Гроши счастья

Когда Анна вошла, дверь за ней закрылась. Лица сидящих за столом повернулись к вошедшей.

– Мы приветствуем тебя, Анна, на совете Старших города Сейта и всего нашего государства. Мы позвали тебя сюда для того, чтобы помочь тебе понять, зачем ты здесь, а также выяснить для себя некоторые детали, - сказал один из сидящих, по виду самый старый из всех присутствующих и указал ей рукой на деревянную кафедру, стоящую сбоку от стола.

– Добрый день, - пролепетала Анна. Ей и так хватило бы волнений, вызванных важностью происходящего, но еще и говорить, стоя за кафедрой! Это было слишком!

На ватных подгибающихся ногах она подошла к проклятой тумбочке и встала, крепко держась за ее дубовые боковины. Она надеялась, что присутствующим не слышно, как от страха у нее стучат зубы. Дело в том, что Аня ужасно боялась выступлений перед публикой.

Занимаясь всю жизнь научной работой, в какой-то момент её библиотечной карьеры она получила предложение читать некоторые курсы студентам историко-архивного института. Конечно, ей было страшно, но поддавшись уговорам своих знакомых, утверждавших, что с этим справится любой ребенок, а прибавка к зарплате будет существенной, она согласилась попробовать. Перед дверью аудитории, в которой ей предстояло прочесть свою первую лекцию, она простояла не меньше десяти минут, не решаясь открыть дверь. Она протягивала негнущиеся пальцы к дверной ручке и убирала их, не в силах заставить себя войти. Из состояния транса ее вывел опаздывающий на её (!) лекцию студент, почтительно открывший перед ней дверь. Как во сне дойдя до преподавательской кафедры, она встала за ней, и, крепко вцепившись руками в волшебные бумажки с текстом лекции, принялась читать вслух написанные сверху свои фамилию, имя, отчество и название дисциплины. Уже потом она вспомнила советский анекдот про Брежнева, который выступая на открытии Олимпиады, начал читать по бумажке речь: “О, о, о…”, пока референт не шепнул ему на ухо: “Леонид Ильич, это олимпийские кольца. Текст ниже”.

Через полчаса Анна Марьяновна несколько освоилась за кафедрой, стала читать с выражением, периодически даже оглядывая аудиторию, как будто чтобы проверить, не разбежались ли слушатели. Не разбежались, мирно и относительно тихо занимались своими делами, она им не мешала. Раз всё шло так хорошо, Анна решила, что может позволить себе встать поудобнее. Она постепенно распрямила судорожно сжатые пальцы и с некоторым залихватством, гордясь своей смелостью, для удобства чтения поставила листы бумаги с текстом лекций почти вертикально, облокотив их на стенку кафедры. И вдруг произошло страшное. Бумага, медленно оседая, стала исчезать в щели между деревянными стенками до тех пор, пока все листы не скрылись из ее глаз. Она замолчала. Аудитория тоже притихла, смущенная тем, что исчез необходимый шумовой фон для привычных занятий: разговоров, чтения, примерки новых сережек, выяснения отношений, подготовки домашних заданий, поцелуев и пр. Некоторое время в помещении стояла тишина. Что делать, никто не знал. Потом раздался несчастный голос Анны Марьяновны:

– Помогите мне кто-нибудь их достать, пожалуйста… Зачёт… - сбиваясь на фальцет, произнесла она, всхлипнула и не смогла продолжить.

Группа добровольцев тут же ринулась со своих мест, чтобы помочь “тете Ане”, как они уже успели окрестить ее. В течение примерно двадцати минут они разбирали по винтикам полую запертую кафедру, внутрь которой упали листки. Аня была в таком шоке от происходящего, что даже вид дохлой мышки, которую достали за хвост из темных глубин коварного сооружения, не мог расстроить или напугать ее. Не произвели на нее впечатления и мужские кальсоны, вероятно, времен гражданской войны, извлеченные оттуда же и использовавшиеся в более близкие к нам времена в качестве тряпки для стирания с доски. Зато этот предмет туалета произвел фурор среди студентов, приветствовавших его аплодисментами. Наконец листки с лекциями лежали перед Анной Марьяновной, по возможности очищенные от пыли и паутины заботливой студенческой рукой. Она не помнила, как дочитала оставшееся до конца пары время. И очнулась только, когда аудитория опустела, и она смогла сесть на стул и заплакать. Слезы лились очень долго, глаза покраснели, и Анна порадовалась, что на улице уже стемнело, а в институте, наверное, никого не осталось и она сможет незаметно выбраться отсюда. Но оказалось, что ее злоключения в этот день еще не закончились.

Подойдя к двери, Анна обнаружила, что она заперта. Видимо, охранник заглянул в аудиторию, увидел, что студенты разошлись, но не заметил в полумраке по цвету слившуюся со стеной бледную преподавательницу с красными как у кролика-альбиноса глазами. И закрыл дверь. И ушел.

