Гробница судьбы

– Чье это владение?

Мой вопрос не удостаивается ответа. Извлекая слова из глубин памяти, я повторяю его на валлийском языке. Стражники удивлены.

– Моргана ап Оуайна, короля Морганнуга.

Они запирают меня в загоне с плетеной оградой, где пахнет свиньями, и уходят. Дует ледяной ветер, а я еще не просох после купания в реке. Я сворачиваюсь калачиком и засыпаю.

Спустя несколько часов – сколько точно, не знаю – стражи возвращаются. Они связывают мне руки сзади, просовывают прут между локтями и спиной и волокут меня по улицам, словно плуг, к круглому строению, которое я увидел, как только попал в город. Перед его воротами стоит под дождем группа пленников. Я не узнаю их без доспехов, пока на глаза мне не попадается Гуго.

– Это твои друзья? – спрашивает один из стражей.

Я киваю. Он вынимает прут из моих локтей и толкает меня к остальным. Я едва не падаю в грязь – Гуго успевает подхватить меня.

– Они схватили меня вскоре после того, как мы расстались.

– Нас тоже. Мы нашли брод, которым воспользовался Малегант. Через две минуты нас окружили.

– Что они собираются с нами сделать?

– Предоставить нам аудиенцию у короля Морганнуга.

Гуго произносит это имя с презрением. Мне с детства известно, что королевство Морганнуг не существовало в течение пятидесяти лет. Когда норманны захватили Уэльс, они уничтожили его наряду с другими старыми королевствами. Я полагаю, что сейчас, в условиях анархии, порожденной гражданской войной, какой-то предприимчивый местный лорд или разбойник захватил власть и воскресил этот отживший свое титул, дабы упрочить свой авторитет.

Вильгельм стоит сразу за Гуго.

– Ничего не говори о короле, – шепчет он мне, когда я оказываюсь рядом с ним.

Стражи ведут нас через двойные ворота в зал короля Моргана. Мы попадаем в круглое помещение, в самом центре которого стоит столб, поддерживающий соломенную крышу. Зал опоясывает тянущийся вдоль стен круглый стол, за которым, словно судьи, сидят рыцари и бароны.

Такого скопления королей я, пожалуй, еще не видел нигде. Множество гобеленов, висящих на стенах, повествуют о жизни всего лишь одной коронованной особы. Вот молодой король с золотым венцом на голове выслушивает пророчества, произносимые седобородым старцем. Тот же король, только старше и в короне, убивает смуглого гиганта; побеждает римского императора; участвует в грандиозной битве; и, наконец, лежит в лодке в окружении женщин в белых одеяниях. А прямо напротив дверей я вижу того же короля, величественно восседающего на троне, украшенном резными драконами и львами.

Король шевелится. Я смотрю на него во все глаза. Дымная атмосфера зала обманывает мое зрение. Последний образ – это отнюдь не гобелен, а реальный человек из плоти и крови, примерно моего возраста, с аккуратно постриженной бородой, с золотой короной на голове. Он очень похож на того, кто изображен на всех этих гобеленах.

Я не знаю, каким образом он сумел добиться королевского титула, но готов признать, что ему он подходит больше, чем королю Стефану. Король откидывается в кресле и изучает пленников. Вильгельм Ипрский проскальзывает за спины своих рыцарей и опускает голову, дабы не быть узнанным. Гуго оказывается впереди и смотрит королю прямо в глаза.

– Кто вы?

– Рыцари из Англии. Враг кое-что украл у нас. Мы последовали за ним сюда, чтобы вернуть свое.

Король сжимает пальцы.

– Вам следовало обратиться ко мне за помощью. Что именно он у вас украл?

Гуго хранит молчание. Это явно не нравится правителю.

– Если король Англии решит вторгнуться в мое королевство, я дам ему сражение. Я отброшу его обратно к морю и объединю Британию. Она опять станет такой, какой была при Артуре.

Он блефует. У него внушительный двор, но армия Стефана Блауского способна завоевать его королевство в течение недели. Если Стефан до сих пор не сокрушил этого претендента на британский престол, то только потому, что у него есть более неотложные дела. Но людям Моргана нравятся слова правителя. Они вскакивают из-за стола, кричат и аплодируют. Некоторые из них швыряют в нас остатки пищи со своих тарелок. Я уворачиваюсь от корки хлеба и слушаю, о чем они говорят. Одно имя неотступно звучит у меня в ушах.

