Грим

— Какое благородство! — яростно произнес Грима. Открытое окно, подчиняясь его невербальному приказу, с шумом захлопнулось. — Лежишь на полу под сквозняком, дрожишь от холода и плевать тебе, что я каждый день справляюсь у Твинки о твоем самочувствии…

— Правда?

— Нет.

Грим осторожно положил ее на кровать, но Гермиона вцепилась в его руку, не желая отпускать.

— Не уходи!

Грим собирался исчезнуть, оставив ее в одиночестве. Страх остаться наедине с собственными душевными демонами сделал ее беспомощнее, чем тогда, на полу. Гермиона почувствовала, как кровать прогибается под весом Грима. Она доверчиво положила голову на его плечо, прижалась всем телом будто в попытке согреться, а на самом деле ей просто хотелось всем телом чувствовать его, чтобы знать — она не одна.

Очнувшись от воспоминаний, Гермиона услышала, как прохладный мужской голос объявил название остановки: «Эджвер-роуд». С характерным лязгающим звуком раскрылись двери, и поток пассажиров вывалился на платформу. Во взглядах людей сквозила единая целеустремленность, в движениях — деловитость и сдержанная суетливость. В ушах еще стоял гул приближающегося поезда, когда Гермиона оказалась в прихожей дома по адресу площадь Гриммо, 12.

— Гарри, я вернулась, — крикнула Гермиона.

— Отлично. Мы прибудем в Хогвартс до одиннадцати. Морисон успеет дать тебе необходимые указания, ради которых мы так спешим. Не понимаю, почему он не выслал их письмом?

— У него не было моего адреса в Австралии.

— Как и у меня, — ворчливо напомнил Гарри. — От тебя не было вестей десять дней.

— Гарри, я устала извиняться. В свете последних событий родители вздрагивают при одном произношении слова «волшебство». Они не хотели отпускать меня даже не в Хогвартс, а в волшебный мир. А они не знают и половины того, что со мной произошло.

— Иногда мне кажется, и я не знаю, — в голосе Гарри звучала обида.

— Гарри, — ласково произнесла Гермиона. — Я не хочу провести еще одну серию разговоров, разрывающих мое сердце.

— И выносящих мой мозг. Не надо. Я не знаю, как теперь мне смотреть на Малфоя, если он вернется в школу. Или лучше совсем не смотреть.

— Он не вернется.

Гарри промолчал. Попрощавшись с Кикимером, он зачерпнул горстку летучего пороха и через две секунды исчез в ярко-зеленом пламени. Вывалившись вслед за Гарри в кабинете профессора Морисона, Гермиона отряхнула пальто от золы.

— Здравствуйте, профессор!

— Неуловимая мисс Грейнджер! — процедил Морисон. — В следующий раз оставьте мне ваш действительный адрес.

— Обязательно, если мой новый адрес опять не взорвут, — пообещала Гермиона.

— Не дерзите мне, мисс, — произнес профессор с улыбкой. Но улыбка получилась недобрая. — Мистер Поттер, можете покинуть кабинет.

— Гермиона, буду ждать тебя в общей гостиной. До свиданья, профессор.

Дождавшись, пока за ним захлопнется дверь, Морисон открыл ящик своего стола и вынул из него толстый конверт из желтовато-коричневой бумаги. Подержал его в руке некоторое время, словно оценивая вес, и протянул Гермионе.

— Проверка Министерства заняла почти месяц. Они разрешили открыть школу с определенными жесткими требованиями относительно безопасности учеников, преподавательского и обслуживающего персонала. Требования, о которых вам разрешено знать, в конверте.

Общим решением деканов и директора под вашим патронажем закреплены факультеты Гриффиндор и Слизерин. Пароли от гостиных факультетов меняются каждую неделю. В конверте вы найдете пароли на предстоящие четыре недели. Каждую неделю вы будете передавать новый пароль старостам соответствующего факультета.

В десять вечера начинается комендантский час. Никаких свиданий в коридорах и поздних возвращений из библиотеки. Непонятливых и туго соображающих штрафуйте. Появление позже десяти вечера — пятьдесят очков с соответствующего факультета. Даже если это ваш факультет. График дежурств составите вместе с новым старостой школы.

— А кто новый староста?

— Эрни МакМиллан, — порывшись в бумагах, ответил Морисон.

— А почему вы отдали мне Слизерин, а не ему?

— Изволите шутить, мисс Грейнджер? — поинтересовался профессор. — Слизеринцы сожрут его и не подавятся. А ты у нас закаленный боец.

— Поэтому вам меня не жалко, — в той же манере заметила Гермиона.

— Эрни — хороший парень, немного напыщенный и слишком инициативный. По мне Малфой был толковее, хоть и ленивее. И еще одно, не менее важное поручение. У преподавательского состава сложилось впечатление, что семикурсники совершенно забыли о выпускном. Необходимо напомнить массам о сим великолепном событии, что бывает раз в жизни. Обсудите, как хотите праздновать, а затем методом голосования решим, чья идея лучше.

Этот выпускной будет первым после войны, и он должен запомниться, — задумчиво произнес Морисон. — Если появятся изменения, я сообщу.

Свободны, мисс Грейнджер.

Гермиона вышла из кабинета с неприятным ощущением, что за четкими, по-деловому официальными фразами профессор скрывал бешеную ярость, готовую в любой момент прорваться из-за одной неправильной фразы в его сторону.

Профессор Морисон в короткие сроки завоевал уважение и расположение учеников: нудные лекции разбавлялись интересными историями, оценки были демократичными, а наказания следовали лишь в самых крайних случаях. Гриффиндорцы единодушно признавали стиль его преподавания схожим с профессором Люпином. Его плохо скрываемая ярость по отношению к Гермионе не вписывалась в созданный образ демократичного преподавателя.

Времени раздумывать над симпатиями и антипатиями профессора не было, до торжественного ужина в честь начала нового семестра Гермиона была занята проведением инструктажа старост, объявлениями о новых правилах и спорами с Эрни МакМилланом. К концу дня Гермиона готова была признаться, что с прежним старостой ей работалось легче. Малфой ленился, забывал о собраниях старост, но не совался с бесполезными советами и указаниями по лучшей организации ее работы.

— Он будет идеальным напыщенным карьеристом, — сказала Гермиона друзьям.

Торжественный ужин открыла речь директора Хогвартса о смерти профессора Трелони, об усиленных мерах безопасности и преподавателе Флоренце, который будет вести Прорицания у всех курсов. Завершением речи стало торжественное назначение старостой школы Эрни МакМиллана.

Малфой не появился.

*

“Забери меня! Здесь холодно и темно. Забери меня. Мне не место здесь!”

В полной темноте он тянется на голос, но зачерпывает руками лишь воздух.