Группа Дятлова: поход в вечность

К разговору о картах можно вспомнить весьма показательный случай из зимнего похода 1958 года по Приполярному Уралу, который приводит в своих воспоминаниях Петр Бартоломей: «…мы хотели получить карты у Полярно-Уральской экспедиции, но геологи сказали: „Не можем дать, это секретные карты. Но можем провезти вас по вашему маршруту на самолете“. Взяли двоих – Дятлова и Аксельрода. Там такой сложный рельеф, что и по карте-то запутаешься, а Игорь потом три дня вел нас 50 километров без карты – только по памяти, что он видел с самолета».

Как видим, в плане ориентации на местности и память не стоит сбрасывать со счетов. Это воспоминание, кроме всего прочего, может служить показателем уровня туристической «профпригодности» Игоря Дятлова. Это важно понимать, поскольку с легкой руки следователя Иванова, который в постановлении о прекращении уголовного дела перечислял «ошибки Игоря Дятлова», закрепилась мысль, что Игорь мог повести группу в неверном направлении.

«Полковник «Отортен» и ошибки Дятлова

Когда «дятловцы» не вернулись ни двенадцатого, ни пятнадцатого февраля, по многочисленным свидетельствам, первыми забили тревогу родственники пропавших туристов. Затем последовала некоторая бюрократическая возня, занявшая несколько дней, в течение которых городская и институтская спортивные организации пытались сначала выждать – вдруг туристы объявятся сами, а позже – снять с себя ответственность за группу, а значит, и за организацию поисков. Группа была смешанная, то есть состоявшая как из студентов УПИ, так и из тех, кто студентами не являлся, поэтому неясно было, кто должен начать поиски – институтская или городская спортивная организация. Этот факт и вызвал замешательство. Но вскоре под давлением родственников пропавших ребят поиски все же стартовали.

Условной датой начала активных поисковых работ можно считать 21 февраля 1959 года, когда председатель спортклуба Лев Семенович Гордо с некоторыми студентами, активными участниками туристической секции УПИ, начали облет районов Северного Урала по маршруту пропавшей группы. В это же время в УПИ собрали студентов, имевших туристический опыт, для проведения поисковых работ непосредственно на местности. Руководителем был назначен студент третьего курса Борис Слобцов. Группу Слобцова сразу же на вертолете забросили в район горы Отортен. Работавшая в тех местах Северная геологическая экспедиция со своей стороны отправила на поиски геологов. Несколько групп коренной народности манси были также собраны для прочесывания местности. С самого начала в поисках принимали участие и военнослужащие части, охранявшей лагеря заключенных в районе Ивделя. Это был капитан Чернышов с отрядом из четырех человек, а также старший лейтенант Моисеев и его команда со служебно-розыскными собаками. Именно им мы обязаны обнаружением тела Зины Колмогоровой. Чуть позже к поискам присоединились курсанты школы сержантов под командованием старшего лейтенанта Потапова и подразделение саперов подполковника Шестопалова.

Имея такого рода нештатную ситуацию, вполне логично, что ответственные работники Городского комитета по физкультуре Свердловска обратились к действительному эксперту в вопросах туризма – все к тому же Евгению Поликарповичу Масленникову. Будучи на первых порах консультантом штаба, в дальнейшем он стал одним из руководителей поисков. 24 февраля, решив командировочно-организационные вопросы по месту своей основной работы, Масленников вылетел в Ивдель, где располагался штаб поисков. Вместе с ним вылетела также группа альпинистов под руководством студента Олега Гребенникова.

На первых порах за работу штаба поисков отвечал Уральский политех, а затем в начале марта официальная власть перешла руководству Областного комитета КПСС.

В плане организации оперативной работы штаб имел как бы две головы. Вторым руководителем, наряду с Масленниковым, был представитель УПИ, преподаватель военной кафедры, полковник Георгий Семенович Ортюков. Изучая документы, можно сказать, что, несмотря на не очень лестные отзывы о нем от некоторых молодых участников поисковых работ, Ортюков оказался талантливым организатором и хорошим коммуникатором. Особенно когда дело касалось взаимодействия с военными. Именно он при поддержке руководства УПИ, попав на прием к командующему военно-воздушных сил округа, договорился о выделении одного самолета и двух вертолетов. Это нелегко было сделать в самом начале поисковых работ, когда понимание масштаба трагедии еще не пришло в самые большие кабинеты и соответствующего уровня указания не были отданы.

