? Ты чего так быстро пошел вниз — я до смерти напугалась!

— Это не светлячки. Это пули! Мы попали в тот мир, где идут бои на Дону. Время в параллельных мирах течет с разной скоростью, так что мы попали в мир сороковых годов.

— То есть ты хочешь сказать, что научился прыгать между мирами? — обрадовалась Василиса.

— Вроде как. Только вот процессом управляю отвратительно. В каком мире мы сейчас — не знаю. Вот как попал в мир сороковых — догадываюсь. В момент переноса должен был представлять тот мир, в который хочу попасть. Я и представил. Вот только в последний момент в голову стукнула мысль, что тут когда-то воевали наши прадеды. Результат ты видела. Второй переход я постарался сделать почетче — представил наш мир, по крайней мере постарался это сделать. Удалось или нет — не знаю.

— Теперь опять лететь в Сочи… а ты там не мог приземлиться? И перейти в наш мир.

— Тогда я не умел этого делать. И задача была улететь как можно дальше от воинственных горцев. Да, нам придется снова возвращаться в Сочи. Как — не знаю. Может, опять полетим.

— Холодно! — поежилась Василиса. — Какого черта мы все время при переходе оказываемся голыми? Все пропало. Узелок с твоей одеждой, вся моя одежда.

— Ничего неживого, не принадлежащего нашим телам, не может перемещаться между мирами. Таков закон мироздания, — неожиданно сказал я, зная, что так оно и есть.

Ночь мы провели у костра — набрали хвороста, и я зажег его с помощью магии. Спасаясь от холодка, тянущего с реки, прижавшись друг к другу, сидели, глядя в огонь и молча раздумывая о будущем. Иногда задремывали, но спать сидя было неудобно, так что надолго нас не хватало. Рассвет нас застал сидящими спина к спине, с посиневшими от холода ногами и руками.

Я поежился, встал и пошел добывать дрова — за ночь мы практически все сожгли. Подкормил огонь и снова сел к Василисе. Она молча смотрела в пляшущие языки пламени, протягивая к ним ладони, а потом спросила: