Грозовое небо

Лаура по прежнему ничего не понимала.

— Ты же понимаешь, что наши отношения, — продолжал тем временем Ичика. — Они практически наверняка помешают тебе развиваться, как пилоту. Ты будешь часто ездить по миру, поверь, я знаю о чем говорю. Выступать в роли походного мужа? Но ты же знаешь, я не смогу жить на такой… в такой роли.

Парень посмотрел на нахмурившуюся девушку.

— Но, — сказал он. — Быть может, я не прав? Я же не пробовал. Может у нас получится? А, Лаура? Ты все еще хочешь быть моей девушкой?

— Да, — ответила та.

— Как-то это все, — парень усмехнулся. — Будто в мыльной опере. Я согласен, Лаура.

«Аматерасу, как это дико выглядит! Просто вырви глаз!»

— Встретимся вечером, — сказал Ичика. — Лаура.

* * *

«Нет, положительно все это смахивает на постановку оперы в дурдоме», — подумал Ичика, косясь на идущую рядом Лауру.

Девушка вела себя, как ни в чем не бывало. Совершенно обычно. И это добавляло еще больший налет безумия происходящему.

— Ичика, — вдруг заговорила девушка. — А почему ты утром разозлился?

— Сам не знаю, — ответил парень. — Настроение, видимо, плохое было.

— А почему оно было плохое? — поинтересовалась Лаура.

— Да черт его знает, — ответил Ичика.

Парень вздохнул.

— То есть, — он поморщился. — Я знаю, конечно. Просто не хочу об этом говорить.

Лаура посмотрела на Ичику. Но, как обычно, промолчала. А потом девушка вдруг взяла парня за руку.

«Это будут странные отношения», — подумал Ичика, взглянув на Лауру.

— Знаешь, — сказал вдруг неожиданно, даже для самого себя Ичика. — Раз уж у нас так получилось. Я хочу попросить кое-что.

— Что? — спросила Лаура.

— Не могла бы ты мне попозировать? — спросил парень.

— То есть, ты хочешь сфотографировать меня? — спросила девушка.

— Нет, — улыбнулся Ичика. — Нарисовать.

«Раз у нас и так полный сюр, то почему бы не внести в него еще немного веселья?»

* * *

Нет, в комнате Ичики сейчас не было никакой классической картинки работающего художника. Парень просто усадил девушку лицом к окну, а сам устроился за столом.

Ичика всегда четко понимал, ему не стать профессиональным художником. Просто потому, что постоянно только рисовать, ему бы наскучило очень быстро.

— Зачем нужно именно рисовать? — спросила девушка. — Сделать фото, это гораздо удобнее и быстрее.

— Вечный спор художников и фотографов, — ответил парень. — Я покажу тебе, в чем разница. Но для этого мне нужно нарисовать.

Ичика углубился в работу. Карандаш с легким шелестом скользил по бумаге.

— В чем разница между фото и рисунком? — заговорил парень. — В том, что фото делает механизм, машина. Она делает отпечаток реальности, но лишь в том спектре, что ей изначально задан. Не больше, не меньше.

Ичика посмотрел на Лауру. Девушка сидела, ровно в такой позе, в которую ее усадили. Идеальная модель.

— Я, рисуя, могу убрать или добавить некоторые нюансы, — продолжал парень. — Иногда эти нюансы могут полностью поменять восприятие картинки.

— Фотографию тоже можно обработать, — тихо заметила Лаура.

— Да, — кивнул Ичика. — Но это уже не будет чисто фотографией. То есть продуктом исключительно машины. Это уже будет разновидность рисунка. Какая разница, чем и где ты его рисуешь? Главное, что его делает человек. Лишь только человек может изменить реальность, черпая образы из воображения.

«Вот это меня понесло!» — Ичика улыбнулся своей мысли.

— Мы, люди, слишком стали полагаться на машины, — продолжил парень. — С одной стороны, человечество избавилось от многих тяжелых ручных работ. Например, машины могут убивать, а оператор, он как бы ни при чем.

Ичика посмотрел на девушку.

— ИСы в этом раскладе, как мне кажется, совершенно другая тема, — сказал он. — Самая совершенная военная машина, но без человека, это лишь просто еще одна машина. Именно пилот делает ИС вундерваффе.

«Это я все сказал? Ну, мля, расту, чё!»

Парень посмотрел на Лауру. Девушка спокойно глядела в ответ.

«Я же хотел попробовать».

Ичика глубоко вздохнул. Состояние внутреннего молчания он достиг легко, еще бы столько раз уже это делал. А вот дальше… Дальше он хотел не минусовать, а просто впустить в сознание лишь голые эмоции и чувства, без осмысленного сопровождения…

… — Это все я? — Лаура зайдя в комнату, остановилась возле кровати, на которой были разложены рисунки.

— Да, — парень чуть улыбнулся.

Ичика чувствовал себя как-то не очень хорошо. Его еще потряхивало, после того шторма, бури эмоций, что он вызвал. Эксперимент оказался слишком удачным. Было немного стыдно до кучи. Просто в процессе творения, он попросил девушку уйти, причем так и сказал «Лаура, выйди». Хорошо хоть Лаура была не очень искушенной в отношениях и нормально это восприняла.

Девушка тем временем внимательно изучала рисунки. А там было что посмотреть. Фантазия у Ичики разыгралась не на шутку.

Вот, например, Воительница. Лаура стоит в фентезийном доспехе, как это принято, весьма откровенном, то есть фактически, тот самый бронелифчик. В ее руках изящный длинный, но узкий клинок. Самое главное в этом рисунке, это выражение глаз. Этих огромных карих, почти красных глаз. Да-да, обоих глаз. Это были глаза человека, который собирается тебя КАРАТЬ.

А этот рисунок, словно Лаура сидит в кресле капитана звездолета. Причудливая, обтягивающая, но тем не менее четко угадывающаяся форма, вокруг пульты, какие-то экраны. Конечно, интерьер Ичика не стал тщательно прорисовывать, но тем не менее, было понятно, что это. На этом рисунке Лаура, глядя куда-то вдаль, слегка улыбалась…

… Это было странное ощущение. Она смотрела на все эти рисунки. На себя, в различных ипостасях. И у нее не было ощущения чужеродности. Как будто Ичика просто нарисовал ее… Воспоминания.

— Это и называется чувствами, Лаура, — произнес Ичика, стоящий позади. — Это то, что ощущаю я, смотря на тебя. Мне хотелось показать тебе.

— А вот это? — сказала Лаура, показывая на рисунок, где она лежала на кровати, причем одетая в одну рубашку.

Не было на этом рисунке никаких обнажений, легкая ткань рубашки, прикрывала все, но на грани фола.