Грозный всадник

Разин удерживал и не удерживал. Понимал он мужицкую душу. Да и ведь силой людей не возьмёшь.

– Не держу, - говорил Разин.
– Однако торопитесь. Рано бежите к стойлам. Рано. Тем, что пришли домой, дело ещё не кончилось.

Правда, войско всё время росло. Одни уходили, зато приходили другие. Но новый народ был необстрелянным. Без нужной военной выучки. В походах незакалённый. Ему и цена другая. Войско от этого слабло.

С Макаром Сазоновым Разин завёл более крутой разговор.

– Уходишь?

– Отпусти, отец атаман. Тутошний я, симбирский. Да я же своё сработал.

Разин вскипел:

– Работнички! А кому же Казань, Нижний, Владимир брать? Кому из Москвы выжигать боярство?!

– Да там же народ казанский, нижегородский... Каждому, стало, и брать своё. Найдутся и там людишки.

– "Своё"!
– ругнулся Степан Тимофеевич.
– Да если все врозь, что же у нас получится! Сила, считай, не в пальцах, а в кулаке.
– Потом сказал уже тише: - Тут надо один к одному. Побьют нас бояре порознь.

Однако Сазонов всё же ушёл. Барин из их деревеньки бежал. Прибыл Макар домой - благодать. Мирно журчит Свияга. Для тебя и земля, и воля. Солнце тебе на небе.

Только рано радовался Сазонов. На помощь засевшему в Симбирском кремле воеводе Ивану Милославскому спешили царские войска. Вёл их снова князь Юрий Барятинский, тот самый, побитый Разиным в первом бою.

Один из дворянских отрядов и ворвался в деревню, в которой жил Макар Сазонов.

Схватили дворяне Макара. Люто его пытали. А потом для страха другим повесили.

Вспомнил, погибая, Макар Сазонов слова Разина, вспомнил, да поздно.

"ХОТЕЛОСЬ ЛЮДЯМ В ТАКОЕ ВЕРИТЬ"

Побился Оскарка Чертёнок с казаками об заклад, что первым ворвётся в Симбирск.

За первой атакой была вторая. Однако держался симбирский кремль.

– Эх, пушек мало, пушек!
– сокрушался Степан Тимофеевич.

Плохо было не только с пушками. Пищаль одна на десятерых. Пистолет один на целую сотню. Ходят разинцы в атаку с топорами, копьями, вилами.

Чтобы сберечь людей, дал Разин отбой к атакам.

Решил Разин рядом с одной из сторон кремля, поближе к стене, насыпать высокий вал. А потом от этого вала протянуть переходы к стене. И по переходам на стены кремля ворваться.

Две недели готовили восставшие вал. Насыпали его и ночами и днями.

Вместе со всеми работал и Оскарка Чертёнок. Таскал мешком землю. Бегал проворно. Казалось, лапти земли не касались.

Началась осень. Низко над Волгой ползли облака. На улицах ветер бросался пылью.

В один из таких непогожих дней примчался к Разину всадник:

– Отец атаман, боярское войско идёт к Симбирску.

Это к Симбирску подходил князь Юрий Барятинский.

Через день снова гонец:

– Отец атаман, боярское войско всё ближе и ближе.

За этим и третий гонец примчался:

– Отец атаман, Барятинский рядом.

Не достроив до конца переходов, Разин дал команду к третьему штурму кремля. Расчёт был таков: ворваться в кремль до прихода боярских войск.

Разинцы стали заваливать проёмы между валом и крепостной стеной поленьями, брёвнами, хворостом, создавая из них настил.

И хотя пули врагов косили людей нещадно, и хотя ударили пушки из крепости, не дрогнули разинцы. Настил рос, рос. И вот подошёл к стене. Всё выше он, выше. Ещё немного, и откроется путь на стены.

– Ну держись! Ну берегись!
– посылали разинцы угрозы в сторону крепости.
– Ну-ка, Оскарка, берись за вилы!

И вдруг непредвиденное. С крепостной стены полетела вниз горящая пакля. В одном месте, в другом, в третьем, четвёртом, пятом... Коснувшись сухого хвороста, она взметнула немедля пламя.

Все поняли: стрельцы поджигают настил.

– Вали больше! Больше вали!
– закричал Разин, показывая на поленья. Он надеялся верхним слоем поленьев прибить огонь.

Но дерево было сухим. Гигантский костёр зверем метнулся к небу.

На минуту у Разина мелькнула мысль: может, пламя пойдёт на стены и получится то, с чем не справились в прошлый раз, - пожар, уничтожив настил, уничтожит и стены кремля.

Но ветер дул не с руки, гнал огонь не к стене, а к штурмующим, к валу.

Попятились люди. Попятился Разин. У кого-то вырвался вздох:

– Эх, птицей на ту бы сторону!

И вдруг Оскарка Чертёнок сорвался с места. Подхватив свои вилы, ринулся разинец в пламя.

Замерли все. И тут же:

– Леший!

– Оскарка!

– Чертёнок!

Хотели люди вернуть смельчака. Но пламя укрыло героя.

Прошла минута, вторая. И вот опять увидели все Чертёнка. Уже там, за огнём. У самой стены. Жив, невредим Чертёнок.

Как он взлетел на стену, никто не понял. Но он стоял на самом её верху. И только одежда его горела.

Чертёнок вдруг побежал по стене. Заработал, как пикой, вилами. Взлетали на вилах тела стрельцов. Взлетали и тут же снопами падали: направо - внутрь кремля, налево - по эту сторону.

Чертёнок исчез со стены, словно растаял. Закрыл на минуту героя дым, а когда расступился - нет на стене Чертёнка. Нет, словно людям всё это привиделось. А может, и вправду привиделось? Может, и не было вовсе Чертёнка там?

Перекрестились разинцы. Один - за добрую память героя. Другие, те, что в силы волшебные верили, - за вечную жизнь. Надеялись люди: а вдруг объявится вновь Чертёнок?

– Может, он птицей ушёл в поднебесье!

Хотелось людям в такое верить.

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

Князь Юрий Барятинский стоял у реки Свияги. Навстречу ему, стараясь удержать, не пропустить боярское войско к городу, Разин и вывел свои отряды.

Здесь, на холмах у Свияги, он и дал свой последний бой. Запели медные дудки. Сила пошла на силу.

Войска у князя были отборными. Почти каждый в полках дворянин, сын боярский, слуга государев. Были и иноземные ратники.

У дворян пушки, пищали, мушкеты. Кони добрые, сытые. Скакун к скакуну. В кольчугах всадники, в железных нагрудниках.