Гробовщик

 - Всё, давай, Гробовщик, двигай. Выручай детишек, - Генка, наверное, хотел меня ободряюще ткнуть кулачком в грудь, но его полупризрачная рука прошли сквозь меня.

– А как же ты? – я посмотрел на Генку. – Что с тобой теперь будет?

 - Со мной – ничего, - грустно сказал Генка. – А вот что с вами будет? Брат вам никогда мою смерть не простит…

 Воронка снова качнулась к нам, и мальчик опять на мгновение превратился в призрачный силуэт.

 - Хватит разговоров, - заспешил он, как мне показалось, с трудом обретая форму. – И давай уже, иди. Я не смогу долго здесь. А мне ещё для тебя проход удерживать.

– Да, чуть не забыл, - вспомнил он.

– Не дай тебе Бог, пока будешь идти, свернуть с прямого пути! Ни каких поворотов, освещённых эскалаторов или зовущих к себе родственников. Правильный путь там только прямой. Всё, топай! Время!

 Генка неловко хлопнул в ладоши, и слева от меня пыль на полу вздыбилась, заклубилась. В следующий момент порыв ветра унёс поднявшуюся пыль в сторону, и моим глазам предстала большая квадратная крышка.

Мальчик кивнул мне на неё:

 - Открой!

 Я подошел, потянул за толстое кольцо. Поднимая новые клубы пыли, крышка поддалась неожиданно легко. В открывшемся проёме, стали видны ступеньки, уходящие вниз. Я спустился вниз – вроде бы коридор. Но на сколько длинный и куда вдёт, в темноте не было видно. Выглянул из проёма, вопросительно посмотрел на Генку.

 - Там должен быть выключатель, - сказал он.

 Я снова, пошарил по мелкой неровной плитке на стене – есть!

 Щёлк!

 Вспыхнули неоновые трубки на невысоком потолке, и я увидел уходящий вдаль белый коридор. Сверху посыпались мелкие камешки. Я поднял голову, встретился глазами с Генкой, но в этот раз ничего не смог прочитать в его взгляде.

Я глубоко вздохнул, шагнул было в тоннель, остановился, хотел оглянуться, не смог, затоптался на месте, не зная, что сказать.

 - Прощай, - громко сказал Генка, будто услышав мои мысли. – И помни, пока не спасёшь детей, ты не имеешь права помереть!

 - Ну ты это..., - начал неуверенно я.

 Но Генка рявкнул:

 - А ну заткнулся! И бегом!

И тут же над головой с треском захлопнулась крышка люка.

13. Разгром.

Я шёл через разорённый лагерь. Я заглядывал в мёртвые лица. Я читал их краткие жизни. Я видел, как они умирали.

Мало, кому удалось это сделать достойно.

Лагерь был уничтожен минут за семь. Щеглов мог бы гордиться своими подопечными.

Вон лежит Гришка Сдоба. Невысокий толстяк, у которого голова повёрнута на сто восемьдесят градусов. Он даже не пробовал защититься. Пятился от надвигающегося кровососа, а потом выронил пистолет и закрыл лицо руками. Спрятался.

Лица, лица, лица. Перекошенные, испуганные, яростные, обезумевшие. И глаза:

– …Дяденька, передайте вашему самому главному...

 - А ты что за птица?

 - Подождите, я должен вам сказать…

 - Нет, это ты погоди. Ты кто, я тебя спрашиваю? Откуда ты тут взялся?..

Не останавливаться. Дальше, дальше.

 Глупый Лёшка. Ты думал, что они видят перед собой десятилетнего пацана? В Зоне не бывает детей. Оттуда приходят только монстры, а значит – ты один из них!

 Кучей тряпья валяется Кирюха Палёный. Этот не закрывал лицо. Этот бился до конца. Одному снорку даже плечо повредил заточенной арматурой. В отместку ему содрали кожу с лица, а потом сломали позвоночник.

 Дом с рухнувшей вовнутрь крышей и перекошенными стенами. Похоже на тектонический удар. Работа псевдогиганта. Я заглянул внутрь. Здесь держали оборону пятеро. Даже отстреливаться пытались. Вон гильзы. Из-под завала спираль провода с телефонной трубкой на конце.

 - …Никто не снимает трубку. Где Копыто? Где эту сволочь носит?

 - Да хватит тебе звонить. Даже если этот урод и на КПП, так он и побежал сюда – в самое пекло. Схоронился гад. Отсиживается в каком-нибудь подвале или подполе. Чего его искать? Какой от такого руководителя толк? Самим надо оборону готовить. А как отобьёмся, тогда и всех и разъясним. И со смотрящего недоделанного и с пацана этого мутного спросим.

– Но нам же сказали, что атака будет с другой стороны! Нужно предупредить.

 - Откуда? От блок-поста? Если твари между нами и военными пролезут, то тут им и конец. Размажем с двух сторон. Ну, давай на всякий случай поставим двух наблюдателей…

 - Белый, там Санёк, говорят, какую-то девку поймал!..

 Дети.

Сначала Лёшка не послушался разумных слов сестрички и попёрся предупреждать этих подонков, а потом уже Алеся не усидела на повозке. Пошла следом за братом. И попалась.

 Ещё один дом. Здесь контролёр поработал. Трупы рядком лежат рядом с крыльцом. Судя по позам, они не сопротивлялись. Я представил, как им по очереди перегрызают горло, а они стоят чуть-ли не по стойке «Смирно!», и содрогнулся.

 Поднялся по ступенькам. На перилах следы, будто кто-то лупил по ним молотком.

 …БАХ-БАХ-БАХ!

 -Тихо! Сейчас будет устроен аукцион. Начальная цена – три бутылки водки!

 - Четыре!

 - Пять!

– Семь!

А в это время в доме:

 - М-м-м!

 - Да не кусайся ты! У, сучка!

– Дяденька, не надо!

Этот крик, как ножом в сердце. У меня подгибаются ноги. Я хватаюсь за перила, брезгливо одёргиваю руку, долго не решаюсь шагнуть через порог.

 - …Восемь бутылок водки! Кто больше? Не жмитесь, черти! Девочка – первый класс! Восемь бутылок водки – раз!...

 - А ты куда прёшь?

 - Вы что тут делаете? Картавый, ты где должен быть? Кто разрешил покинуть наблюдательный пункт?

 - А чего? Я – ничего…

 - Вашу мать, сейчас набег начнётся, а вы тут слюни пускаете! А ну – разойтись! После боя будете бордель устраивать.

– После боя сюда Киров заявится, и хрен что кому обломится.

 И тут звонкий, как серебряная струна, крик Лёшки: