ГРУППА СОПРОВОЖДЕНИЯ. Роман
Шрифт:
-Значит, ты, Игорь, видел «очевидное–невероятное»! — подытожил капитан, — Все, ребята! Зеленый семафор загорелся. Прыгаем в вагон!
«Бригадирский» вагон пассажирского «Махачкала–Астрахань» разительно отличался от своего московского фирменного собрата, в котором Уфимцев ездил накануне.
Мутные плафоны заливают желтым светом серый пластик внутренней отделки, уже кое–где потрескавшийся. Грязные таблички над купе. Дорожек нет.
-Здесь еще нормально, — говорит Игорю Салават, — посмотришь потом, что будет в поезде на обратном пути. Поезд приписан к местной станции и здесь
Группу сопровождения встретил бригадир: помятый мужик с черными усами, свисающими вдоль рта почти до самого подбородка в стиле 70–х «а–ля хохол», одетый в фирменную рубашку и брюки. Он смотрит на милиционеров не то что равнодушно — отрешенно.
-Ну, здравствуй, Сергеич! — протягивает ему руку капитан Валерий Кулюкин, — Вот и мы! Чего такой смурной? В прошлый раз вроде веселее был.
-Да ничо! — машет рукой Сергеич, — Проходите в мое купе, сейчас чай принесу!
-Надеюсь, без тараканов? — юморит третий член группы, младший сержант с изрытым оспинами лицом.
-Обижаешь! — кидает бригадир и, повернувшись к группе спиной, неторопливо отправляется в конец вагона.
-По–моему, он обкуренный… — предположил младший сержант.
-Да хрен с ним! — махнул рукой Кулюкин, — Нам на нем не жениться!
Четвертый, рыжий Коля из Мордовии в очередной раз промолчал. Он продолжал маяться с похмелья после вчерашнего застолья. Как уже успел сообщить Игорю Салават, старший утром разрешил всем слегка опохмелиться, за исключением Николая.
«Слабоват, — с сожалением промолвил двухметровый башкирский батыр, — Сморило бы опять. А я на себе его тащить не собираюсь!»
Чай был без тараканов, но со странным привкусом: вода качеством не баловала.
-Тэн давно не мыли! — пояснил Кулюкин, похрустывая сахарком, — Повезло твоим из Северного СУВДт, корреспондент, попали на нормальный поезд. А вот мы уже третий раз на этом бичевозе едем…
-Ты чай лучше не пей, — посоветовал Уфимцеву Салават (видимо, он решил взять над ним шефство), — пронесет. Меня в прошлый раз пронесло. Только коньяком и спасался.
За исключением капитана Кулюкина, вся остальная группа к чаю не притронулась.
-А у меня желудок железный! — повернулся он к Уфимцеву, — С детства никогда поноса не было.
Дохлюпав из стакана с железным подстаканником коричневую бурду, дохрустев сахарком, он деловито приподнялся, отряхнув брюки:
-Ну что, ребята, за работу?
За окнами вагонов то и дело мелькали населенные пункты, залитые последними лучами заходящего солнца. Уфимцев с интересом рассматривал их через разбитое окно в тамбуре, когда группа в очередной раз остановилась после прохода через вагон.
-Мужики, — возбужденно проговорил Кулюкин, — вы ничего подозрительного не заметили? Того самого здорового косого чечена, а?
-Видел я его в прошлый рейс, — сказал Салават, — Но это еще ничего не говорит. Ездит человек регулярно на поезде. Может, у него бабушка в Астрахани больная живет. Вот и навещает ее…
-Слушай! — капитан покрутил пальцем перед носом старшего сержанта, — Давай без своих шуточек–прибауточек! Этот черт не просто ездит, он за нами ходит. Как в
прошлый раз, так и в этот. Он наводчик бандитов, вот кто! Надо его задержать!-А может, подождать? — заметил рассудительно третий член группы, тот самый младший сержант, что первым обеспокоился качеством чая, — Дойдем до конца состава. Повернем обратно. Если «хвост» не отвалится сам, значит, он к нам приклеился! Тогда и сцапаем.
-Идея хорошая! — энергично поддержал его Кулюкин, — Так и сделаем. А то тут мне перед выездом в линейном отделе сводку зачитали. За последние месяцы именно на этом поезде больше всего грабежей. Группа сопровождения, которая работала до нас, была обстреляна из автоматического оружия на платформе Гудермеса. Один человек был ранен. Были попытки завладеть оружием группы. Не… ребята, мне это не надо. Мне на пенсию скоро, мне такие приключения не нужны!
…«Хвост» не отвалился.
Группа, пройдя в обратном направлении через несколько вагонов, остановилась в тамбуре якобы покурить. «Хвост», сунувшийся в тамбур вслед за ней и увидев в нем пятерых мужиков, собрал с деловым видом в кучу свои косящие глаза и сделал вид, что ему — дальше. Однако это сделать парню не удалось.
Здоровенный Салават, секунду назад с равнодушным видом смотревший в окно, резко развернулся, схватил высокого, со своей рост, плечистого парня за грудки и втолкнул в угол, где он моментально оказался зажатым со всех сторон милиционерами.
-Ну, что падла! — ткнул «хвосту» под ребра автоматный ствол Кулюкин, — Догулялся? Твои документы! Паспорт есть?
Сейчас Уфимцев получил возможность лучше рассмотреть этого человека. Действительно, здоровяк. Здоровый такой деревенский парень с руками комбайнера. Совсем еще молодой: лет восемнадцать–девятнадцать, не больше. Лицо его благодаря отчаянно косящим обоим глазам имело наивно–придурковатое выражение.
«Дебил, что ли?» — подумал Игорь, — «Если он действительно пособник банды, то там такие же кретины. Надо же было послать за нами «хвост» с такой запоминающейся внешностью!»
Тем временем парень в ответ на приказ Кулюкина попытался дотянуться до нагрудного кармана. Однако, это у него не получилось: зажатый в коробочку, великан смог только едва пошевелить плечами.
-Ага, реагирует! — заметил рассудительный сержант, — Значит, какая–то бумажка у него есть.
На свет божий был извлечен паспорт. Выяснилось, что перед слугами закона стоит Руслан Джохарович Казимурин, чеченец, девятнадцати лет от роду, житель поселка Самашки Чеченской АССР.
-Самашки — это где? — обратился Кулюкин к Салавату, — Ты же здесь срочную служил, знать должен!
-Да это совершенно на другой стороне Чечни! — ответит тот.
-Ни хрена себе! — присвистнул Кулюкин, — Здесь–то он чего делает?… Ты чего здесь делаешь, а? — обратился он к задержанному.
Тот пометался из стороны в сторону своими косыми глазами, словно инопланетянин из популярного в 80–е мультика, и пробубнил:
-Домой еду!
-Домой? — взвился капитан, — Да как ты до него доедешь, если там и железной дороги–то нет! Да и билета у тебя ведь тоже нет, а?
-Такой здоровый косой «заяц», — хмыкнул Салават.