Гриша
Шрифт:
То, что сделали с Генералом, вообще нельзя читать тем, кто ещё надеется стать беременными женщинами, и всем остальным. (Вы чувствуете, как пересохло во рту, и уже не удастся перевернуть страницу влажным пальцем). Сначала у распятого на старой кровати с грохотом отвалились татуированные погоны. Затем его матерный крик заглушил рёв бензопилы…
…Слетела с петель входная дверь, и под канонаду автоматных очередей в комнату ввалились Д., М., а ещё Ж., К. и X. Вы их не знаете, они вообще из другого рассказа. Да и следствие ведь ещё не закончено…
Конец первой серии.
Юрок и Мишутка
Строительный
Вес лома – 6 кг.
Пять лет мне довелось жить и работать на Крайнем Севере в городе Надыме. За это время я плавно опускался по карьерной лестнице, начав с должности первого заместителя начальника управления снабжения крупного домостроительного треста и окончив разнорабочим на сооружении порта в посёлке Ямбург. При этом постоянно росла зарплата, и это было мне значительно важнее в то время, чем должности и регалии.
Где-то в середине этого пути я оказался в бригаде строителей-монтажников. Мы ставили свайные фундаменты, клали дороги из бетонных плит, сооружали бордюры и многое другое. Всё это происходило в 1987 году, а вспомнилось сегодня. Ярко так всплыло из глубин памяти и предстало совсем в другом ракурсе, чем это было тридцать пять лет назад.
Сначала о бригаде.
Пётр Петрович, погоняло – Бугор. Опытный северянин, знающий специалист. Спокоен и справедлив. Если бранит, то без унижений, с улыбкой на лице. Если учит, то без превосходства и зазнайства. Строго следит за безопасностью всех работ, особенно с автомобильными кранами и трубоукладчиками. «Выбивает» у руководства хорошие подряды, высокую зарплату и премии для всех, при этом не забывая себя.
Вася, погоняло – Вася-малёк. Не потому, что сам он мелкий, а потому что применяет это слово вместо многих других. В его лексиконе нет «немного», «чуть-чуть», «медленнее», «ближе».
– Ты того, давай малёк смайнуй, малёк левее поверни и трави малёк, – командует он крановщику.
Вася раньше был известный штангист в Молдавии. У него широченные плечи, огромная сила в спине и руках, небольшой рост и бескрайнее благодушие. Никто и ничто не может вывести его из равновесия и хорошего настроения. Трудоспособен и вынослив, как никто другой.
Игорь, погоняло – Штырь. Он тоже из Молдавии, худой, высокий, без нескольких зубов, да и фамилия – Штырков. Бабник с огромным опытом, ленив и очень хитёр.
Костя, погоняло – Алфавит. Не выговаривает половину букв, понять, что он говорит, не представляется возможным. Самый младший в бригаде и самый тупой. Работать с ним в паре тяжело и рискованно.
Костин отец – Алексей. Непрерывно молчит, вздыхает, смотрит на всё и на всех строго и никогда не улыбается. В свободную минуту читает старые и толстые книги о войне. Я долго думал, что он вообще немой.
Яша, погоняло – Йог. На работу и с работы не ходит, а бегает в лёгкой одежде, без головного убора, в любое время года, даже в трескучие морозы. Когда все обедают, он пьёт какую-то бурду из термоса. Непрерывно хочет проповедовать что-то из буддизма и других учений, но молчит, так как Бугор строго сказал:
– Яша, ещё слово, и я тебя убью. Достал!
Яша терпит и молчит. Работает добросовестно и делает замечания тем, кто филонит или сачкует.
Ещё двое в бригаде. Об этих – подробнее, так как из-за них и весь рассказ. Одного все кличут Юрок. Как его настоящее имя, я так и не узнал за то время, что был в бригаде. Может, Юрий, а может быть, и Георгий, в зарплатную ведомость я не заглядывал, не принято было. Так вот этот самый Юрок был весь такой красавчик: рослый, плечистый, крепкий. С правильными чертами лица и греческим профилем. Разговаривал не торопясь, громко и непрерывно подчёркивая своё превосходство, в котором он ни секунды не сомневался. Часто доставал из кармана спецовки «серьёзный» складной нож и либо чистил яблоки, которые ел непрерывно,
либо строгал какую-нибудь чурку, которую потом выбрасывал.Второго зовут Михаил. Он немного странного вида. Природа наградила парня большими ушами, глазами чуть навыкате, розовой кожей, как у малышей, излишней полнотой.
