Гробница вервольфа (Принцесса-чудовище)

– Видите? – зашептала Марго. – Садится в лодку.

– Давайте скажем ему, чтобы не смел плыть на тот берег.

– С ума сошли? – задержала его Марго, схватив за китель. – Я не хочу с ним ссориться. Вы тоже, так ведь? Пусть плывет. А мы последуем за ним. У вас второго револьвера случайно не имеется?

– Огорчу вас, не имеется. Если бы даже имелся, не дал бы.

Нетерпение скорее обнять Шарлотту, а не тащиться в лодке на середину озера просто подбросило Уварова на мостки. И вот она, милая, чудная, так близко.

– Мишенька… Как же долго я вас не видела…

Холодная ладошка нежно коснулась его щеки, он тут же взял ее, дотронулся губами до пальцев и заглянул в глаза, которых ему недоставало. Они были ласковыми и печальными, как ее голос, слышимый ночами. Мишель окончательно понял, что для него на свете есть только Шарлотта, и это навсегда. А преграды, упрямство герцогини – ерунда.

– Ваша голова перевязана? – заметила она. – Вы больны?

– Небольшая рана… – не хотел говорить он правду. – Шарлотта, переменила ли ваша матушка свое решение?

– Она не говорит со мной на эту тему. А вы, Мишенька, почему не ездили к ней? Мы же условились. Ах да! Ваша рана… Она опасна?

– Все позади. Скажите, вы не передумали выйти за меня замуж?

– Поговорим, когда вы увидитесь с моей матерью.

– Не хочу слышать о преградах! Что за бред в наш век? Мне важно знать ваше решение, ничего более.

– Мое? – просияла она. – Как же я могу передумать, когда лучше вас нет. Но и обманывать не хочу…

– Довольно. Коль так настаиваете, я приеду к вам. Но дайте слово, каково бы ни было решение вашей матушки, вы… уедете со мной.

– А няню вы разрешите забрать?

– Конечно.

– Уеду, Мишенька, – обняла его Шарлотта. – Куда скажете, туда и поеду за вами. Неужели так будет?

Он целовал ее лицо, а внутри наступили покой и уверенность, ведь теперь найден независимый выход.

– Поезжайте домой, вам отдых надобен, – сказала она. – Когда приедете к моей матери?

– Завтра же. Коль ее ответ будет отрицательным, ночью приходите сюда, я увезу вас к себе.

Он поцеловал ее последний раз, прыгнул в лодку, нянька отдала ему веревку, а Шарлотта послала воздушный поцелуй и побежала к аллее. Уваров не уплывал, ждал, когда светлое платье растает в темноте. Растаяло. Он поднял глаза к небу, подмигнул свидетелям его договора – звездам, которые, к счастью, умели молчать…

Вскрик! Уваров вздрогнул, замер…»

14

Тянула время, как умела, – одевалась медленно, уточняла, что можно взять с собой, но Артем не приехал. Ничего себе – экстренная помощь! Эдак попадись София в руки Людоеда, тот успеет не только убить ее сто раз, но и съесть наполовину. С другой стороны, в изолятор он не проберется, а до завтра можно потерпеть неудобства. Когда она смирилась с положением арестантки и пошла к выходу, вдруг раздался телефонный звонок. София обратилась к ментам:

– Поговорить можно? Или вы сами поговорите.

Один из них взял трубку, лежавшую на столе, и отдал Софии.

– Что случилось? – закричал Артем.

– Меня арестовывают, – сказала она.

– Тебя?! За что?

– Не знаю. Убили мою соседку, я вызвала милицию…

– Дай мне поговорить с кем-нибудь из ментов.

София протянула трубку, виновато улыбнувшись, одному из сопровождавших, тот приложил ее к уху, начал представляться:

– Лейтенант…

Артем не дал ему договорить, разорался так, что и София слышала обвал ненормативной лексики. Лейтенант с трубкой вышел, видимо, понес ее тому, кто приказал задержать свидетельницу. Прошло несколько минут, дверь распахнулась, ворвался свирепый Артем, увидел Софию.

– А, ты здесь? Где убийство?

– В квартире напротив, – сказала она.

– Отсюда ни ногой! – рявкнул Артем, и спустя мгновение его ор сотряс стены подъезда.

С ним прибыли несколько человек, обследование места происшествия началось по новой, потом Артем расспрашивал Софию, у которой перед глазами плавали круги от усталости и пережитого кошмара. И только к началу пятого утра наступила тишь. Артем задержался, снял куртку, повесил ее в прихожей. Зайдя в комнату, остановился напротив Софии, сидевшей в углу дивана:

– Это он.

– Я догадалась.

– Он еще был у Мирры, когда ты вошла в ее квартиру.

– Значит, все-таки был… – затрясло ее. – Когда приехала милиция, мне показалось, что я ошиблась. Значит, был? Точно?

– Был, был, – упал на стул возле стола Артем. – И ушел, захлопнув дверь. Ребята взламывали замок. Но ты вошла, когда дверь сама по себе открылась, значит, замок стоял на предохранителе, в таком случае самостоятельно захлопнуться он не мог, только с чьей-то помощью. Я вообще думаю, что Людоед сам открыл дверь. Для тебя. Он хотел, чтобы ты вошла.

– Не понимаю его.

– А это что? – Артем взял лист со стола и показал ей. – Кто это написал?

– «София, я люблю тебя…» – прочла она печатный шрифт. Подняла глаза на Артема, и в каждом отражалось по ужасу. – Его здесь не было!

– Ммм… – протянул он, глядя на признание. – Людоед закрыл тебя у Мирры, а сам побывал здесь и оставил записку. Он подходит к тебе все ближе и ближе.

– Если бы ты знал, как я боюсь! – всхлипнула София.

– Почему телефона при тебе не было? – прорычал Артем.

– Я приняла душ, вышла на минуточку…

– Ну сколько раз повторять? Ты должна даже спать с мобильником.

– Все не учтешь, – утирая слезы, произнесла София. – Мне в голову не пришло, что он придет к Мирре…

– Принеси чистый пакет, может, где-то остались пальчики, хотя вряд ли. Принеси и иди спать, а я, пожалуй, на диване прилягу.

София забывалась ненадолго, просыпалась внезапно, вся в холодном поту, потому что снилось то, что она видела накануне: Мирра, кровь, убийца, арест… Не желая больше кошмаров, она поплелась на кухню – ее телохранитель спал как убитый. Ой, больше никаких двусмысленных сравнений! Артем просто спит, крепко спит. София поставила чайник на плиту, потом пила кофе, стараясь не вспоминать кровь, иначе и обычная вода не полезет в рот, а если полезет, то запросится назад. Теперь она понимала: зверь подбирается к ней, значит, надо искать пути к спасению, а спасение – поймать его. Думала, как это сделать, до тех пор, пока не проснулся Артем, который крикнул:

– Можно я приму душ?

– Конечно. Сейчас принесу полотенце.

Она поджарила мясо, передергивая плечами от отвращения, когда переворачивала кусок, и смотреть не могла, как Артем его ест. Уткнулась глазами в чашку, сказав:

– Он же где-то живет.

– Да уж не в норе, – понял Артем, о ком она завела речь. – И не на улице, судя по костюму. Думаю, у него есть неплохая работа, на которой его уважают.

– Мне кажется, у таких людей имеются отклонения в психике, причем давнишние. Наверняка родители показывали врачам его в детстве. Вы не обращались к психиатрам?