Артур, Артур, Артур.

Наконец до меня доходит смысл происходящего. Морган воспользовался ситуацией и узурпировал власть, прикрывшись громким титулом, давно ушедшим в предания. Но титул, на который он претендует, гораздо более древний и значительный, нежели титул короля Морганнуга.

Морган поднимает руку, и в зале воцаряется тишина. Гуго уже собирается что-то сказать, но тут вперед выступаю я, стараясь занять наиболее освещенное место. Этот прием я использовал, когда был бардом, – никто не слушает человека, находящегося в тени.

– Я могу рассказать вам историю.

Морган переводит взгляд на меня.

– Мне нужны ответы на мои вопросы. Мне нужна правда. У меня при дворе лучшие менестрели и арфисты в Уэльсе. Они рассказывают мне легенды и предания.

– Не такие, как моя. Это величайшая из историй, когда-либо рассказанных при королевском дворе.

Обычное бахвальство барда. Никто не платит за то, чтобы услышать обычную, не слишком интересную историю.

– Это история о Персивале Валлийце, которую никто никогда не слышал прежде. Это история тайн.

Наши взгляды встречаются. Король Морган заинтригован. Он кивает в знак согласия.

– Расскажи свою историю, и посмотрим, понравится ли она мне.

– Рассказывать легче с развязанными руками.

Страж перерезает веревку, связывающую мои руки. Я потираю запястья, затем подхожу к столу и беру кубок с вином, чтобы промочить горло.

– Давным-давно, когда королем был Артур…

Я начинаю свой рассказ. Иногда я ловлю себя на том, что уклоняюсь в сторону или повторяюсь, но каждый раз инстинктивно возвращаюсь к сюжету, подобно слепому, нащупывающему палкой край дороги. Я наблюдаю за лицом короля, как наблюдал за лицом Ады, когда мы с ней сидели на берегу реки в Отфорте, примечаю эпизоды, которые ему нравятся, и по возможности делаю на них акцент. Некоторые из них я заимствую из историй моей матери, другие – из других легенд, слышанных мною в других залах или прочитанных в детстве в книгах. Кроме того, я выдергиваю нити из грубой ткани собственной жизни, окрашиваю их в яркие цвета и вплетаю в свой гобелен, вывешиваемый в зале.

Я рассказываю королю о том, как Персиваль родился в дремучем лесу в Уэльсе. Как его отец и братья – рыцари короля Артура – были убиты в один день. Как мать всячески ограждала его от всего, что связано с рыцарями и рыцарским духом, дабы уберечь его от такой же судьбы – и как он решил стать рыцарем в тот самый момент, когда заметил красочные плюмажи и блестящие доспехи воинов, проезжавших по лесу.

Я рассказываю о том, как Персиваль отправился в Керлеон, где Артур держал свой двор, и многозначительно обвожу взглядом зал.

– Это был не самый грандиозный или величественный двор…

Лицо Моргана багровеет. Он чрезвычайно обидчив.

– …всего тысячи три рыцарей, или около того.

Зал сотрясает смех. Морган бьет ладонью по подлокотнику своего кресла и одобрительно кивает головой. Все внимание присутствующих опять привлечено к моему сказанию.

Я продолжаю говорить и рассказываю о том, как Артур посвятил Персиваля в рыцари, после чего он отправился на поиски приключений. Как он встретил леди Бланшфлор, как спас ее замок от злодея Кламадю и сделал ее своей возлюбленной, хотя и не женой. В моей истории нет никаких мужей.

Зал постепенно погружается во тьму: слуги забыли заменить свечи. Я вновь ищу наиболее освещенное место и рассказываю о том, как Персиваль отправился в новое путешествие, вышел на берег широкой реки и встретил там рыбака. Как рыбак направил его к замку в скрытой от глаз долине, и как в тот вечер за ужином он стал свидетелем чудес, которым не мог найти объяснения.

Во время беседы Персиваля с хозяином замка в зал вошел оруженосец и принес копье. Он подошел к очагу, чтобы всем было видно древко и железный наконечник. Капля крови скатилась с его острия и коснулась руки оруженосца.