Гроза школьной столовки

– Масим! Масим! – радостно хлопает ладошками.

Ответить не успеваю, прерывает мысли звук пришедшего сообщения в чат, а на экране имя, от вида которого у меня в груди все обрывается. Сглатывая, пытаясь перестроить сознание и понять: правда али я с ума сошел. Утром сегодня во время сбора сумок казалось, что вчерашний день был сном. Мы ведь с Надей за вечер ни разу не поругались. Невероятно.

А сейчас она мне еще пишет!

Надежда Гроза: «Эй, раб картофельных полей, всех родственников выкопал? Типо интересуюсь, ведь у нас с тобой важная миссия, а ты свалил, оставив меня одну вдыхать живительные облака пыли, гонять тараканов по подсобке библиотеки да грустить под дверьми столовки. Чтоб понимал, отработаешь втройне!»

Надежда Гроза: «Ночевка переносится на следующую неделю, я так понимаю?»

Еремин Макс: «Вау, женщина, это что знаменитый первый шаг девушки в сторону парня? Феминизм рулит, все такое? Я польщен. Обожди, слишком интимное предложение. Мне надо поломаться для качества»

По голове мне кто-нибудь дайте. И смартфон отберите, дабы ерунду всякую не писал на нервном потрясении. Когда мозгом рулят психи, сходишь с ума.

Однако Надя меня удивляет. А потом влюбляет в себя сильнее прежнего.

Надежда Гроза: «Ломаться будешь, когда в углу еще раз зажму, вилок капустный вместо головы!»

Еремин Макс: «Базара ноль. Выбирай угол, Гроза. Я готов сдаться на твою полную милость»

Глава 16

– Ребят, все помнят про День Здоровья? Все написали идеи спортивных конкурсов? Надя, собери, пожалуйста, листы, - просит Галина Владимировна, перекрикивая образовавшийся шум в классе на классном часе после уроков. Сегодня только вторник, а я уже хочу вечер субботы. Устала что-то. Вчера Гринч отчего-то еще более зеленый и злой только процедил, чтобы отнесла карточки из одного угла в другой, затем домой отправил – мол, никакого толку с тебя Грознова! Пфф, вот так всегда. В стране гендерный перекос, был бы Максимка, его бы тут же заставили учебники таскать. Может во мне тоже тяга к нюханью пыли с макулатуры взыграла? Чего никто не думает?

Забираю у Бубликова мятую портянку двумя пальцами, брезгливо морщась.

– Ты с какого туалета сие производство целлюлозно-бумажной промышленности утащил? – бурчу, забирая ровненький листочек у Аринки. Магазинчикова с деловым видом королевы Англии протягивает стопку, вскидываю брови, но молчу. Мало ли, может она там из желания стать поближе к системе решила доклад на тему культурно-оздоровительного времяпрепровождения школьной на природе.

– Галин Владимировна, а очистители для организма брать можно? – интересуется громко Гринев. Гоготом мартышек из зоопарка ему вторят дружки. Свистит Рожков, смеясь точно гиена, дергающая нервно лапами в припадке эпилепсии.

– Мальчики! – рявкает наша классная, в ответ ей же летит:

– Да лан, Галин Владимировна. Нам можно, мы большие уже, - хрюкает Рожок, хлопая ладонями с Филатовым. Еремина нет, так он себе другую подружку нашел – перебежчик.

– Никакого алкоголя, ишь чего удумали, - возмущается учительница, пыхтя от негодования, хлопнув по столу, призывая к молчанию.

– Все сумки и пакеты будем тщательно проверять! Не как в прошлый раз, Олег, - язвит и на блондина нашего безвинного смотрит. Рожков же знай себе в потолок очи возвел, притворяясь невинным херувимом, у которого стрелы на границе отобрали незаконно.

– Ну, Галин Владимировна, - ноет Амир, расползаясь лужей по столу, - так не интересно.

– Блин, парни, у вас мысли вечно об одном, - возмущается Настя Айварова.

– Неправда, все знают, что парни по другой части мыслят лучше, - подвигал бровями Влад, вызывая громогласный хохот. Даже S3 – Серов, Сазонов, Самойлов веселятся, вспоминая прошлую поездку. Пока наша классная губы поджимает, они громко обсуждают куда и что можно спрятать.

Вот не идиоты ли?

Встречаюсь взглядом с Артуром. Он улыбается мне, я ему – такие два барана. За бумажку с обеих сторон схватились да друг на друга пялимся. Ресницами своими черными хлоп-хлоп, отпуская осторожно аккуратно сложенный вдвое белый лист А4. На нем каллиграфическим подчерком написана пара строк, но уже заставляет давиться завистью, и я все еще вспоминаю, с каким вдохновением да огнем в глазах он стихи читал на встрече литкружка.

Ух, меня проняло прям.

До глубокого сна. Проснулась где-то между Пушкиным и Набоковым. Весь вечер после кивала, подтверждая, что мне было безумно интересно. Хорошо это был дворец, малый зал со сценой, где можно было прикорнуть на час всего этого безобразия. Они на сцене глотки дерут, из зала жидкие хлопки таких же глубоко просвещенных энтузиастов-романтиков.

– Сегодня пойдем в клуб? – шепнул, чуть наклоняясь вперед, расплываюсь в улыбке, но ответить не успеваю. Троица, Петрова, Суханова и Собакина, взрываются неожиданным смехом. Кристина тычет пальцем с розовым ногтем в нашу[Я1] сторону, шепча что-то своему курятнику. А ты рады стараться – ржут, как положено.

– Девочки, что за шум? – раздражается вконец наша историк, грозно глядя на подружек. Ира, прикрывая рот ладонью, каждому демонстрируя многочисленные тоненькие ободочки золотых колец на пальцах, отвечает:

– Да вы посмотрите на Рябина с Грозой – настоящая влюбленная парочка. Уже пять минут не могут намиловаться, - язвит смертница, пока мысленно считаю через сколько сантиметров ее калифорнийского мелирования появится залысина. По моим подсчетам, хватит выдрать пару клоков этого веника, что на пустой голове растет.

– Оо, бедолага Макс, вернется в школу, а тут его зазнобу уже наш юный Лев Николаевич ака Артур Сергеевич увел, - язвит Ромка с третьего ряда.

– Ты что несешь, олень, - шипит моя подруга. Разворачиваюсь, забирая последний листочек у сжавшейся в углу у стеночки Машки Свиристеловой, испуганно глядящей на меня большими глазами, делаю несколько шагов вперед, молча кладя листки под благодарный взор Галины Владимировны. Губами она говорит «спасибо», затем умоляет взором ничего не говорить. Мол, не надо Наденька на убогих внимания обращать, итак, под пятой директора ходишь.

Ой, да не надо, так не надо. Мне то что. Сажусь себе обратно на первую парту второго ряда, учебник красиво укладывая рядом с пеналом. Куры хохочут – лиса молчит. Крыльями хлопают – лиса спокойна. Раз-два хвостом туда-сюда.

– Артурчик, не боишься, что Грознова и тебя под шумок съест, как капкейки? – интересуется Валя, постукивая ногтями по столу, наклоняясь к парню, демонстрируя вырез своей школьной блузки и обдавая теми мерзкими духами, что я учуяла, даже будучи в отдалении.

– По-моему данный факт доказан не был, - сдержанно произносит Рябин, чуть отодвигаясь в сторону.

– Ой, да все правду знают, - фыркает Маринка Летягина. Пожимая плечами, - смысл это лишний раз форсировать?

Снова хохот, тяжело вздыхаю. Лиса, между прочим, голодной не была. Сами виноваты.

– Галин Владимировна, - перебиваю новую волну унылого смеха, словно на шоу Петросяна с бородатыми шутками, садясь прямо, демонстративно зевая. – Скажите, вопрос с точки зрения истории. Как дочь историков у вас интересуюсь: деградация личности человека под влиянием просмотра телешоу «Дом 2» и «Холостяк», усиленная литрами пергидроли, выливаемого на голову в попытке убить остатки серых клеток химией – отличная тема для доклада для пятерки в четверти? – улыбаюсь. С минуту раздается тягостное молчание, прямо слышу скрип мозговых извилин, затем первые смешки и после истеричный ржач.