– Какой ты на хрен Михаил? Ты – Мишутка! – постоянно домагивался к нему Юрок. (Автор здесь и далее намеренно смягчает лексику всех диалогов.)
– Ты посмотри на себя, ты ведь натуральный мудак!
При этом он замахивался кулаком, а когда Миша уклонялся от возможного удара, Юрок ржал как конь и произносил:
– А! Сцышь? Саечку за испуг! И противно щёлкал пальцами подбородок Михаила. Потом он доставал нож и начинал тыкать между своих пальцев, насмотревшись фильмов о тюремных авторитетах.
– А ты, Мишутка, хочешь так попробовать?
– Нет, Юрок, не хочу.
– Это потому что ты сцыкун и мудак.
И опять замах, и опять саечка за испуг под собственный хохот.
Я не мог понять, почему в редкие минуты передышки от тяжёлой физической и зачастую опасной работы, заходя в бытовку, Юрок обязательно подсаживался к Мише и начинал над ним глумиться и издеваться. Почему Михаил даже не пытался дать отпор этому хаму и его оскорблениям. А если кто-то из бригады и говорил: «Юрок, кончай хернёй заниматься, не тронь парня» – так этот гадёныш отвечал: «Да ладно вам. Я же шучу. Я ведь Мишутку и сам не обижу, и вам никому не позволю». При этом он начинал с улыбочкой обнимать Мишу, потом так сжимал своими крепкими бицепсами шею, что у того становилось пунцовое лицо и выкатывались глаза. Отпускал лишь когда Миша начинал хрипеть и дёргаться.
– Так, наигрались и пошли на хрен работать, – прерывал экзекуцию Бугор и выгонял всех на мороз из тёплого вагончика.
В тот день…
Всё было как обычно. Выработали два миксера с морозостойким бетоном и зашли в бытовку немного согреться. Яша пил из термоса тёплый травяной настой, Штырь положил на горячую трубу сырые рукавицы, Алексей потянулся к книге, что лежала на полке. Бугор развернул на столе план участка, где мы сейчас делали работу, и что-то отмечал карандашом.
– Мишутка, друган мой пучеглазый, я вчера к Валюшке заходил, – начал свой бубнёж Юрок, – так она мне между «двух раз» рассказала, что ты тоже у неё в гостях побывал. Пришёл, говорит, такой наодеколоненный, с пакетиком конфет и шмурдяком кислым. Ну, прямо жених. А как, говорит, до дела дошло, так женилка та меньше пипетки оказалась, что в глаза капают. Сильно ты Валюху расстроил и бригаду нашу подвёл. Штырь, я правильно говорю? – заржал Юрок. – Малёк и Штырь, те не подвели, а ты просто опозорил бригаду.
– Юрок, закрой рот, – Бугор был зол, стукнул кулаком о стол и сломал карандаш.
– Ты малёк того, фильтруй базар. Малёк думай, что говоришь тут, – Вася зыркнул глазами и сжал кулаки.
– Да ладно, братцы. Чё вы? – Юрок подсел к Михаилу. – Ты, Мишутка, не обижайся, я же по-дружески. Может, Валька – дура и недоглядела, как оно есть, или соврала со зла. Не верю я ей, блядушке ненасытной, а тебе верю. Давай я тебя яблочком угощу, – пакостная улыбка не сходила с его гнусной рожи.
Миша пересел на другую сторону стола. У него пылали щёки и дёргались пальцы. Юрок последовал за ним, грубо отодвинув молодого Алфавита. Он достал и открыл нож, подкинул вынутое из куртки яблоко, и на пути падения яблоко нанизалось на лезвие. Михаил невольно отшатнулся от этого «цирка».
– Саечку за испуг, – тут же запричитал Юрок, – какой же ты, Мишутка, сцыкун. Ну, чисто мудак пипеточный, права Валюха.
Он потянулся к подбородку Миши, неловко качнулся, яблоко соскочило с ножа на скамью. Юрок хотел тем же ножом наколоть его и промахнулся. Лезвие вошло Михаилу в бедро. Все замерли, а Миша молча вышел в «предбанник» бытовки, вернулся с монтажным ломом и наотмашь ударил Юрка по лицу…
Удар пришёлся в верхнюю губу. Слышан был треск костей. Юрок с диким криком повалился на пол, закрывая рану руками. Он дёргался как под током, катался по грязному полу и дико выл. Кровь хлестала во все стороны…