Крики, которые издавала Анна в течение следующего часа, не помогли. Ногти, обломанные в попытках открыть дверь, позволяли надолго забыть о приличном маникюре. Мобильных телефонов в те времена не было. Нужно было готовиться к ночевке на парте.

Через два часа Анну спас задержавшийся молодой преподаватель Алексей с кафедры, находившейся этажом выше, который, спускаясь по лестнице, услышал тихое подвывание и скрежет, доносившиеся из-за двери аудитории.

Этот курс Анна не дочитала, ее заменила молодая преподавательница, широко раскрытыми глазами смотревшая на Анну Марьяновну, вероятно, наслушавшаяся рассказов коллег о случившемся. Больше Анна никогда не соглашалась на предложения прочесть лекцию или выступить с докладом в большой аудитории.

Итак, теперь она предстала перед советом Старейшин. Что говорить, не знала и надеялась только на то, что ей будут задавать несложные вопросы, на которые она сможет ответить.

Обратившийся к ней старец, видимо, поняв, в каком состоянии она находится, стал говорить с ней мягким негромким голосом.

– Мы рады приветствовать у нас в Сейте гостью из земного мира. Мы хотим сказать тебе о Предназначении. Никто из вас не попадает сюда случайно. Каждый человек должен выполнить здесь некую миссию, чтобы потом вернуться обратно. Таковы законы нашего мира. Но сейчас нам недоступно знание о том, в чем заключается твое предназначение. Ты должна сама найти свой путь. Мы хотели бы помочь тебе, если сможем это сделать. Шесть могущественных магов Сейта собрались сейчас здесь для того, чтобы выполнить твои просьбы.

Тут к Анне обратилась женщина, сидевшая за столом. Голос ее был высоким и очень красивым:

– Но сначала скажи: согласна ли ты на то, чтобы член нашего Ордена, известный тебе под именем Гроха, сопровождал тебя в пути и помогал тебе от лица нас всех?

– Согласна, - ответила Анна, и голос ее прозвучал твердо, неожиданно для нее самой. Старец внимательно посмотрел на Анну.

– Хорошо. Теперь подумай, какую помощь от нас ты хочешь получить сейчас?

И на этот вопрос Анна ответила громко, и не задумываясь:

– Пожалуйста, помогите мне расколдовать Джоя, чтобы он снова обычного роста.

– Джоя ты найдешь в конюшне слева от дворца, когда выйдешь отсюда,- сразу же ответил старец.- Еще что-нибудь?

– Спасибо. Пока больше ничего,- ответила Анна.

– Удачи тебе!
– сказал старец.

Анна заметила, что дверь в дальнем конце зала, через которую она входила сюда, приоткрылась, и поняла, что встреча окончена. Провожаемая доброжелательными взглядами старца и остальных членов совета, она скрылась за дверью, где ее встретил тот же человек, который проводил ее сюда.

Он отвел Анну в пиршественный зал. Стол ломился от яств. Здесь были и изысканные мясные блюда с самыми разными гарнирами, и овощи, и фрукты; напитки на любой вкус стояли в запотевших стеклянных бутылках причудливых форм. За столом сидели члены ордена Хранителей знаний. Среди них были старые и молодые, в основном это были мужчины, но она заметила и нескольких женщин. На них были длинные просторные одеяния, в основном, черного, темно-синего и пурпурного цветов. За столом Анна оказалась сидящей между двумя Хранителями, мягко говоря, сильно пожилого возраста, от которых она ожидала степенной беседы. Но не тут-то было! Каждый из них трещал ей что-то в ухо не переставая, не дожидаясь ее ответа, так что вскоре она вообще перестала их слушать и обращать внимание на весь этот информационный шум и уделила всё свое внимание еде. Проголодавшаяся Анна попробовала всего по чуть-чуть, и к концу трапезы ее живот напоминал туго набитый мяч.

Потом ее проводили в библиотеку, которая, по словам Хранителей, которые она умудрилась уловить еще в начале их беседы, была просто огромна.

Это действительно было так! Такого восторга Анна не испытывала давно! Несмотря на то, что в последнее время она стала свидетельницей и участницей самых разных волнующих событий, эта библиотека произвела на нее сильнейшее впечатление. Это было её! Огромные стеллажи из темного дерева, тянувшиеся до высокого потолка, узкие лестницы с вытертыми многочисленными прикосновениями к ним перилами, ведущие на второй этаж с балюстрадой. Запах старых книг, тихое поскрипывание паркета под ногами читателей, шелест страниц были для нее давно уже привычными и родными. Но здесь к ним добавлялся еще треск поленьев в камине, скрип старых кожаных кресел, стоящих в разных углах зала и свечи, неожиданно ярко освещавшие страницы, над которыми Анна склонялась в попытке найти ключ к интересующей ее и ее новых друзей загадке.