Гробовщик

 Я пошевелился. Может, удастся выбраться? Какое там!

 Пол дернуло. Двери тихим скрипом распахнулись. Запахло хлоркой какой-то плесенью. Пауза. Изучают, наверное, мою тушку на предмет опасности. А в руках дубинка-электрошокер, как минимум.

 Наконец шаги. Кто-то ухватился за ручки тачки, крякнул, меня качнуло, и выкатил её из лифта.

 Я почувствовал на себе взгляд.

 - Какой тяжёлый.

Сказано это было не мне, а просто так – в окружающее пространство. Так грузчик разговаривает с тяжелым шкафом. В отличие от шкафа, я ответил:

 - А ты меня на ноги поставь, повязку с глаз сними, да руки развяжи - сам и дойду.

 Новая пауза. Нечасто, видать, сюда доставляют говорящие грузы.

 - На ноги я тебя поставлю, - наконец услышал я. – Остальное тебе ни к чему.

 Надо было бы обрадоваться завязавшемуся диалогу, но когда? Тачка кувыркнулась на бок, и я оказался на полу, завозился, пытаясь подняться. Чьи-то сильные руки ухватили меня за многострадальный шиворот и поставили на ноги. Толкнули в спину:

 - Вперёд.

 Вперёд, так вперёд, куда деваться?

Судя по звукам, шли мы по коридору.

Лязг железа, скрип. Камера или клетка?

 - Ну хоть здесь руки развяжи. Затекли – совсем не чувствую.

Конвоир зашел следом, снова толкнул в спину.

 А тут совсем узко. Всего-то полшага в сторону, и лбом об стену. Хорошо так, до искр из глаз. Значит камера. Запястье охватил браслет. Наручники? Завозился с верёвками. Вроде как режет. Ты когда нож точил, дядя? ! Справился, наконец. Хлопнула дверь за спиной. Я стянул непослушными руками повязку с глаз. На левом запястье – наручник, соединённый короткой цепочкой с другим, защелкнутым вокруг толстой трубы над кроватью, пристёгнутой в свою очередь, к стене.

 Огляделся. Камера. Узкая, метра полтора шириной. Под потолком лампа ватт в сорок, не более. Ну да ладно. Мне тут не книжки читать.

 Параши нет. Значит я тут ненадолго. Отстегнул кровать. Сел.

 Что теперь?

10. И снова Генка.

То, что я задумал, было дорогой в один конец. И я никогда бы не решился на эту авантюру, если бы не Генка. Он появился как всегда под вечер на другой день после моего похода в гости к Кирову. Я как раз курил после ужина. Сидел на лавочке возле нашего дома, пускал дым в темнеющее небо. Генка примостился справа, фонарь свой, со стеклом, кое-как склеенным скотчем, поставил на землю рядом.

 - Всё спросить хочу, - сказал я. – зачем ты этот фонарь с собой таскаешь?

 - Ищу человека, - серьёзно ответил мальчик.

 - Здесь?

 Генка промолчал.

– Знаешь уже, что наши отцы-командиры задумали? – задал я новый вопрос.

 - Как не знать, - Генка смотрел перед собой, качал босой ногой в сандалике. На коленке у него краснела свежая царапина. И вдруг прошептал с тоской: – Когда вы уже кровью своей захлебнётесь?

 - Начинается, - зло пробормотал я. – Сейчас снова заведёшь свою шарманку про то, какие мы, люди, сволочи и подлецы. Что сваливаем вину друг на друга: начальники на подчинённых, подчинённые на начальников. А по сути – являемся одним и тем же дерьмом.

 - Только, может, обойдемся на этот раз без моралитета? – повысил я голос. – Сколько ты уже здесь обитаешь? Год? Два? И до сих пор не привык? Ну да, вот такие мы – люди. Я за эти несколько месяцев такого навидался, что сам могу тебе рассказать, насколько род человеческий – пакостное явление. Но тут два варианта: можешь здесь быть – будь. Не можешь – катись к той самой матери!

