Гроза 3

– Извини капитан, но сахара нет.
– Обратился он к десантнику.
– Только сгущенное молоко, да и то немцы в подарок оставили. Поначалу думали, что отравленное, нашли кота и накормили. Тот вылакал всe и на боковую. Ожидали, что сдохнет, а он паршивец выспался и за добавкой пришeл.

Рекомый кот действительно блаженно дремал неподалeку, выставив на обозрение белоснежное брюхо, шевелил усами, подeргивал правой передней лапой, преследуя в своих снах неведомую добычу.

– А вот чай неплохой, настоящий грузинский.
– Капитан продолжал играть роль гостеприимного хозяина.
– Хасикуридзе в отпуск по ранению домой ездил, вот и привeз.

Чай действительно оказался неплохим, особенно по сравнению с тем суррогатом, который приходилось заваривать капитану Сергиенко в окружении какой-то месяц назад. Угодила их бригада в колечко после неудачного прорыва. Вернее, прорыв-то был удачный, а вот действия соседей оставляли желать лучшего. Пока они жевали сопли перед немецкими позициями, германские генералы подтянули резервы и заткнули брешь в своей обороне. Пришлось десантникам вместо прорыва вглубь немецких позиций занимать круговую оборону и больше трeх суток отбивать атаки противника, который получил приказ аж от самого фюрера во что бы то ни стало уничтожить их бригаду. Надоел полковник Маргелов со своими бойцами немецким генералам до такой степени, что они бросили против него не только резервы, но и некоторые части с передовой. За что и поплатились. Неизбежный, как казалось противнику, разгром Третьей десантно-штурмовой бригады обернулся победой, пусть и не в той степени, как планировалось по первоначальному плану операции. Соседи наконец-таки собрались с силами, нащупали слабину в германской обороне и яростной атакой отбросили пехотную дивизию немцев, которая держала оборону на внешнем кольце окружения. В разрыв вошeл танковый батальон их десантного корпуса, одновременно в тылу немцев десантировался батальон парашютно-десантного полка и в кольце уже оказались солдаты Вермахта вместе с командованием корпусной группы, которая держала фронт на этом участке. Штаб корпуса, правда, вывернулся в самый последний момент, но командир корпусной группы генерал Мюллер и ещe два генерала оказались в плену. Предпочли лагерные бараки на далeком Урале неизбежному выяснению отношений с горячо любимым фюрером.

Немец уже не тот, что был поначалу. Даже ветераны Восточного фронта перестали бросаться в бой осточертя голову. Пришло понимание, что война проиграна, и сейчас речь идeт не о том, чтобы добраться до Урала, или хотя бы до Москвы, а о рубеже, на котором удастся остановить противника. По крайней мере, так рассуждают боевые офицеры низшего звена, нахлебавшиеся кровавой мути за год войны. Генералы продолжают слать наверх бодрые реляции, но не из-за неистребимого оптимизма, а всe больше по боязни угодить под подозрение в отсутствии лояльности. А от подозрения недалеко и до последующих выводов. Не высказываешь бурных восторгов по поводу очередной речи фюрера, значит вынашиваешь мысль о предательстве, а то и уже перекинулся на сторону противника.

Капитан Сергиенко лично брал в плен генерала Мюллера и хорошо помнит смесь усталости и разочарования на лице генерала. Он даже был небрит, что немыслимо для высшего офицера Вермахта. Не требовал он и присутствия равного ему по званию или должности советского офицера, как было не так давно в той же Словакии, где остатки немецкой дивизии капитулировали только после приезда командира воздушно-десантного корпуса генерала Затевахина. Полковник Родимцев по мнению немецкого комдива не соответствовал его уровню. Теперь сдаются и лейтенантам. Время спеси прошло.

– Чем командуешь, капитан?
– Оторвал от раздумий капитана Сергиенко командир полка морской пехоты.

– Разведротой, товарищ подполковник.
– Ответил десантник.

– Вот ты-то нам и нужен.
– Обрадовался майор, убиравший карту, судя по всему начштаба.
– Не знаю, говорили ли тебе, но нам поставлена задача провести разведку боем совместно с вашей бригадой. Нужно прощупать немецкую оборону на предмет слабин и разрывов. Поискать ополченцев. Они непременно есть, но вот где?

Десантник согласно кивнул. Фольксштурм должен быть. Не так уж много на этом участке фронта настоящих боевых частей. Они в основном вокруг Берлина, севернее этого городишки, не имеющего стратегической ценности. Зачем немцы вообще за него цепляются? Не хочется менять относительный уют полуразрушенных домов на траншеи в голом поле, которые ещe и выкопать надо. Или боятся нарушить приказ Гитлера, запретившего любые отступления.

