Гробница судьбы

Кирпичи под ней обвалились, Элли рухнула вниз. Она оказалась на узкой винтовой лестнице и покатилась по ступенькам. Выставив перед собой руку, она попыталась остановить падение, но в конце концов с глухим стуком приземлилась на дно. Ее тело снова пронзила боль.

Элли с трудом поднялась на ноги. Ступеньки лестницы покрывал тонкий слой земли, но в остальном они были довольно чистыми. Дневной свет, который она заметила в самом начале, очевидно, исходил сверху, хотя винтовая лестница скрывала его источник.

Она должна была добраться туда. Элли схватила с пола Грааль и начала взбираться по лестнице. Свет был слишком тусклым, и она едва видела ступеньки. Некоторые из них отсутствовали, другие были завалены кусками обвалившихся стен. Ее ноги в разорванных джинсах были покрыты кровью вперемешку с грязью. Девушка поднялась на очередной пролет и остановилась, чтобы перевести дух. При каждом вдохе у нее возникала острая боль в груди. Элли подумала, что, по всей вероятности, сломала ребро. Она наклонилась и, стараясь не обращать внимания на боль, прислушалась к своему дыханию.

Это было не единственное, что она услышала. Снизу, из темноты, доносились звуки шагов. Человек не бежал по лестнице, но поднимался явно быстрее ее, а у нее уже и без того не было сил. По ее телу пробежала дрожь страха.

Она продолжила подъем.

Воздух становился светлее и чище. Звуки шагов снизу приближались, но Элли почти не слышала их. Она была поглощена своим собственным восходящим миром и сосредоточила внимание на боли, дабы не предаваться отчаянию.

И неожиданно она достигла своей цели. Сделав последний поворот, она оказалась на верхней площадке башни.

После стольких часов, проведенных в подземелье, дневной свет показался ей незнакомым и чужим. Солнце садилось за облака, заливая открывшийся перед Элли пейзаж кроваво-красными лучами. Когда ее глаза все же привыкли к солнечному свету, она все еще не могла поверить, что выбралась из каменной ловушки.

Элли взяла себя в руки и огляделась. Башня была возведена на склоне холма. Позади росли деревья, нависавшие над краем откоса, который был всего на несколько метров выше башни. Перед ней простиралось открытое пространство.

Взрыв в зале привел к обвалу склона, обнажил остов башни и оставил огромный кратер перед ней. На дне кратера были видны осыпавшиеся кирпичи, но большая часть зала осталась под землей. Вперемежку с кирпичами лежали вырванные с корнем деревья.

На лестнице все еще звучали уже значительно замедлившиеся шаги, и в скором времени послышалось тяжелое дыхание, после чего звякнул засов двери. Элли не обернулась.

– Замечательный вид, – задыхаясь, произнес Бланшар.

– И все это сделало копье?

Банкир хрипло рассмеялся. Элли неохотно повернулась в его сторону. Его спутанные седые волосы торчали во все стороны. Одежда висела клочьями. Руки и ноги были сплошь в порезах. Из широкой раны на щеке сочилась кровь. Правая рука безвольно болталась вдоль туловища. Единственное, что было у него чистое – маленький черный и неуместно блестящий пистолет, который он держал в левой руке.

– Копье послужило для нас приманкой. Я думаю, твой друг подсоединил к нему детонатор. Когда ты коснулась его двумя руками, то запустила реакцию и произошел взрыв.

Элли вспомнила провода, окутывавшие генератор.

– Крыша…

– Взрывчатка.

Бланшар закашлялся. Пистолет ходил ходуном в его руке. Он выплюнул сгусток крови.

– Копье – подделка. А вот эта штука, – он показал на камень, – боюсь, настоящая.

Элли почти забыла о камне, который продолжала инстинктивно, словно дитя, прижимать к груди.

– Ты добилась большего, чем я ожидал, Элли. Большего, нежели твой отец, большего, нежели все эти идиоты за столетия. Но тебе придется отдать его.

Его разбитые губы искривились в кровавой усмешке.

Элли уже была готова отдать ему камень. Но последние его слова вызвали у нее чувство протеста. Больше, нежели твой отец. Она вспомнила о нем, человеке, известном ей только по фотографиям, который пробрался в туннель, чтобы завладеть камнем, находившимся сейчас в ее руках. Она вспомнила о матери, оставшейся вдовой, терпевшей нужду многие годы и умершей в больнице Бланшара. Она вспомнила Дуга и порадовалась, что не притащила его сюда.

Элли еще крепче прижала камень к груди.

– Нет.

Бланшар кивнул.

– Понимаю.

Раздался выстрел.

Кум Бихан

На этом пляже время не идет. Здесь нет ни солнца, ни колокольного звона, только серое спокойствие и плеск волн. Похоже, прилива уже не будет никогда.

Я внимательно изучаю копье и пытаюсь понять, из чего оно изготовлено. На ощупь оно кажется каменным, хотя камень наверняка уже давно раскрошился бы. На нем выгравированы странные узоры, настолько тонкие, что я едва ощущаю бороздки подушечками пальцев. Я несу его к морю и смываю с острия кровь Лазара.

По моей руке пробегает дрожь, она дергается. Может быть, у меня мышечный спазм, но я уверен, что это из-за копья. Я кладу его обратно на дно лодки и укрываю краем попоны.

«Сила накапливается в глубоких сосудах, – говорил Гуго. – Она прирастает не только у людей, но и у предметов».

Если это копье и наделено силой, то она несет зло.

Чтобы убить время, я перепиливаю трос, которым лодка привязана к камню. Меч Гуго настолько туп, что мне приходится прилагать массу усилий, чтобы перерезать волокна. Бросив работу, я иду искать точильный камень. Я нахожу его в седельной сумке и принимаюсь за работу. С гор дует холодный восточный ветер, но лицо Гуго лоснится от пота, а лоб горяч. Я достаю флягу, но она пуста.

Чтобы мы могли отправиться в морское путешествие, нам нужна вода.

Мы находимся недалеко от устья реки, но я не решаюсь отправиться туда без оружия. Я облачаюсь в доспехи, седлаю своего коня, беру с собой валлийский щит, а также копье и меч Гуго. Волшебное копье я оставляю в лодке, рядом с Гуго. Наконец начинается прилив. Волны достигают лодки, но почти сразу отступают. Я думаю, у меня в запасе есть час, если не больше, пока лодка снимется с мели.

Я скачу по песчаным дюнам к берегу реки. Вода в ней оказывается солоноватой, но пить ее можно. Фляга слишком мала, и я пытаюсь набрать воду в свой шлем, но она протекает через заклепки. Я смотрю на отражение своего лица в реке: изможденное, окровавленное, покрытое слоем грязи. Я мечтал быть совсем не таким рыцарем. Если бы я увидел себя нынешнего, будучи восьмилетним мальчиком, то убежал бы в ужасе.