Чего это я так на него вызверился? Нервы, нервы. Навалилось всё.

– Ты чего раскричался? Орёт он! Это ты перед другими делай вид, будто только что понял, будто раньше и не догадывался, что всё это, - пацан махнул рукой за спину на дом со светящимся окошком. - Временно. А что не временно, то – отсрочка. Или ты всерьёз думал, что всё устаканилось, и ты еще долго сможешь колесить по здешним дорогам?

Ну так спешу тебя удивить: в Зоне ничего не бывает постоянного!

И Лёшка с Алеськой, детки из клетки, ты думаешь, они до старости здесь доживут? Рано или поздно им придётся нырнуть в тот омут реальности, из которого их выбросило. И хорошо бы это произошло, пока внешний мир осторожничает, ползает вокруг Зоны, да облизывается. А вот однажды, как хлынет внутрь, да как начнет перестраивать все под себя. Вот тогда здесь станет совсем худо. Эти «учения», про которые договорился Киров с Михалычем, возможно и станут той каплей, которая прорвёт плотину и сюда такое попрёт! Так что спрятать детей, то о чём ты собираешься меня попросить – не выход. В этот раз я их спрячу. А потом?

 - Вы чего тут раскричались на ночь глядя? – спросил Генка выглядывая из калитки. – Ругаетесь что ли? Да так громко, что Алеська в доме услышала. Меня послала вас разнимать.

 - Ничего мы не ругаемся, - смутился Генка. – Это мы так. Ты иди, Лешка, нам поговорить надо.

Мальчик обиженно шмыгнул носом, нерешительно спросил:

 - Ты ночевать останешься?

 - Сегодня никак, - развёл руками Генка. – Может завтра.

Лешка потоптался еще немного и ушел обратно в дом.

– И что ты предлагаешь? – спросил я, понизив голос.
– В детдом их вернуть? Ты это называешь выходом?

 Генка ответил не сразу. Шморгнул носом, пнул слегка свой многострадальный фонарь.

 - Я могу увести их. Совсем, - наконец сказал он. – Туда, где они будут счастливы.

 - А как же Зона? – я как-то даже растерялся. – Ты же Лешку специально натаскивал, чтобы он за ней присматривал, когда ты уйдёшь.

 - Всё поменялось, - погрустнел мальчик. – Ваши идиоты-учёные обратили-таки на себя внимание…

Он потрогал царапину на коленке, пожал плечами:

 - Не знаю, как назвать. Короче, один из вероятностных сценариев, того, что может произойти в Зоне, очень не понравился кое-кому. Так что в ближайшее время, сюда прибудет мой, как бы это сказать…, ну пускай будет - брат.

 Я помолчал, потом глянул на пацана исподлобья:

 - А они пойдут с тобой?

 - Если ты не отговоришь – пойдут.

 - А раньше ты их увести не мог?

 Генка помотал головой:

 - Раньше умники из лаборатории, что под реактором, буравили мелкие дырки в пространстве. Теперь они додумались, как открыть дверь. Идиоты. Это их счастье, что за ней будет стоять мой брат, а не ещё кто-нибудь. Вот тогда мы и обменяемся. Он войдёт сюда, а мы: я, Лёшка и Алеся – туда.

 « А я?» - хотел спросить я. Но не стал.

 - Тебя не пропустят, - извиняющимся тоном сказал Генка. – Знаешь, как я за тебя просил! Нельзя.

Обидно. Чем же я так пришёлся не ко двору?

 Я глубок вздохнул. Сплюнул. И не стал выяснять причины. Спросил будничным тоном:

 - Когда отправляетесь?

 - Спасибо, - после паузы сказал Генка.

Мне не нужна была его благодарность. Я, молча, ждал ответа.

 - Сигналом будет следующий Выброс, - пожал плечами пацан. – Представляешь, сколько энергии нужно на открытие Двери? Тут такое светопреставление начнётся! Всем Выбросам Выброс! Вот закончится, мы и двинем.