Георгий Семенович Ортюков

Благодаря выстроенной коммуникации с военными заброска поисковых групп проходил с использованием легких самолетов и военных вертолетов. Было совершено множество вылетов с конца февраля по начало мая 1959 года для решения различных задач поисковых работ. Несмотря на это, студент Юрий Блинов, который был на тот момент комендантом «базового лагеря» поисковиков, записал в дневнике следующие строчки: «Начальником всего штаба выбрали полковника „О“. <…> Дуб он окончательный и бесповоротный… болван и служака с претензиями». Однако даже излишне критический настрой студента Блинова не помешал ему признать про Ортюкова то, что «погоны его здесь помогли».

Ортюков любил вспоминать, что в свое время служил адъютантом у самого «маршала победы» – Георгия Жукова, чем, по рассказам очевидцев, невероятно гордился. «Ортюков, когда рассказывал о Жукове, напоминал токующего глухаря, который настолько увлечен своим пением, что ничего вокруг не видит и не слышит», – описывал эту особенность Владимир Аскинадзи, руководитель группы студентов-добровольцев, работавших на поисках в мае 1959 года. Возможно, занудность Ортюкова в вопросе воспоминаний о своей совместной службе с великим маршалом и была тем моментом, который отталкивал от него молодых поисковиков. Хотя встречаются и позитивные отзывы. Например, Евгений Зиновьев отмечал в воспоминаниях об Ортюкове: «Это был решительный, весьма ответственный и высоких человеческих качеств профессиональный военный, прошедший финскую и Отечественную войны. <…> Студенты УПИ симпатизировали Георгию Семеновичу за проявленные им умение, стойкость, и меж собой звали его не иначе как „полковник Отортен“».

Поскольку Масленников был туристом, то, безусловно, он был ближе и понятнее для студенческо-туристической части поискового отряда. «Деловой, умный мужик» – так охарактеризовал его скорый на умозаключения Блинов.

Однако тандем двух таких разных по своему опыту и характеру руководителей поисковых работ по прошествии шестидесяти лет выглядит очень удачным. Пока Ортюков брал на себя взаимодействие с военными, институтом, всю хозяйственную работу и снабжение, Масленников мог полностью сосредоточиться на непосредственной реализации поискового плана на первом этапе работ. Моисей Аксельрод характеризовал эту работу в весьма комплементарных выражениях: «Надо сказать, поиски были построены тактически безупречно. Четыре поисковые группы пересекли заявленный маршрут дятловцев в различных местах, что позволяло определить, до какого места добрались путешественники. Пятая группа шла по их маршруту».

Ортюков пробыл на поисках почти весь отведенный срок, от звонка до звонка: с конца февраля до начала мая 1959 года. Масленников же работал до 8 марта. Причем, как мы можем видеть из радиограмм, он тяготился своей ролью и активно искал возможность вернуться домой, регулярно предлагая вместо себя преемника – капитана Чернышова.

Говоря о поисковой операции, думаю, что имеет смысл условно разделить ее на два больших этапа.

Первый период имел место с конца февраля по середину апреля. Этот этап ознаменовался находкой палатки группы и тел пятерых туристов, а также энтузиазмом поисковиков. Еще были надежды на то, что кто-то из группы мог выжить. Кроме этого, был найден лабаз дятловцев; обустроен лагерь поисковиков; отточена технология проведения поиска с помощью щупов, втыкаемых в снег (пять – восемь уколов на каждом исследуемом метре); организована посадочная площадка для вертолета, для чего пришлось вырубить довольно большую площадь леса.

К концу первого периода, однако, сошел на нет энтузиазм участников поисковых работ. Это случилось, когда стало понятно, что еще не найденные к тому времени туристы точно мертвы.

Естественно, поисковики, среди которых были студенты, военные срочной службы, сотрудники прокуратуры, журналисты, не могли обойтись без генерации версий о причинах гибели группы. За вечерними разговорами после окончания тяжелого рабочего дня (который проходил на морозе, когда необходимо было проходить участок за участком, равномерно втыкая щуп в толщу снега) стали возникать первые гипотезы о причинах гибели туристов. Большая часть из тех ранних версий приобрела сегодня статус канонических и активно обсуждается и развивается по сей день. «Главная загадка трагедии – выход всех из палатки», – записал в рабочем дневнике Масленников. Именно вокруг попыток объяснить это строились, да и продолжают, пожалуй, строиться версии: лавина, ракета, взрыв, пожар и т. д.