Гривар

Сказав свои последние слова, Тайт замолк и вдруг обмяк. Тайрос, которая вот уже столько лет не видевшая брата и так внезапно его потерявшая, застыла статуей без единого движения и простояла так некоторое время – она бы и сама не смогла бы ответить сколько.

Но даже такая потеря не выбила из колеи привычную ко всяким передрягам бродягу запретного космоса: осмотрев карманы спецовки, она переложила всё найденное к себе. А после уложила брата на бывшее место обитания пророка и, закидав его всем, найденным поблизости, что могло гореть, подожгла миниатюрной горелкой погребальный костёр и, постояв немного, двинулась в путь.

Татаны, встревоженные взметнувшимся огнём, бежали к разгорающемуся пожару, но Тайрос они не волновали: она шла, наметив цель, к старому зданию, построенному ещё до башен, в подземельях которого был спрятан схрон их дядюшки, который больше не казался ей старым параноиком. Теперь, в свете последних событий, картина начинала медленно складываться воедино. И тот, кто раньше казался сумасшедшим, теперь виделся пророком.

Дойдя до склада, разместившегося теперь в том месте, Тайрос, не обращая внимания на его работников и отвешивая крыльями тумаки особо назойливым, прошла внутрь. Дойдя до потайной двери, она, наплевав на сохранение секретов, вырвала хрупкую дверцу и вызвала лифт и, когда он, наконец, поднялся, всё так же невозмутимо прошла внутрь. Древний механизм опускал её глубоко под землю, к самому основанию фундамента башен, и, дабы не терять время, Тайрос достала дневник и углубилась в чтение:

«Я с нетерпением ждал сегодняшнего вечера, ведь сегодня должен прийти дядя Тайтин. Он обещал принести кое-что интересное, а он никогда меня не обманывал.

И он принёс – странное устройство, которое оказалось голографическим проектором, только очень старым. Не как дядя, а ещё старее. А вот мультик мне не понравился, хотя дядя говорит, что это правда…»

– Когда ты начал вести дневник? – почесав когтями затылок – жест подхваченный у арги – произнесла Тайрос. – Как только сбросил первую шкуру или ещё раньше?

Она задумчиво пролистала всю – бумажную! – книжицу, но не нашла ни одного упоминания об этом месте, но его не могло не быть! Тогда, вспомнив привычку брата всё прятать, она чиркнула когтём по бумажке, прикрывающей кожаную – что тоже весьма необычно – обложку, и достала оттуда сложенный вдвое листок, исписанный аккуратным почерком брата, который тот приобрёл, уже будучи почти взрослым.

«Этот день я запомню на всю жизнь: сдвинутый ковёр, поддетая когтём плита напольного покрытия и слова дяди:

– Когда-то ещё не знали кнопок, и тем более сенсорных панелей. Что говорить о голограммах, – показывая на панель с тремя дисками, вещал, иначе его важный тон не охарактеризовать, Тайтин. – Тогда в ходу были простые, дисковые вещи. Повернул – и замкнул контакт. Просто и надежно, – просунув два когтя в прорези разных дисков, а кончик хвоста – в третий, самый крупный, дядя начал их двигать.

Лишь позже я уловил закономерность в его движениях. Механизм оказался не так прост – повороты дисков следовали с минимальной задержкой, и существо с двумя лапами и без хвоста, или с недостаточно подвижным хвостом, просто не сможет его открыть. А в первый раз я просто слышал непрерывный поток щелчков и жужжания пружин, возвращавших диски в исходное положение.

Механизм приводил в действие небольшой лифт, поднимавший из глубин такую же небольшую коробочку сейфа. Сам сейф был куда более современным – и откуда только у дяди нашлись деньги на него – с замком, открывающимся по генокоду хозяина. Оттуда дядя достал коробочку с микрофильмом. Фото на пленке точно повторяли изображения на голограммах. Хотя следовало сказать наоборот, ведь я видел копии.

– Да, это именно так, – дядя словно прочёл мои мысли. – Книга, снимки которой ты видел, есть. Но увидеть её, дано не каждому. Слишком велика её ценность. Или ты до сих пор считаешь, что эти рассказы вымысел? Легенда?»

– Сейчас и узнаем: легенда или нет, – произнесла Тайрос, возвращая листок на место.

Лифт уже привёз её куда надо, и, покинув кабину, она оказалась в дядином убежище: ковёр неизвестно с какой планеты, весь побитый насекомыми; полки с книгами и свитками, которые соседствовали с самыми передовыми накопителями информации; стол с письменными принадлежностями и терминалом. Но её интересовало не это!

Пнув ковёр, который, судя по поднявшемуся от него облаку пыли, хорошо видимому в свете дежурного освещения, не трогали уже очень давно, Тайрос переправила его к стене. И на освободившемся полу её намётанный взгляд исследователя сразу заметил плиту, которая, в отличие от остальных, не была прикреплена к несущим конструкциям. Удар сильной лапой разнёс ветхий пластик на мелкие обломки, и взору татанки открылись три диска с прорезями – всё как в записке – в которые, присев, дабы лучше разглядеть нанесённые на них символы, она вставила когти и кончик хвоста, который всё ещё был увенчан металлическим лезвием, оказавшимся сейчас как нельзя кстати.

Серия синхронных поворотов, и древний механизм, приняв код, который был записан на обратной стороне записки, выполнил свою функцию. Внимательно осмотрев металлического монстра, по неизвестному недоразумению названного сейфом, Тайрос проткнула когтем палец и капнула кровью на сканер.

– Как тебя только сюда втащили? – произнесла она одновременно с разрешающим сигналом опознавшего родство устройства.

Сейф не ответил, и Тайрос, пожав плечами – ещё один жест, перенятый ею у арги – взяла единственную вещь, которая в нём хранилась – древнюю книгу, запечатанную в пластик.

– Вот и всё, – грустно заметила она, забирая ценную вещь, – больше меня здесь ничего не держит. Да и не рады мне здесь. Убираемся отсюда? – спросила она у книги.

Книга, как и ожидалось, не ответила, но Тайрос, расценившая молчание как согласие, развернулась и направилась к лифту. Космос ждал.

Глава 2

Как нас засосало в портал, с разгону утянув внутрь, так нас и выкинуло из него:

– Как будто пожевали и выплюнули, – так я описал те ощущения, что испытал в момент перемещения. – Все живы?

В ответ на мой вопрос одна за другой мои самочки отозвались, подтвердив, что они живы, но не вполне целы: Кира матерно простонала из кустов, Куга, из-за набившегося в пасть дёрна, только подняла лапу вверх, ну а Ошку я и сам видел. Всё-таки мы с ней висели на одной ветке широколистного дерева с длинными толстыми ветками, идущими почти горизонтально, воздушными корнями и белёсыми червеобразными наростами на коре.

– Вот нельзя тебя за руль пускать! – высказалась Кира, после чего принялась вытряхивать сухую листву и отломанные веточки из шерсти: – На кой чёрт мне этот гербарий? И вообще нам на Землю надо было!

Я спрыгнул с дерева и попытался оправдаться:

– Я ничего не нажимал! Оно само!

– А кто же тогда?! – продолжала упорствовать Кира. – Это не Земля!

– Да с Кимира дороги ведёт только две дороги: на Землю и на Лайонай! И я никак не мог добавить новый путь, и ты сама понимаешь это, а сейчас попросту издеваешься надо мной?