– Сейчас капитан Старков с нашей разведкой тебя познакомит.
– Кивнул в сторону гостеприимного капитана майор.
– А вы сами разберeтесь, где и как пощупать немцев.

– За вымя.

– Завершил его речь капитан Старков.

Офицеры изобразили какое-то подобие улыбок, реагируя на эту заезженную шутку, отставили пустые кружки, достали трофейные сигареты и закурили. Угостили и десантника. Капитан Сергиенко не отказался. Хоть и были в последнее время немецкие сигареты отвратного качества, но отказываться от угощения было просто невежливо. Да и своих папирос оставалось всего ничего, скоро придeтся на махорку переходить. А их бригаде в последний раз поставили такой ядрeный самосад, что с одной затяжки слeзы прошибает. Мужики постарше курят его с удовольствием, но в десантных бригадах солдата старше тридцати лет не встретишь, да и те, кто перевалил за двадцать пять редкость. В основном пацаны со школьной скамьи. Несколько недель учебки в запасном полку, три зачeтных прыжка с парашютом, два выстрела из гранатомeта, «обкатка» танками под конец обучения - и пора на фронт. Если не считать изматывающих душу постоянных марш-бросков, столь же частого рытья окопов различного профиля, ежедневной стрельбы из всего наличествующего оружия и многого другого, что необходимо на фронте.

Капитан Старков поднялся из-за стола, спросил разрешения идти, кивнул десантнику.

– Разрешите идти, товарищ подполковник.
– Обратился к командиру полка капитан Сергиенко, повторяя действия морпеха.

Подполковник дал разрешение и десантники отправились вслед за капитаном, свернувшим в боковой коридорчик. Несколько метров коридора закончились подвалом поменьше штабного, но вполне достаточным, чтобы разместить с десяток разнокалиберных кроватей, притащенных хозяйственными бойцами. В дальнем углу обнаружилось даже трюмо с треснувшим зеркалом. Для полноты картины не хватало рояля со свечами. Но ни рояля, ни пианино не было, зато наличествовал патефон, голосом Утeсова выводящий: «У самовара я и моя Маша». Довольно громкая музыка не мешала разведчикам спать как на кроватях, так и на полу в самых различных позах. Неподалeку от входа группка морпехов разбирала трофейный пулемeт, то ли изучая его, то ли ремонтируя. Полуседой старшина писал письмо, кусал кончик химического карандаша в тяжком раздумье, какую ещe новость сообщить далeким родным, и при этом не вызвать пристального внимания военной цензуры. Рядом со старшиной богатырского телосложения боец штопал гимнастeрку и с «окающим» волжским говором вполголоса поминал «того немецкого чeрта, который понаделал таких узких дверей, что нормальному человеку только боком протиснуться можно». Под нормальным человеком, по-видимому, он подразумевал самого себя, ибо все встреченные десантниками дверные проeмы были такой ширины, что боком там могли спокойно пройти два человека. По крайней мере, капитан Сергиенко и ефрейтор Лось, не отличающиеся очень большими габаритами.

– Садитесь капитан.
– Старков кивнул в направлении стоящего в углу дивана.

Десантники не заставили себя упрашивать. Лось даже попрыгал на диване, проверяя упругость пружин.

– Сейчас нашу разведку разбудят, познакомлю вас и решайте свои проблемы.
– Заявил капитан Старков усаживаясь рядом.

– А ты разве не начальник разведки?
– Удивился Сергиенко.

– Нет, я начарт полка.
– Ответил ему Старков.
– Начальник разведки у нас в госпитале по причине деликатного ранения, ну, не совсем ранения.

Прыснул в кулак писавший письмо старшина. Капитан Старков осуждающе покачал головой.

– Ну и что смешного, если чирей в столь деликатном месте вскочил, что ни сесть, ни встать, ни ходить нормально не возможно.
– Отчитывал старшину капитан Старков, сам с трудом сдерживавший душивший его смех.

– Вы, товарищ капитан, добавьте ещe, что по большому сходить тоже не получается.

Веселье прервал подошедший старший лейтенант, потeр заспанное лицо, подтолкнул капитана Старкова и втиснулся на краешек дивана.

– Чего разбудил, Микола.
– Протянул он недовольным голосом.

– Да вот привeл тебе, Санeк, твоего коллегу из десантной бригады. Знакомьтесь и думайте над тем делом, что начштаба утром говорил.
– Ответил ему капитан Старков.

– Старший лейтенант Максимов.
– Представился командир разведроты полка морской пехоты.
– Можно Саша.

– Капитан Сергиенко. Можно Иван.
– Продолжил церемонию знакомства капитан-десантник, кивнул на своего бойца.
– А это ефрейтор Лось.